Новый организационный дизайн. Управление системными трансформациями компаний

Если Г.Н. Константинов и М.Р. Шиверских рассматривали мир клеток, мир нейронов и разум как последовательные уровни усложнения систем, то в рамках данной книги, как уже говорилось ранее, контекст будет несколько иным: они будут рассматривать как подсистемы компании, находящиеся в динамическом взаимодействии друг с другом.

Изложение будет построено, если обращаться к логике уровней, сверху-вниз (хотя в вышеуказанном системном контексте понятия верха и низа условны) и начнется с обсуждения смысловой подсистемы.

Смысловая подсистема компании

Говоря о разуме как уровне самоорганизации пятого порядка, Константинов и Шиверских пишут:

Мы можем принять гипотезу о том, что процесс самоорганизации на пятом уровне сложности – это процесс ментального самоуправления, связанный, прежде всего, с процессом самоорганизации ментального опыта.

Разумный человек осознанно творит собственную жизнь и может относиться к ней как к произведению искусства.

Первый вопрос, с которого стоит начать обсуждение смысловой подсистемы компании: а насколько для организации необходимо такое ментальное самоуправление? Неужели компания не может существовать без этого?

Вполне, наверное, может. Если проводить аналогию компании с человеком, то многие проживают свою жизнь, не задаваясь вопросами «Кто Я?», «В чем смысл моего существования», «К чему я стремлюсь?», «Каким я хочу быть?», «Как я действую? Что для меня допустимо, а что я никогда не должен себе позволять?». Нельзя сказать, что при этом жизнь таких людей лишена смыслов: зачастую они существуют, но в имплицитной, неосознанной, форме.

В части вопроса «Что для меня допустимо, а чего я никогда не должен себе позволять?» многие прибегают к использованию общекультурных или религиозных норм. А что касается предыдущих вопросов, то многих людей они не интересуют, но лишь до момента, когда человек по тем или иным причинам не оказывается в ситуации личностного или профессионального кризиса.

С этой точки зрения можно говорить о том, что потребность в целенаправленном строительстве смысловых конструкций возникает у человека при нарушении гармонии в структурном сопряжении между внутреннего элементами ментального пространства или в структурном сопряжении ментального пространства человека с внешней средой.

Не всегда такие нарушения приводят к осознанному смыслостроительству: зачастую разрыв устраняется на том же уровне, на котором и был зафиксирован, путем того, что Нассим Талеб называет «антихрупким прилаживанием» [Н. Талеб «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса»]. Но это происходит в случае относительно немасштабных нарушений в структурном сопряжении. Масштабные разрывы все же ведут человека к осознанному, в той или иной мере, конструированию системы смысловых конструкций.

И предназначение системы смысловых конструкций в данном контексте – обеспечение обновленного базиса для трансформаций, в ходе которых вновь обеспечивается эффективное структурное сопряжение с внешней средой, т.е. снова возникает и в дальнейшем сохраняется (при условии своевременного обновления смысловых конструкций) способность действовать эффективно в окружающем мире.

Кризис понимания своей роли и предназначения в этом мире ведет к вопросам «Кто Я?», «В чем смысл моего существования», а кризис целей – к вопросам «К чему я стремлюсь?», «Каким я хочу быть?».

На вершине осознанности человек, будучи не готов некритично принимать внешние моральные нормы, задается вопросами «Как я действую? Что для меня допустимо, а чего я никогда не должен себе позволять?». Ответы на данные вопросы приводят к конструированию собственных моральных установок, которые могут не противоречить внешним социокультурным нормам, а могут и идти в разрез с определенными их аспектами.

Так Фридрих Ницше утверждал, что для построения собственной моральной конструкции человек должен полностью отбросить внешние моральные установки – «разбить скрижали» [Ф. Ницше «К генеалогии морали»], после чего уже критически и осознанно формировать свою собственную мораль.

В бизнес-сообществе подходы к «разбиванию» скрижалей не столь радикальны: определенные аспекты внешних ограничений компания отбросить не может, не поставив под угрозу сам факт своего существования. Однако ряд подходов школ внешнего окружения в рамках стратегического менеджмента [Генри Минцберг, Брюс Альстранд, Жозеф Лампель «Стратегическое сафари. Экскурсия по дебрям стратегического менеджмента»] предполагает, что организация, будучи не готовой принять определенные внешние нормы, может действовать вразрез с ними, применяя определенные стратегии (см. нижеприведенную таблицу).

На первый взгляд может показаться, что в данном случае для компаний возникает этическая дилемма «Действовать в соответствии с общепринятыми нормами» или «Действовать в соответствии со своей аутентичностью». Но это не совсем так.

Стивен Каммингс, в данном контексте [С. Каммингс «Реконструкция стратегии»] констатирует факт того, что принятые в современной бизнес-среде подходы навязывают компаниям некий эталонный идеал образа действий и склоняют их к выбору усредненной идентичности в ущерб собственной аутентичности.

Для разрешения озвученной выше дилеммы Каммингс обращается к Аристотелю, разделившему этику на две составляющие: этику добродетели и этику долга. Под этикой добродетели подразумевается осознанно избираемый тип поведения в соответствии с индивидуальным характером человека (этосом) и смыслом его существования (телосом). Этика долга при этом основана на обращении к внешнему кодексу прав и обязанностей по отношению к другим людям при решении этических вопросов.

При таком взгляде дилемма выбора «Действовать в соответствии с общепринятыми нормами» или «Действовать в соответствии со своей аутентичностью» устраняется и заменяется задачей обеспечения гармонизации двух типов этики, в рамках которой указанные в таблице 1 стратегии становятся для компании прикладным инструментарием для разрешения конфликтов этики добродетели и этики долга.

Что касается вопросов предназначения – «Кто Я?», «В чем смысл моего существования?», и намерений – «К чему я стремлюсь?», «Каким я хочу быть?», то некоторые организации приходят к ним в периоды кризиса, но зачастую к этому моменту данные вопросы уже носят запоздалый характер.

Для успешного направления бизнес-системы к желаемым трансформациям необходимо, чтобы эти вопросы возникали еще на этапах «благополучного» развития, о чем Минцберг и соавторы [Генри Минцберг, Брюс Альстранд, Жозеф Лампель «Стратегическое сафари. Экскурсия по дебрям стратегического менеджмента»] пишут:

Это долгосрочные изменения, которые охватывают культуру, системы, привычки и навыки. Их нужно улучшать до того, как они потребуются. Как гласит древняя китайская пословица: «Колодец должен быть вырыт прежде, чем захочется пить».

Чтобы эффективнее справляться с переменами, не стоит воспринимать их как некую управляющую силу. Самосовершенствуйтесь, и Ваше время обязательно придет.

Одновременно с этим Минцберг указывает на необходимость обновления и других подсистем компании при обновлении системы смысловых конструкций:

В действительности «изменение только культуры» – пустые слова. Как отмечалось ранее, не может быть никаких перемен в культуре, когда ничего более не изменяется.

Минцберг выделяет следующие уровни, на которых должны происходить перезагрузки или обновления при появлении или изменении системы смысловых конструкций:

? Продуктово-сервисный портфель;

? Организационная структура;

? Системы управления;

? Люди;

? Программы развития.

Здесь мы выходим на тот факт, что в компании должен быть сформирован первый поток воздействий: факт появления явно выраженной системы смысловых конструкций или факт ее изменения должен приводить к соответствующим изменениям состояния когнитивной и операционной подсистем, поскольку:

? программы развития и представление о целевом продуктово-сервисном портфеле как элементе бизнес-модели компании формируются в рамках когнитивной подсистемы;

? организационная структура и системы управления формируются как результат взаимодействия культурной, когнитивной и операционной подсистем;

? люди, как поставщики интеллектуального и социального капиталов, возникают как стратегический ресурс в рамках бизнес-модели (когнитивная подсистема), и как операционный ресурс в рамках бизнес-процессов (операционная подсистема).

Примечание 6:

Альтернативным мнением является то, что организационная структура, будучи структурой распределения власти в компании, является частью смысловой подсистемы, но я все же склоняюсь к тому, что полностью осознанная организационная структура возникает как результат взаимодействия всех трех подсистем, поскольку, помимо всего прочего, требует понимания того, каким образом она должна поддерживать реализацию стратегии и функционирование процессного ядра компании.

Эффективная организационная структура компании представляет собой систему отношений, которые должны существовать для того, чтобы организация была гармонизированной внутри и могла при этом эффективно структурно сопрягаться с внешней средой

Однако рассмотрение потока воздействий исключительно со стороны смысловой подсистемы в адрес когнитивной и операционной подсистем, широко распространенное в стратегическом менеджменте, является крайне ограниченным, поскольку игнорирует вопросы того, каким образом смысловые конструкции должны обновляться с тем, чтобы не терять своей актуальности (связи с окружающей действительностью).

На уровне психологии человека вопросы увязки смысловых конструкций и деятельности подробно рассмотрены Дмитрием Леонтьевым [Д. Леонтьев «Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности»], который, в частности, указал на факт того, что смысловая реальность и деятельность человека находятся в динамическом взаимодействии:

Смыслы порождаются и изменяются в деятельности, в которой только и реализуются реальные жизненные отношения субъекта.

На уровне организаций контекст динамического взаимодействия (включающего в себя потоки обратной связи) смысловой реальности и деятельности игнорируется в подавляющем большинстве бизнес-концепций (я не готов утверждать, что игнорируется вообще, поскольку возможно существование неизвестных мне концепций). Это является проблемой, поскольку при игнорировании потоков обратной связи «с земли» в адрес смысловой подсистемы она оказывается «вещью в себе» и ее роль как элемента, обеспечивающего базис для эффективного поведения организации во внешней среде, может оказаться утерянной.

Рассмотрение конструкций исключительно в логике «сверху-вниз» – от смысловой подсистемы в адрес когнитивной, а затем операционной – не позволяет ответить на вопрос о том, а что является источником смыслового обновления организации. А таким источником как раз и должны быть контуры обратной связи от деятельности к смыслам – т.е. поток воздействий на смысловую подсистему со стороны когнитивной и операционной подсистем.

И если роль смысловой подсистемы для когнитивной и операционной подсистем достаточно ясна:

? Придавать понимание смысла и целенаправленность действиям;

? Обеспечивать скорость и качество принимаемых в процессе деятельности решений;

? Делать действия коллективов и каждого отдельно взятого сотрудника понятными для других (осуществлять координацию на основе смыслов).

то вопрос о роли когнитивной и операционной подсистем для смысловой подсистемы требует детального обсуждения и, в частности, этому будет посвящена третья глава.

Пока, в самом общем виде, можно говорить о том, что когнитивная и операционная система являются для смысловой подсистемы поставщиками информации о возникающих фактах рассогласования смысловой реальности компании и реалий внешней среды.