Нелегалы

– Смоленский уголовный розыск. Подняли дело ваших родителей, новые обстоятельства вскрылись. Можем увидеться переговорить?

– А как Ваша фамилия? Могу я Вам перезвонить? – женщина была явно напугана телефонными мошенниками.

– Конечно. Вот городской, – Никита продиктовал номер, – во всех справочных есть. Мобильный мой у Вас высветился. Зовут меня Самойлов Никита.

Спустя минуту на его местный телефон поступил входящий вызов. Это была Татьяна Лапушкина, в девичестве Сазонова.

– Можете подъехать или я подскочу поговорить? – спросил женщину Никита.

– Да я сейчас у сватов в гостях. В Краснодарском крае. Что там у вас открылось? – в голосе женщины все еще звучало недоверие.

– Ну смотрите, мы расследуем нераскрытые дела. Изучал вот материалы, тут протокол вашего допроса, там Вы указываете, что нет версий. Это правда?

– Конечно, когда допрашивали, не было. А когда полгода спустя наследство получила, оказалось, что все деньги со сберкнижки сняты были. За два дня до убийства. Я менту вашему звонила, так он вполуха послушал и трубку повесил, – Татьяна начала заводиться.

– Интересно. А на что родители могли деньги снять? – Никита проигнорировал раздражительный тон.

– Я же этому дураку вашему говорила. На машину наверняка сняли. Отец всегда хотел, мать не давала. А тут видимо уболтал ее, – женщина вздохнула.

Чувствовалось, что боль утраты хоть и ушла в прошлое, но все-таки всплывала в памяти дочери.

Никита поспрашивал ее еще немного, но больше ничего вспомнить она не могла. Татьяна взяла с него честное слово позвонить ей по итогам проверки. Попрощавшись, он начал размышлять. Дела явно не были связаны, и заниматься «глухарем» у Никиты не было никакого резона, но ему стало обидно за честь мундира, так что он долистал дело до списка телефонных звонков и задумался. После пятиминутного раздумья Никита отправился к Воронцову.

– Сергей Сергеевич! Мне бы посоветоваться с умным человеком, – отвесил он комплимент начальнику. Впрочем, Никита относился к Воронцову с искренним уважением и с удовольствием пользовался возможностью получить совет. В отличии от отношений с отцом здесь он не чувствовал конкуренции с более опытным коллегой.

– Где ж его взять? – немедленно вопросом на вопрос ответил Воронцов, хотя по его позе стало ясно, что он готов слушать.

– А как в 1994 году машины покупали и продавали?

– Известно, как. На рынке. Автосалонов не было. Ну в «Рекламе-Шанс» или «Из рук в руки» могли объявление дать. А ты к чему спрашиваешь?

– Да там в показаниях в деле Сазоновых этого нет, а дочь сказала, что родители насчет покупки машины говорили. И, судя по наследству, деньги незадолго до убийства со счета сняли. Что, если их из-за денег на покупку машины порешили?

– Правильно мыслишь. А что тебе объявления дадут?

– Ну в деле есть распечатка звонков с номера городского телефона Сазоновых. Вдруг совпадет с объявлением. А где эти газеты могут храниться?

– А ты реально молодец. Для меня вот до сих пор каждый «глухарь», это как серпом по яйцам. Так что ты молодец, что роешь, – старый сыщик тепло посмотрел на Никиту. – Сходи в городскую библиотеку, попроси архив газет за 1994 год. Там точно должен быть.

Через полчаса Никита с коробкой конфет и банкой растворимого кофе был в городской библиотеке. Он угадал с презентом, библиотекарша оказалась любительницей попить кофе и охотно откликнулась на его просьбу порыться в архивах. Уже через двадцать минут он листал подшивку газет за декабрь 1994 года. От рекламных объявлений он пришел в умиление. Финансовые пирамиды, тайм-шеры, шубы из бобра, знакомства, поздравления ветеранов афганцев и много еще самого неожиданного ждало Никиту в разделе «объявления». Человеку, выросшему в эпоху интернета, даже представить себе было сложно такой способ купли продажи и обмена сведениями. «Как же неэффективно тут информацию искать. Не отфильтровать, не проранжировать», – на полном серьезе удивлялся Никита.

Наконец он добрался до автомобильных объявлений. Периодически сверяясь с копией выписки, полицейский начал проверять номера телефонов. Продавались через газеты самые разнообразные машины: неведомые ему марки, такие как СААБы, Доджи Спириты и Шевроле Кавальер. Знакомые названия, вроде Мерседеса и БМВ, веселили его черно-белыми фотографиями старых моделей. Везде расписывались гидроусилители руля, электрические стеклоподъемники и магнитолы. Никита с трудом мог представить, что бывают машины без этого.

На третьем часу поисков ему повезло. Он нашел объявление о продаже ВАЗ-21093, «цвет „мокрый асфальт“, „длинное крыло“, 1991 года выпуска, магнитола со съемной панелью, антикор, 3500 долларов, торг уместен». Внизу был знакомый номер телефона и имя Антон. Половину терминов Никита не знал, но примерно догадывался, о чем идет речь. Он еще раз сверил телефон со списком, сфотографировал объявление, поблагодарил библиотекаршу и набрал Воронцова.

– Сергей Сергеич! Не зря я с вами советовался. Нашел объявление с номером телефона, по которому из дома убитых звонили. Девятка продавалась, – внутри молодого человека кипел азарт. Спустя почти тридцать лет найти зацепку в «глухаре», так на полицейском жаргоне называлось нераскрытое дело, это дорогого стоило.

– А что про этот и другие телефоны в деле написано? – Никита уловил искренний интерес в голосе начальника.

– Рапорт от милиционера, Сергеева, по-моему, что все абоненты опрошены и ничего подозрительного не установлено, у всех есть алиби и уважительная причина для звонка.

– Так… – протянул Воронцов. – Сергеев, опер, который дело вел, помер уже. В пандемию схоронили. А вот следачка вроде жива еще. Давай прямо сейчас к ней съездим. Я пока телефон найду и договорюсь, а ты меня подхватишь.

Через пятнадцать минут Воронцов уже сидел в машине Никиты.

– Жива и здорова Наталья Петровна. На пенсии, но голос бодрый. Давай в Киселевку рули, там она живет. Только классику свою не включай, мы филаромоний не заканчивали, – немного ворчливо предупредил подчиненного Воронцов.

Никита включил «радио шансон», так как знал музыкальные вкусы начальника. Конечно ему, выпускнику консерватории, было сложно смириться с такой музыкой, но он себя пересилил. Никита старался ехать как можно аккуратнее, стараясь не досаждать начальнику. Он его искренне уважал и не хотел портить о себе впечатление. Через полчаса они припарковались у двухэтажного домика старинной постройки. Выглядел он неказисто, облетевшая штукатурка и ржавая крыша нуждались в ремонте. У двери в подъезд стояла скамеечка, на которой сидела женщина преклонного возраста, но назвать ее старухой у Никиты язык бы не повернулся. Выглядела она для своих лет вполне достойно, была прилично одета и даже с чуть накрашенными ресницами. Впрочем, остатки былой красоты и так делали ее весьма привлекательной.

– Наталья Петровна, – протянула она руку Никите, после чего чмокнула в щеку Воронцова. – Внутрь не приглашаю. Там бардак редкостный. Давайте до кофейни прогуляемся.

– Как скажешь, – развел руками Воронцов. Через десять минут они сидели в сетевой кафешке и ждали заказанных напитков.

– Какое, ты говоришь, дело подняли? – Наталья Петровна приняла удобную позу и посмотрела на Воронцова.

– Сазоновых. Семейная пара застреленная. Помнишь такое?

– Да, припоминаю. Глухарь. Ну тогда и время такое было. Стреляли всех подряд. Даже подозреваемых в этом деле не было, некого даже колоть было.

– Смотри, в деле список телефонов был, куда звонили с телефона убитых. Там рапорт от Сергеева покойного, что всех проверил, все абоненты с алиби или с уважительными причинами для звонка. Чего он сами протоколы допросов не сдал?

– Ну ты же помнишь, какой он криворукий был. Там ни один протокол не по форме был составлен. А мы тогда же к прокуратуре относились, так просто на допрос не вызовешь. Я ему и сказала под мою диктовку рапорт написать.

– А сами протоколы не сохранились?

– Ну нет конечно. Но там все под копирку было. Все знакомые жены. В одном месте только показания были, что это приятель мужа.

– Случайно не Антон? – Никита двинул в сторону Натальи Петровны телефон с фотографией объявления.

– Да разве я запомню, – покачала она головой. – Помню только, что они, то ли рыбачили вместе, то ли охотились. Блин, неужели прозевали? Из-за денег на покупку чего-то дорогого? – Наталья Петровна цепко ухватила возможный мотив преступления.

– Ну так-то все к этому клонится. Машину собирались купить. И на этот номер звонили, – после небольшой паузы ответил Воронцов.

– Ох жалко, тогда не тебе это дело поручили, – всплеснула руками следователь. – Тебя бы на мякине не провели, лучше тебя никого в нашем «угро» не было.

– Спасибо на добром слове. Ну я тогда еще молодой был. Форточников и карманников ловил, – пожал плечами Воронцов. – Сейчас вот с молодежью попробуем найти. Приличная смена растет.

– Ну уж не чета тебе. До сих пор помню, как ты на воровскую сходку один пошел. Они же тебя могли на ремни порезать.

– Да ничего особенного. Воры тоже люди и обращение понимают. А парни нормальные у меня. Видишь, вон какие зацепки отрыли.

– Ни пуха вам ни пера! Большое дело сделаете. Не скажу, что из-за этого спать не могу, но на страшном суде зачтется, – то ли в шутку, то ли всерьез прокомментировала Наталья Петровна. Они поболтали еще пятнадцать минут, вспоминая общих знакомых, а Никита тем временем отошел в сторонку и набрал Мошковича.

– Привет. А там юное дарование рядом?

– Это Филипп что ли? Ну да. А что?

– Можешь его отправить на телефонную станцию, выяснить адрес, где вот такой номер стоял, – Никита продиктовал цифры. – А потом в адресный стол, или как это называется, чтобы выписку взять, кто там в 1994 году жил.