Оценить:
 Рейтинг: 0

Человек, из Подольска!

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
5 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Если спроецировать первополосную новость главных СМИ страны на уровень какой–нибудь районной газеты маленького города, можно представить материал о разборках вернувшегося с отсидки какого–нибудь Баркаса и держателя пары кафешек на окраине Шамиля. Там свои герои, принцип – один.

Подобные новости больше не маскируются рубриками «Криминал», «Полицейская хроника» и т.п., это – главные новости столицы, государства. В течение недели. И точка. Да и какая это полицейская хроника? Полиция если что и узнает об этом «деле», так только из тех же СМИ. Видели рекламу-подколку «Ведомостей» в сторону ИД «Коммерсант», о том, как никто ничего не решает, пока не прочтет их газету? Вот, в нее и слово «полицейские» вполне себе органично впишется.

Убийство Деда Хасана – это наша жизнь. Наши новости. Наша, если хотите, история. Молодая женщина, случайно оказавшаяся в эпицентре события, находится без сознания, на аппарате ИВЛ, после потери 4,5 литров крови. Поставим и этот материал, если останется лишняя тысяча знаков. Врачам «удалось сделать все, что хотели», говорит директор медучреждения.

(2013)

Незабываемые встречи

Маршрут реалиста на «Ночи музеев»

Интерес человека к самому себе становится признаком наступившего десятилетия (на момент написания 2010-х – Авт.). Реалии повседневности торжествуют в литературе: так называемые новые реалисты сегодня оставляют далеко позади специалистов по экспериментам с «телом текста» и мистиков, на государственном телевидении диктует моду Гай-Германика с «Кратким курсом счастливой жизни», среди театральных постановок самые полные залы собирают те, что «на злобу дня». Причем в большинстве случае это не именно что «злоба», а беспристрастное, микроскопическое наблюдение. Группы в социальных сетях, посвященные случайно подсмотренным во время прогулки по городу сюжетам, собирают тысячи подписчиков, не отстают от них и те, что обращены в прошлое: ретро-фотографии обычных людей, о которых мы никогда не узнаем, городские виды, интерьеры жилищ.

Уже не просыпается, а вовсю бодрствует интерес к своему прошлому: причем, не к тому «великому», официально-патриотическому, а к самому простому, бытовому: как мы жили, как мы живем? Ведь без этих вопросов не найти ответа на самый главный, интересующий каждого: как мы будем жить? Как высказался однажды в «Русском журнале» писатель Сенчин: «Много раз приходилось встречать в отзывах о книгах, фильмах слово «бытовуха». Его употребляют неизменно в отрицательном смысле. Дескать, не стоит читать, смотреть; это не стоит внимания. Для меня же такая характеристика – повод читать и смотреть».

Заручившись этим принципом, я отправился по «Пути реализма», как сам для себя его обозначил, в рамках прошедшей в Москве «Ночи музеев».

Вообще, невозможно было пройти этот путь за один день: выбор площадок, предлагавших взглянуть на реальность, застывшую в предметах быта или воспетую в искусстве, был столь же велик, сколь и труден. Но среди них присутствовали и такие, посещение которых интересующемуся реалисту было нельзя пропустить. Музейно-выставочный институт русского реалистического искусства (ныне экспозиция закрыта – Авт.) – одна из них. Погружение в советскую и постсоветскую реальность, застывшую на трех этажах некогда фабричного здания – good trip для реалиста начала «десятых». Оно происходит немедленно и без прелюдий – экспозиция открывается гигантскими полотнами с изображением Сталина: вот дети счастливой страны поздравляют вождя цветами, а вот уже сам вождь поздравляет неизвестную девушку – картина названа «Незабываемая встреча». Путешествие по эпохе продолжается картинами жизни писателей, спортсменов, простых советских семей, влюбленных и одиноких людей, строителей коммунизма и, собственно, самих строек. Экспозиция расположена на трех этажах: что символично, путешествие в более позднее время подразумевает спуск вниз – в верхнем зале выставлены культовые соцреалисты, в нижнем – продолжатели реалистического направления, изобразившие день сегодняшний. Конфликты поколений, семейные драмы, алкогольное одиночество и вымирание деревни соседствуют со вполне мирными пейзажами, все теми же весной, солнцем и ощущением, что на третьем этаже уже их видел в точности такими же: а между ними эпоха. Свой взгляд на искусство гостям выставки демонстрировал художник Дмитрий Жилинский, известный тем, что внес в «суровый стиль» 60-х романтические краски. Кредо Жилинского «Всех, кого пишу – всех люблю». Того же стоит пожелать и всем, кто захочет посетить выставку: любовь – необходимая призма, сквозь которую стоит смотреть экспозицию, если хотите, очки 3D для сурового и местами жестокого двухмерного пространства нашей жизни.

В выставочном зале Московского союза художников также были представлены реалисты, но с важным уточнением – «романтические». Все больше закаты над озером, леса, колокольни, умиротворенные деревни и натюрморты. Видимо, лучше всего романтический эффект достигается отсутствием человека: никаких тебе строек, никаких городских окраин. Концентрированные вечные ценности.

Для тех, кому визуального контакта с советской действительностью недостаточно и хочется большего, приготовил специальную программу «Пересветов переулок». В выставочном зале на Кузнецком мосту к эпохе можно было даже прикоснуться: в рамках «Ночи музеев» любой желающий мог поучаствовать в своеобразном «обмене валюты», получив один советский рубль за 50 современных российских, а также угоститься в стилизованном советском буфете. Те же, кто хотел вступить с ушедшим столетием в совсем уж интимный контакт, отправлялись в экспозиционно-мемориальный отдел музея современной истории России на Делегатской: ведь здесь прошлое в буквальном смысле «ожило». Им предстояло путешествие вдоль расположенных друг за другом (как в магазине «Икея») восстановленных с первозданной точностью помещений, характерных для каждого десятилетия: пролетарские жилища соседствовали с рабочими кабинетами высших чиновников, интеллигентские кухоньки с секретной лабораторией НИИ, типичный номер гостиницы «Россия» с типичной же гостиной новостройки конца 80-х. «Эффект присутствия» обеспечивало театрализованное представление: так, 90-е были представлены с типичным для тех лет юмором сценой покупки «выродковой» шапки на вещевом рынке и инсценировкой популярных анекдотов про новых русских:

– Так это Страдивари для лохов скрипки делал, а для нормальных пацанов – ба-ра-баны!

Окружающих переполнял восторг.

– Как я люблю девяностые, – шептал один студент другому, – Конечно, мы были бы там лишними, но… Какое же было время!

Завершалась экскурсия типичной квартирой-студией современного middle-класса, с соседствующими на полках иконой и томиком Мураками, под жалобные сигналы робота-пылесоса, требующего подзарядки.

Любознательные студенты и молодые семьи – главная аудитория таких экскурсий. Те, кому довелось пожить и состояться как личность в ушедшей эпохе, не склонны ее идеализировать. Поэт-реалист, человек-глыба Владимир Высоцкий навсегда останется для них символом сложного и неоднозначного времени. На спектакль, посвященный Высоцкому, выстроилась такая очередь, что камерный зал Музея Высоцкого на Таганке просто не способен был всех вместить. Под затихающее надрывное «Очень нужен я там, в темноте» в зале действительно стало темно, и начиналось действо для избранных. Счастливчикам зачитывались воспоминания о Высоцком, полные трепетного восхищения, звучали его песни и стихи. Девочки с подготовительных курсов выходили из зала зевая, но люди постарше закрывали глаза и внимали дорогим сердцу звукам.

Исполнители сетовали на распространенное мнение, что «перестройка началась сверху» и напоминали, что именно с Высоцкого и преданных ему людей начались необратимые преобразования в стране. Сокровенное «Они ничего не могли с нами сделать» произносилось полушепотом, а солидарность внимающего зала вызывала стойкое ощущение: и при живом Высоцком было в точности так же. Вокруг большого таланта всегда вьются преданные поклонники, посвящающие годы, а то и жизни на воспоминания о своем кумире; и это был их праздник. Праздник для людей, навеки оставшихся в том времени: но настоящий, живой, теплый праздник. Завершался он показом фильма Петра Буслова «Спасибо, что живой», но очереди к тому времени, конечно, рассосались.

Те же, кто не готов мириться с советской эпохой ни в каком ее проявлении, собирались в общественный центре имени другой культовой фигуры, академика Сахарова. В тех самых «Сырах», которые увековечил другой реалист, Лимонов. Экспозиция «Путь Гулага» также бережно хранит для нового поколения предметы того времени, но уже совсем другие – бытовую утварь заключенных, лагерные заметки, таблички с надписью «Выхода нет»; и все это в сопровождении хронологии протестного движения в СССР, вплоть до последней даты «Развал Советского Союза».

Публика, склонная считать нынешнее время логическим продолжением этого репрессивного маршрута, собралась в сквере неподалеку послушать современных музыкантов, выражающих протестную позицию. «Вокруг все так необычно / Год за годом, мода за модой. / Но нас не возьмут с поличным, / Им не расшифровать наших кодов», – это песня группы из Воронежа. Зрители вяло аплодируют, что принуждает ведущего концерта импровизировать: «Наверное, вы долго тренировались». В перерыве между выступлениями он объясняет собравшимся значение слова свобода:

– Свобода – это когда ты можешь выбирать, какую тебе музыку слушать, какие фильмы смотреть, на каком самокате ездить. Свобода – хорошая вещь. А вам она нравится?

На этих словах я вспомнил цветы для Сталина, «Незабываемую встречу», бесконечные лица людей на суровых и строгих картинах, пролетарские комнатушки и интеллигентские кухоньки, с надеждами или без в глазах, покупку «выродковой» шапки на развале, кредо художника Жилинского, и вот это еще… «Они ничего не смогли с нами сделать». Логическая цепочка замкнулась. Праздник реализма удался. Воспользовавшись своей свободой, я незамедлительно отправился домой.

Опубликовано в интернет-СМИ, которое не сохранилось

(2012)

Крестики б*** иконки

О проекте Максима Марцинкевича «Тесак против педофила»

Камера – одно из самых страшных изобретений человечества. Благородные «мистеры Ферсты» (помните, так звали персонажа Андрея Миронова из старого фильма «Человек с бульвара Капуцинов») открутили свои добрые пленки и откланялись. На смену их пленкам пришла цифра, а вместо них самих на сцену вышли многочисленные «Секонды», видящие назначение съемки в том, чтобы сеять вражду и раздор. Феномен человека с видеокамерой, снимающей нападение дикого зверя на коллегу, жестокого побоища на автотрассе или истекающего кровью полутрупа, умирающего от пулевого ранения в больнице (это не «от фонаря» взятые примеры, подобное видео легко найти в том же Контакте) уступает по своей дикости лишь феномену смотрящих эти записи и ставящих под ними лайки: видео с отрезанием голов солдатам в Чечне, девушкой, попавшей под поезд метро, самосожжением ветерана войны, пользуются необъяснимо высокой популярностью. Еще одно подтверждение давно известному факту, что прогрессивная общественность предпочитает Интернет телевидению: и вправду, куда ТВ до подобных «реалити» со своим «Брачным чтивом» или «Вечером трудного дня» (популярные на момент написания материала программы – Авт.). Особую нишу среди предлагаемой «жести» занимают неигровые унижения людей: к тому же, теперь это стало доступно, стильно и весело. Для всех, кроме самих участников, центральных персонажей новой передачи.

Впрочем, и им предоставляется выбор: между цифровой камерой и тюремной. А все потому, что люди эти особенные – педофилы. Интервьюировать представителей этой не самой публичной категории общества и выкладывать получившийся эксклюзив на просмотр взыскательному зрителю вызвался видный борец за чистоту расы Максим Марцинкевич, более-менее известный как Тесак. Свое юмористическое шоу ведущий назвал «Оккупай-педофиляй», с тонким намеком на среду, в которой, по его мнению, чаще всего встречаются потенциальные герои передачи.

Сюжет передачи строится на том, что педофил получает на сайте знакомств приглашение встретиться от мальчика или (в редких случаях) девочки лет 13-14 и, приезжая, попадает в засаду: творческий коллектив передачи, состоящий из Марцинкевича, его «боевой подруги», нескольких крепких парней с видом откровенных гопников и случайных зрителей, внесших по тысяче рублей в фонд шоу – в основном, обнимающихся парочек не старше 19, увлеченных правыми идеями. Педофил может быть пойман в ванной, в парке, в ресторане, возле станции метро. Тесак любезно предлагает провести с ним интервью, сопровождаемое легкими ударами, тычками и подзатыльниками. Завершается шоу поливанием мочой главного героя, а то и предложением выпить этой мочи для «исцеления» и «искупления грехов». Нетрудно догадаться, чем грозит участнику отказ от этого предложения.

Содержательно все интервью мало отличаются одно от другого: ведущий, старательно изображая крайнюю степень заинтересованности, расспрашивает о детстве педофила, его сексуальном опыте и прошлых похождениях, о планах на конкретного ребенка, который присутствует тут же и неизменно подтверждает грязные намерения дяденьки. Не забывает поинтересоваться и политическими взглядами гостя программы – за Путина тот или Навального. В обоих случаях педофил оказывается политическим оппонентом ведущего, поэтому в некоторых программах можно увидеть некое подобие дискуссии. Марцинкевичу важно узнать, как «оппонент» относится к алкоголю и курению. Впрочем, последнее и так ясно: ведь во время интервью нервным гостям не запрещается курить (не в студии же проходит запись), чем большинство из них пользуется.

Говоря о задачах проекта, Тесак упоминает очищение и оздоровление общества. «Сломать жизнь» конкретному педофилу, заставив его продемонстрировать в камеру паспорт и назвать место работы, порой удается, но в собственных интервью Максим признает, что за все время существования передачи не только количество педофилов не уменьшилось, но и некоторые из них умудрялись попасться дважды! Выбрав цифровую камеру, в подавляющем большинстве случаев гость программы действительно избегает тюремной, возвращается домой и вспоминает о произошедшем как о неудаче, успокаивается и продолжает поиск «партнера». Зачем же существует неэффективный проект, не дающий никакого результата?

В игровой форме Тесак обличает пороки не столько самого педофила, который «неисправим», сколько общества в целом. Достается и либеральной общественности, представители которой не считают для себя зазорным и на митингах обличать правительство, и растлевать малолетних мальчиков, совмещая в себе «совесть» нации и главную ее «боль». Нынешнюю власть, лицом которой является полиция, мы видим в кадре: проверив документы у педофила, и выслушав практически «железные» доказательства его вины, служители порядка разворачиваются и уходят – максимум, требуют прекратить съемку и разойтись, не нарушать общественный порядок.

С особым наслаждением подвергается издевкам православная вера – практически все педофилы называют себя верующими, крестятся и клянутся Богом, утверждают, что ходят в церковь. Выяснение этих обстоятельств происходит обычно следующим образом: «Есть православная атрибутика?» – гневно вопрошает Тесак, глядя на педофила, копающегося в кошельке. «Что-что?» – переспрашивает тот напугано. «Ну, крестики, блять, иконки» – раздраженный непониманием, Тесак повышает голос. Абстрактному зрителю он адресует единственный, не проговариваемый, но очевидный вопрос: «С кем вы? Выбирайте сами».

Задавленный осознанием того, что вся окружающая действительность – сплошные фальшь, безразличие и педофилия, абстрактный зритель должен сделать единственно верный выбор – поддержать Тесака. Который не лишен, кстати, обаяния, в отличие от остальной компании со-ведущих. К примеру, милой девушки-блондинки, присаживающейся рядом с педофилом, откровенно наслаждающейся своей сексуальностью и демонстрирующей в камеру практически обнаженные ноги. Издеваясь над педофилом, она расспрашивает его: «А я тебе нравлюсь? Хотел бы меня?». Один из бритых парней, гогоча, приносит бутылку «оздоровительного напитка», который только что «приготовил» в соседней комнате; Тесак открывает ее и обливает гостя. Милая девушка смущенно улыбается.

В разговоре с педофилом Марцинкевич постоянно подчеркивает дистанцию: «Ну я–то нормальный». Выпытывая подробности сексуальной жизни героя программы, непрерывно стучит тому по лбу резиновым фаллосом, расспрашивая: «А **зду лизал когда–нибудь? После минета целовался?» В случае положительных ответов компания, включая девушку, неистово ржет: по мнению собравшихся, объяснение, почему очередной персонаж встал на путь педофилии, найдено. «Мы–то **зду не лизали,» – звучит в какой–то из программ, и становится ясно: перед нами люди, которым можно доверять. А возрождение нации уж как–нибудь да устроят.

Пьянство и курение, по мнению Марцинкевича, также непременно ведут к педофилии. Ибо «вседозволенность». И вот этот знак равенства, который подчеркивается в каждой передаче, наводит на мысль, что проблема растления малолетних взята Тесаком как повод для подачи своего агрессивного послания зрителям: «Мы и до вас доберемся». И нет никакой гарантии, что арсенал эксплуатируемых школьных методов решения вопросов ограничится этими «Ты че, педофил?» и «Ты че, пидарас?». Ведь есть еще «Ты че, в очках, самый умный да?», или «Че, говоришь, денег нету? А если найдем?» При всей неприязни здорового человека к явлению педофилии, стоит признать, что способ противодействия ему, выбранный участниками шоу, слишком уж отвратителен, а то и опасен. Между тем, свои, аналогичные программы создают поклонники Тесака в регионах, и если в московском шоу акцент сделан на юмор, то в провинциальных выпусках исключительно на силовой прессинг.

Эффект от «воспитания здорового общества», которым занимаются Тесак и компания – обучения несовершеннолетних детей матерной ругани и наслаждению от унижения людей, а заодно и прививания им сомнительных ценностей, пропагандируемых ведущим – более чем спорный. Причем речь идет не только о детях, играющих «живца», на которого ловится дяденька. Десяткам тысяч зрителей по ту сторону экрана вряд ли больше двадцати, и, будучи формально совершеннолетними, большинство из них не такие уж и сформировавшиеся личности.

Имеет ли защитник здоровой нации адекватное представление о своей аудитории? Накурившись в подъезде спального района, мальчики и девочки, на словах увлекшиеся радикальными взглядами, а на деле не имеющие о них даже толкового представления, показывают на современных мобильных устройствах развлекательное видео Тесака. И ржут над педофилами, попавшими к веселым правым ребятам. Не потому, что те педофилы, а потому что они слабые «задроты», над которыми издевается компания сильных. После прочтения хотя бы сотни комментариев к любому видео серии «Тесак против педофила», не избавиться от мысли, что не только своим героям развлекательная передача «ломает жизнь». «Защищая» этих парней и девчонок от «дяденек», что предлагает в ответ Тесак? «Не быть педофилом» – это не единственная характеристика, позволяющая человеку называться Человеком. Это вообще более чем странная постановка вопроса.

Волнует ли это самого Тесака? Как и любого ведущего развлекательного шоу, думаю, что нет. Если абстрагироваться от содержания его программ, по форме они – классические репортажи с места событий и интервью. Второго больше. Имея за плечами достижения (пусть и оценивать их можно по-разному) в других сферах деятельности, Тесак предстает перед нами как классический журналист. Недаром многие «дяденьки», даже осознавая непростую ситуацию, в которую попали, проникаются жанром интервью и начинают доверительно беседовать с внимательным ведущим, рассказывая подробности своей жизни и тезисы мировоззрения, используя обороты «Ты знаешь», «Видите ли», «Как вам сказать…» Даже легкие побои и не раз упомянутая моча не перебивают ощущения живого, настоящего интервью. Тут–то и становится очевидным, что никакого воспитательного момента здесь искать не нужно: он изначально не заложен в жанр. Как не ищут его в «Большой стирке», ну или в интернет-программах типа «+100500», к которым «Оккупай–педофиляй» эстетически все-таки ближе, да и аудитория у них, как ни крути, почти одна (На момент написания текста российский сектор Youtube находился фактически в зачаточном состоянии – Авт.)

А значит к борьбе с педофилами на камеру никаких вопросов быть не может. Кроме одного, как и в случае с любым шоу: смотреть или не смотреть? – личный выбор каждого. Мне, например, хочется, чтобы никогда не существовало ни героев этой передачи, ни ее ведущих, ни тех, кто смотрит ее, комментирует и ставит лайки. И это мое мнение лишний раз подтверждает, что журналистский проект Максима Марцинкевича удался. Что он успешен.

Но камера придумана, чтобы снимать другое. От этой мысли никак не отделаться.

Опубликовано в сокращении в деловой газете «Взгляд»

(2013)

Не время для драконов

О рэп-баттле Оксимирона и Гнойного

Признаюсь, меня удивило и возмутило присутствие новости про баттл Оксимирона и Гнойного в топе Яндекса. Да, новость хорошая, интересная, спору нет, но неужели в стране не происходит ничего другого, более важного, заслуживающего большего внимания? Все-таки место таким новостям в специализированном сегменте. В то время как топ Яндекса – это что-то вроде программы «Время», это официальные новости страны. И начинать их с баттла? Мне кажется такое неприемлемым.

Во-вторых (а может, даже и во-первых), вызывает раздражение сам по себе информационный повод: не «Гнойный победил Оксимирона», а именно «Количество просмотров баттла превысило… (и стабильно возрастающее числовое значение)». В мире, который формируют эти новости, важны не смысл и не качество, а количество просмотров – в погоню за этим показателем давно выродилась работа редакторов и журналистов всех современных СМИ. Именно в таком мире, где наивысшим показателем ценности чего-либо является количество просмотров, приходится жить, ведь других вариантов нет. В мире, где «кто-то посмотрел что-то такое-то количество раз» – главная новость нескольких (!) дней подряд. В мире, где со страниц любых СМИ и информагентств на тебя ежедневно вываливаются новости, начинающиеся со слов «в соцсетях». Хотя никто не ведь не тащит в информационную повестку то, что написал на заборе хулиган Вася, или в дневник, что хранит под подушкой, 15-летняя Маша, или разговор соседей на лестничной клетке во время перекура – а ведь явления-то одного порядка.

Жить в таком мире, повторяюсь, приходится, но все это кажется глубоко неправильным.

Сразу оговорюсь, что не собираюсь заниматься морализаторством по существу самого события – я могу послушать рэп и делаю это иногда с удовольствием. Правда, ни Оксимирон, ни тем более Гнойный в круг моих музыкальных интересов никогда не входили. Ни одного трека Гнойного я так и не нашел, у Оксимирона слышал один альбом, тот самый, что в итоге назвали «дешевой литературой в мягкой обложке». Рэп-баттл – это по-своему интересно, талантливо и содержательно. Дело в другом. Приходится признать – и признать с явной горечью – что действительно есть и в этой новости, и в невероятном (как нас убеждают) количестве просмотров и реакции на нее, да и в самом содержании битвы нечто выводящее ее за пределы рэп-пространства прямо в рубрики «Общество», «Психология», «Культура» и подрубрику ее «Литература» в частности.

«Во всем вашем человечестве мне интересен только один человек – я, то есть. Стою ли я чего-нибудь, или я такое же дерьмо, как некоторые прочие?» Возможно, именно с таким зарядом выходил на бой Гнойный, он же Соня Мармеладова, он же Слава КПСС. Во всей этой завершившейся истории интересен только один аспект – поражающее воображение восприятие медийными персонами и обычными сетевыми обывателями того, что сотворил на баттле Гнойный, как победы. Причем победы блистательной.
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
5 из 6

Другие электронные книги автора Георгий Панкратов

Другие аудиокниги автора Георгий Панкратов