Хейанкё

– …нечасто бывал в центре лагеря, сам не видел, но Озэму-бронник говорил, что госпожа всегда уходит спать в свой шатер…

От размышлений на тему прослушки меня отвлёк сухой надтреснутый голос. Допрос уже шел, и Нори, как всегда, спросил про Аяку. Нет, парня понять можно. Свою сестру он боготворил и до сих пор не отошёл после ее предательства.

То, что Аяка в лагере, нам стало известно уже давно. Красно-белый шатёр без камонов[3 - Автор напоминает, что в Японии камон – это своего рода семейный герб. Камон является в некоторой степени оригинальным знаком рода, семьи или человека, достаточно известного, чтобы иметь личный символ.] в сорока шагах от ставки главнокомандующего. Отвратная ситуация и изощренное унижение. Все вокруг ведь прекрасно знали, кто невеста их господина. И если после предательства я относился к Аяке с презрением и… пониманием, то сейчас убил бы её не задумываясь. Впрочем, делать я этого, конечно, не буду. Не хочу расстраивать своего побратима…

Обойдя две ширмы с вышитыми на них птицами, я прошёл в главную «комнату» и кивком поприветствовал князя с Коямой. Мысленно поздоровавшись с Эйкой, подошёл к ней и, смерив взглядом пленника, так же мысленно поинтересовался:

– Что за тип?

– Помощник мастера камней, – пояснила кицунэ, не спуская с мужика взгляда. – Спешил к больной дочери, и его перехватили ребята Сэдо Танаки. Не лжёт, не закрывается, только ничего нового не сказал.

Мужик выглядел достаточно опрятно – с учетом того, что произошло с ним прошедшей ночью. Серое кимоно промокло и было обляпано грязью, но разорвано всего в двух местах. Оружия нет, на скуле оплывший кровоподтёк, в глазах тоска мешается с болью. На вид – не старше сорока лет. Щуплый, одет небогато. С виду – обычный работяга, которых с армией приходит едва ли не больше, чем солдат.

Ну а помощник мастера камней – это один из тех, кто создаёт все эти сады из булыжников. При этом я даже знал, где именно он работал. Хояси разбили свой лагерь вокруг небольшой рощицы с озерком, и часть этой рощи была закрыта для посещения простым солдатам, поскольку там отдыхали старшие офицеры. Часть озера, кувшинки, деревья и десяток покрытых мхом валунов – местным для релакса много не надо. Посидел, полюбовался, подумал – и уже вроде как отдохнул. Не знаю, правда, чем конкретно занимался этот мужик, но я был прав – ничего интересного мы от него не узнаем.

– Господин, я просто слуга, – словно прочитав мои мысли, произнёс пленный. – Я все вам рассказал. Не убивайте… У меня дочь… Моя Мика… Ей нужно лекарство, без него она умрет, а я…

– Никто не собирается тебя убивать, – Нори поморщился и посмотрел на меня. – Ответишь ещё на пару вопросов и езжай куда ехал. Таро-доно[4 - Автор напоминает, что при личном общении близкие люди не используют суффиксы. Сейчас официальная обстановка.], – князь кивнул на пленного, – у тебя есть что спросить?

М-да… Вот так сходу и не зная, о чем они тут говорили? Впрочем…

– Что-то необычное в последнее время в твоей работе случалось? – задал я вопрос ради вопроса. – Может быть, разговор какой услышал?

– Нет, – на мгновение задумавшись, потряс головой мужик. – Ничего необычного. Нам запрещено приближаться к господам самураям. Разговоров не слушаем, хотя… – Он тронул свой подбородок и посмотрел на меня. – Ясуо-сама перенёс медитацию на ближайшую ночь. Раньше он никогда так не делал. А у нас ещё мох как следует не отрос…

– Мох? – поморщился я. – Это тот, что на камнях?

– Да, – покивал пленник. – Мы же его специально выращиваем. А после каждой медитации он темнеет и осыпается.

– Ясуо Хояси медитирует в Тонком мире? – неожиданно включилась в разговор кицунэ. При этом спокойно стоящая девушка вдруг стала похожа на спаниеля, увидавшего за забором соседскую курицу.

– В Тонком мире? – мужик наморщил лоб и непонимающе посмотрел на лисицу.

– Он исчезает во время своей медитации или нет? – терпеливо пояснила та.

– Да, исчезает, – помощник мастера покивал. – В лагере говорят, что господин Ясуо ходит советоваться со своим погибшим отцом, но люди болтают разное. Сам я утверждать такого не буду…

«Ага, с отцом он болтает, ну да, – мысленно хмыкнул я. Ведь поначалу мне не был понятен такой интерес лисицы к медитациям, но теперь картинка сложилась. – Если мох темнеет и осыпается после «каждой такой медитации», то Ясуо определенно с кем-то встречается, но только вряд ли с отцом. И вот, казалось бы, тупой вопрос, чтобы отстали, и как угадал…»

– Ты думаешь, это Илит? – князь тоже просек фишку и мысленно обратился к лисице: – «Растения же умирают от Хаоса?»

– «Ещё от Тьмы, но вряд ли Ясуо встречается с Сэтом», – так же ответила Нори лисица, а вслух произнесла:

– А как часто твой господин проводил медитации?

– Раз в две декады, через час после захода солнца, – пожал плечами мужик. – А сейчас восемь дней только прошло. Мох ещё не отрос…

– А этой ночью тоже в это же время? – уточнил князь и, дождавшись кивка, обернулся к Кояме. – С этим все. Ребятам скажи: мешок на голову, на коня, довести до дороги, и пусть едет, куда ехал.

– Подождите! – Эйка сделала останавливающий жест. – Сейчас Иоши-сан подойдёт. Это важно…

Тануки появился примерно через минуту. Поздоровался со всеми, затем внимательно взглянул на пленного и, протянув ему какой-то корешок, произнёс:

– Вот лекарство для твоей дочери! Отрежешь кусок с ноготь, растолчешь и зальешь кипятком. Два часа настоится – и дай дочери выпить. Часа через три лихорадка пройдёт. Остальное в течение дня раздай таким же больным. Там ведь не она одна заболела…

М-да… И в этом они все… Князь, не казнивший ни одного пленного, и ёкай, старающиеся помочь каждому, вне зависимости от занимаемой стороны. Впрочем, ничего удивительного. Потомок богини Милосердия вряд ли станет серийным убийцей, ну а Иоши с Эйкой по-другому просто не могут. Для них помогать людям – как для Нэко лечить. Полагаю, енот все утро лазал по лесу в поисках этого корешка, но зато теперь куча народа излечится от смертельной болезни. Люди ведь не просто так почитают ёкай Синего Леса. Хотя я вот тоже ёкай, но никакого особого человеколюбия за собой как-то не наблюдаю…

Сообразив, что ему только что выдали, мужик обалдел и расплакался. Хотел встать на колени перед енотом, но Кояма ухватил его за шиворот и быстро потащил на выход. Проводив взглядом их обоих, князь задумчиво посмотрел на Эйку и уточнил:

– Так все же, госпожа, ты считаешь, что это Илит ночью будет говорить с Ясуо?

– Не знаю, – покачала головой кицунэ. – Или она сама, или кто-то из высших асуров. Хотя, скорее всего, сама, ведь не просто же так Ясуо «медитирует» по ночам. Думаю, Королева асуров опасается появления Салисэ. Ночью богиня вряд ли сможет помешать ее планам.

– А мы как раз этой ночью собирались наведаться в гости к шаманам… – тяжело вздохнул князь и посмотрел на меня. – Таро, а ты что думаешь по этому поводу?

– Думаю, поход к шаманам можно перенести на следующую ночь, – глядя побратиму в глаза, спокойно произнёс я. – Ну а сегодня мы с Эйкой прогуляемся в лагерь Хояси. Нужно же послушать, о чем говорят эти двое?

После этих моих слов в комнате стало тихо. Брови Нори удивленно взлетели, в глазах появилось участие. Так смотрят на тяжело раненного товарища, которого уже не спасти. Эйка медленно повернула ко мне голову. Хотела что-то сказать, открыла рот, но тут же его закрыла и растерянно посмотрела на князя.

И только Иоши, который ещё не до конца въехал в сложившуюся ситуацию, перевел взгляд с Эйки на меня и озадаченно хмыкнул.

– Погоди… Как я понял, ночью в лагере Хояси появится Королева асуров. Если так, то кого ты там собрался послушать?

– Так ее и собрался, – пожал плечами я. – Они с Ясуо будут обсуждать какие-то планы.

– Хорошо, тогда второй вопрос, – лицо енота сделалось скорбным. – Ты что же, совсем из ума выжил? Или мало тебе было прошлого раза? Вчера же вроде нормальный был. Что произошло этой ночью? Что-то приснилось или…

– Погоди, – Эйка остановила приятеля жестом и, взглянув на меня, поинтересовалась: – Как ты себе это представляешь? Мы просто пойдём и умрем?

– А я разве говорил, что кто-то собирается умирать? Ты же можешь провести нас на территорию лагеря?

– Да, могу, – кивнула кицунэ. – Но незаметно – только туда. Обратно придётся выходить в реальном мире и без прикрытия.

– Ну с твоим мастерством отвода глаз это не составит никакого труда. В крайнем случае, прорубим себе дорогу.

– Хорошо, с этим понятно, – кивнула девушка. – Но как ты собрался подкрадываться к месту их встречи? Эта тварь почувствует нас и убьет!

– А зачем нам куда-то подкрадываться? – хмыкнул я, поправляя ножны на поясе. – Место и примерное время нам известны. Выйдем заранее, и где-нибудь там ты накроешь нас пологом Хоны. Ну или как там называется заклинание, которому обучила тебя Девятихвостая перед уходом? Я ещё руку себе резал тогда.

– Полог незаметности, кровная связь… – машинально проговорила девушка и, на мгновение задумавшись, снова посмотрела мне в глаза. – Слушай, Таро, я не знаю, насколько оно окажется действенным. Я просто никогда не использовала кровную связь. Что будет, если Илит нас все же почувствует?

– Да ничего не будет, – пожал плечами я. – Выкинешь нас в реальность, а эту тварь удержишь в астрале своим родовым умением. Лучше бы, конечно, её выкинуть, но мы же по астралу уйти оттуда не можем? Я, правда, не знаю, где ты возьмёшь столько Силы, но…

– Там много Силы не требуется, – покачав головой, задумчиво произнесла кицунэ. – Если объяснять по-простому, то это заклинание похоже на ледяную горку. На ней невозможно удержаться обычному человеку и наверх подняться тоже нельзя. Вопрос лишь в том, как поставить ее под ноги…

– Ни хрена не понял, – хмыкнул я, представив Илит, летящую с горы на ледянке. – По-человечески объясни: сможешь ты задержать эту тварь или нет?

– Да, смогу… И выкинуть тоже смогу, – кицунэ подняла на меня взгляд и весело улыбнулась. – Слушай, а мне нравится этот твой план! Он достаточно безумный, чтобы сработать. Нэко спрячется у тебя на плече, и её никто не заметит, а если будет нужно, кошка прикроет нас от Хаоса. От Воды и Тьмы защитит твой оберег, из-за кровной связи я тоже попаду под его действие. Вроде не подкопаешься… Странно только, что я сама до этого не додумалась.