Жизнь – не рай. Жизнь лучше рая (сборник)

Она смотрела вперед, на сцену, но почти ничего не видела. Хотела она того или нет, но в ушах у нее все время звучал голос Алексея. Думать и вспоминать о нем было совершенно бессмысленно, она понимала это, но ничего не могла поделать с собой: думала, вспоминала, вслушивалась в его голос… Что в нем было особенного? Что вообще хорошего или умного сказал Алексей? Да ничего. Просто он разговаривал с ней свободно, весело, наплевать ему было на какую-то там Алену, что хочу – то и говорю, и даже, нахал, «поцеловал» ее в губы (она улыбнулась невольно). Почему-то Алене представилось, что целуется он совсем не так, как Петр, не с мнимой осторожностью, а грубовато, по-свойски, запросто. Она покосилась на Петра. Он сразу почувствовал ее взгляд, спросил:

– Что?

– Я выйду, хорошо?

Он наклонился к ней.

– Тебе плохо? Может, выйдем вместе?

– Нет, – прошептала она. – Я одна. На несколько минут.

Он кивнул, выпустил ее руку из своей; она встала и вполунаклон заскользила между рядами.

В фойе Алена подошла к телефону-автомату, набрала домашний номер.

– Да, – густо прозвучал голос отца.

– Папа, это я. Мне никто не звонил?

– А Петр уехал к тебе. На работу.

– Я знаю. Больше никто не звонил?

– Нет. А что случилось? Где Петр?

– Да ничего не случилось. Петр здесь, со мной. Мы в «Романе».

– Ясно. Привет морскому десанту!

– Какому еще десанту?

– Шучу, шучу, Аленка. Петру привет передавай!

Алена повесила трубку.

Странно, что она надеялась, будто Алексей позвонит. Ведь сама сказала – не звони. Ни к чему. А он взял, нахал, и «поцеловал» ее. Ну надо же! Она улыбнулась. Подошла к зеркалу. «Какие у тебя губы – полные, мягкие, тонкие?» Какая наглость, а?! Она смотрела на себя в зеркало и улыбалась. Почувствовала, кто-то пристально наблюдает за ней. Оглянулась. Женщина-контролер – с программками в руке – заискивающе улыбнулась Алене, как будто ее поймали на месте преступления.

– Простите, случилось что-нибудь? Я могу помочь?

– Нет, нет, ничего… – забормотала Алена, быстро поправила волосы и направилась в зал.

Когда села в кресло, Петр взял ее руку в свою, прошептал:

– Все в порядке?

И опять вместо ответа Алена мотнула головой. А о чем тут говорить?

После спектакля зашли поужинать в ресторан. Благо он был рядом, при гостинице «Советская», в здании которой находился и «Ромэн». Денег Петр никогда не жалел. Неизвестно, было ли у него вообще много денег или только во время отпусков, когда он приезжал в Москву, но заказывал он все, что только пожелает душа. Правда, ни сам он, ни Алена не пили ничего крепкого, изредка шампанское, так что без спиртного получалось в общем-то не так дорого. Хорошая рыба, печень, маслины, заливное, свежие овощи, запеченные в сметане грибы, телятина на вертеле, двойной кофе… Сидели, ели, Петр посматривал вокруг горделивым взглядом, говорил:

– В Мурманске свожу тебя в «Ресторан встреч». Он так и называется – «Ресторан встреч». Обычно именно там встречаются после долгой разлуки…

– Мы, кажется, еще не разлучались надолго.

– Просто показать тебе хочу. Чтоб ты знала, где будешь встречать меня, когда я вернусь из очередного рейса. Там, конечно, не так шикарно, но есть и свои прелести.

– Драки, например?

– Не без этого, – улыбнулся Петр. – Какой моряк откажет себе в удовольствии немного подразмяться на суше?

«У Алеши наверняка не бывает таких денег, – подумала Алена. – И в ресторан он не ходит. На какие шиши?»

– Але-о-она, ты где? – улыбаясь, Петр положил свою крепкую ладонь на оголенную до локтя руку Алены.

– Скажи, а индийские женщины похожи на цыганок? – спросила первое, что пришло на ум, Алена.

– Когда впервые оказался в Бомбее, а позже я бывал там десятки раз, индианки показались мне чудом.

– Ого, оказывается, ты засматриваешься на чужих женщин? А в Мурманске, между прочим, тебя ждала жена.

– Во-первых, она не ждала. Она давно спуталась с Колькой. Другое дело, что я, как всякий муж, узнал об этом последним.

«Смотри, какой несчастненький…» – подумала Алена.

– Во-вторых, я не засматривался. Я просто любовался.

– Это не одно и то же?

– Нет, не одно и то же. Любуются – бескорыстно, а засматриваются – с тайной надеждой. С похотью.

– А у тебя похоти не бывает?

– У меня не бывает. – Он внимательно посмотрел на Алену. – Я тебя чем-то раздражаю сегодня?

– Ты не ответил на мой вопрос: похожи индийские женщины на цыганок?

– Нет, не похожи. Индианки – это само целомудрие, чистота, нравственное совершенство…

«Ох, ох…» – усмехнулась внутренне Алена.

– А цыганки – это призыв к пороку, открытая страсть, забубенная жизнь, сгорание мотыльков в огне…

– А ты, оказывается, еще и поэт. Как это романтично – моряк и поэт.

– Между прочим, до двадцати трех лет действительно писал стихи. Потом бросил. Поэзии нужно отдаваться целиком. А я штурман – и отдаться поэзии полностью не в силах.

– А любви отдаться целиком – в силах?

– Алена, один маленький совет: когда у тебя плохое настроение, не нужно его портить другим людям. Может, у тебя неприятности на работе? Нина Васильевна как-то странно смотрела на меня…