Зерно чечевицы. Книга первая

– Надежда на что?

– Вернуться домой. Я верил: все умрут, а я останусь, я должен, я обязан вернутся, я делал все, чтобы выжить. Я убивал лучше, чем убивали меня, я был быстрее, я был точнее, целых 5 лет… И вот я здесь в каменном мешке, как в мышеловке, из которой нет выхода, даже если откроют ворота, что потом? Голодная смерть, опять война за последние куски хлеба, ведь если и были еще выходы на верх, наверняка, тоже залиты лавой, и там тоже растекаются эти лужи… Но я еще жив… Жив.

Андрей не заметил, как провалился в сон, казалось, что на секунду, но, когда он проснулся, лава светилась уже между рядами колонн. Андрей тяжело поднялся, включил фонари и в очередной раз пошел вдоль стены, медленно, тщательно разглядывая каждую неровность, каждую трещинку, пытаясь найти выход. Он уже знал – проемов вентиляции в этих стенах не было, по-видимому, они шли вместе с шахтой лифта… Скоро показались огни фонарей противника, Андрей колебался не долго и продолжил движение.

Вдруг из темноты показалась знакомая коренастая фигура грузина, только в противогазе, тот уверенно шел на него. Андрей остановился, они поравнялись. Без приветствий и вступлений он проговорил:

– Я могу вас вывести отсюда, но у меня есть несколько условий, идемте, я изложу их остальным, с американцами я уже поговорил, они совещаются, – и направился дальше, Андрей направился за ним, а у самого в мозгу пульсировала мысль: «Пронесло!».

Когда пришли, грузин покрутил что-то на своем фонаре и заговорил, голос его разнесся гулким эхом, в фонаре был еще и усилитель.

– Кхм, кхм! Попрошу внимания!

Зажглись фонари и высветили его фигуру из темноты, и он продолжил:

– Меня зовут Давид Григорьевич Бузукашвили, я руковожу монтажными работами на этой станции. Я могу вас отсюда вывести и уберечь от смерти в ближайший час, но с некоторыми условиями: первое – вы должны оставить здесь все оружие, второе – идут все и американцы тоже, на тех же условиях, третье – за воротами вы оставляете также и броне костюмы, четвертое – пока я не скажу обратного, все подчиняются мне, и моим сотрудникам. Беспрекословно выполняют все приказы. Это все. Времени мало, думайте быстрее.

Следом посыпались реплики:

– Оставить оружие и идти вместе с врагом?

– Дать ему по мозгам и заставить открыть ворота!

– Как так без оружия?!

– Открывай ворота!

– Что значит подчиняются мне и моим сотрудникам, в рабы что ли?

Грузин снова заговорил:

– Кажется вы недопонимаете, где оказались! Вы, друзья мои, живьем в преисподней, и там – он показал на лаву – к вам крадется гиена огненная. Выхода отсюда нет! Это если вкратце. А вообще вы на очччень сильно засекреченном объекте, на глубине трехсот метров на станции, которая была построена в середине 20 века для отработки замкнутых экосистем на термоядерном источнике энергии для подготовки полетов в дальний космос. Работы наткнулись на ряд трудностей. В восьмидесятые все работы свернуты, и станция заброшена. Потом, по мере развития термоядерной энергетики в Китае, китайские ученые проявили к ней интерес и хотели вывезти реактор, но это оказалось невозможно. Они работали здесь, пытаясь воссоздать системы управления и стабилизации плазмы. Работы не были завершены, контракт расторгнут, и оборудование готовилось к вывозу, но так наполовину демонтированное осталось здесь. Потом опять годы запустения. В последнее время мир явно шел к глобальной, тотальной войне и спрос на надежные бункеры в мире резко возрос среди состоятельных, влиятельных и очень состоятельно-влиятельных людей. Международная корпорация «ASS» выкупила этот объект и обустраивала до сегодняшнего дня здесь бункер для хозяев жизни на случай катастрофы, для кого точно я не знаю, не для вас и не для меня. На данный момент бункер рассчитан на пребывание в нем 150 человек в течение 5 лет в полностью автономном состоянии. Запасы еды, система очистки воды, кислородный генератор, вентиляция и так далее. Для энергоснабжения поставлены 2 реактора с подводных лодок. Сейчас под землей, включая вас, человек 300, в режиме экономии запасов хватит года на три. Поэтому выбор невелик: умереть здесь и сейчас или попробовать восстановить замкнутый цикл экосистемы, потом пытаться запустить реактор и возможно выжить. При этом действовать сообща, если мы будем драться за еду, которая там, убивая друг друга, это ничем не будет отличатся от того чтоб умереть сейчас, просто ад продлится немного дольше. Кстати, если кто-то надеется на спасательные работы, то вынужден огорчить, не знаю кто, но по нам долбанули ядерной ракетой, так что нас для остального мира не существует, как и остального мира для нас… Вот так, други…

Андрей стоял немного поодаль и наблюдал со стороны. Тьма, духота, призрачное скопление людей толкали в голову безрадостные мысли: «Не пронесло. Что теперь? Застрелиться? Или жить неизвестно сколько, как червь под землей и растягивать каждый кусок еды, жить впроголодь, а в конце все одно – голодная смерть или убьют в драке за последний кусок. Зачем он тогда пришел? Зачем мы ему? Без нас явно прожили бы дольше и лучше.» Андрей подошел и спросил:

– Если все так, зачем Вы к нам пришли? Вам самим хватило бы запасов на гораздо дольше. И с кем вы собрались доделывать то, над чем трудились лучшие умы и не сделали? Вы среди людей, у которых образование в лучшем случае среднее, и умеют они только убивать себе подобных. Мы час назад грызли друг другу глотки, а теперь раз и пошли помидоры на какахах выращивать строем и дружно? Не смешите.

– Зачем? Есть такая штука – совесть называется. С ней чистой и жить, и умирать легче. Каково жить, когда ты знаешь, что каждый твой день оплачен чужой человеческой жизнью сгоревших заживо или задохнувшихся? Моя совесть чиста. Жизнь строится не на убийствах и разрушении, жизнь строится на созидательном труде, и чем больше усилий разных людей устремлено в одном направлении, тем труд продуктивнее. Я предложил вам все, что могу – шанс на будущее, согласитесь это лучше, чем ничего. Я не знаю какое оно будет, но знаю, что зависит целиком от нас. По поводу образования – придется учится, много учится, прежде чем дело до помидор дойдет, но и до этого работы хватит.