Психоанализ сновидений. Практикум расшифровки тайного языка нашего Я

Жора еще не построил дом, не посадил сад и не вырастил своего сына. Алла опередила его, ей ничего этого от него не нужно. О ней уже позаботился ее бывший муж. Теперь она приучает сына заботиться о женщине. Отец Жоры заботился о себе в последнюю очередь. Жора в своем отрицательном подражании отцу еще в детстве решил заботиться только о себе.

Алла уезжала с сыном на выходные. Он тоже уедет на эти выходные. Пусть она захочет приехать, а он назло уедет – как она. Он злится на Аллу не потому, что она уехала с Андреем, и даже не потому, что бросила его, а за то, что не пожалела. Хотя если из жалости – это тоже не то. Ей нравилось только, когда он хорошо относился к Андрею. Мама ненадолго смягчалась, когда Жора подчеркнуто заботился о младшем брате. Правда, потом тому доставалось от Жоры. Всю ночь опять снилась война.

Алла сказала, хватит встречаться. Я не верю, что она больше не любит меня, прибегаю домой, звоню в дверь, стучу, пытаюсь открыть. Мы с моим бывшим работодателем, у которого я сейчас подрабатываю, находим золото, вместе с другими людьми таскаем его в другую комнату или на улицу. Женщина с оружием пытается отобрать его. Я бросаюсь на нее, оружие несколько раз дает осечку. Другие мужчины разумно стоят, а я прыгнул ради всех. На нас нападают другие люди. Наш человек падает со стрелой в голове и умирает. Мы отбили нападение. Надо сжечь тело, чтобы полиция не обвинила нас в убийстве. Мы поджигаем труп и бросаем его с высокого этажа, чтобы от него ничего не осталось. Все это напоминает чем-то каменный век.

Золото в каменном веке не имело практической ценности и почиталось за свое сияние наравне с солнцем. В ситуации, когда «крокодил солнце в небе проглотил», Жора самоотверженно совершает подвиг. Он смелее всех, он добыл Огонь. Чтобы сжечь труп собрата по оружию. На войне не до любви.

Алла дала срок два месяца. Если он не перестанет ревновать, они расстанутся.

Седой старик с развевающимися седыми волосами. Он похож на вас, но выше и худее, как привидение. Когда я с Аллой, он появляется для нее, когда один – для меня. Он пророчит: «Осталось два дня» и исчезает. Я остаюсь с Аллой на пустыре, в середине стоит кровать. Я ложусь на нее, подходит Алла и ложится рядом. Мы первоклассники. Лежим в ожидании, что появится привидение и нависнет над нами. Его всё нет и нет. Алла говорит, что описалась. Я молчу, не знаю, что делать.

Привидение – пророк, вроде бы нейтральный Мудрый старец. Но он безжалостно называет еще более жесткий срок, чем Алла. Остается ждать, когда он приведет приговор в исполнение. Что ж, раз Алла предпочла маленького сына, тогда Жора будет как маленький. На рождение брата в невротической семье ребенок нередко реагирует регрессией в форме энуреза – маленьких надо жалеть!

Но Алле надоела эта игра. Через два месяца они расстались, и Жора перестал приписывать мне, что я на стороне Аллы против него. Он попытался подружиться с братом против отца, а потом они с братом стали просто дружить.

У Жоры улучшились отношения в семье и на работе, и вскоре он прекратил терапию.

Можно влюбиться из одной только ревности.

    Станислав Ежи Лец

Традиционная российская семья – трехъярусная, воспитанием внуков занимаются обычно бабушка с дедом. Нередко они балуют его, соперничая с родителями ребенка за его любовь: «Ты кого больше любишь?» Подкупают, обещая оставить всё ему. Иногда восстанавливают ребенка против родителей, выдавая их постыдные тайны. Эдипов конфликт в таких условиях размывается и усложняется.

Алика притягивают такие, как мать: обещающие успокоение, но вызывающие беспокойство. В детстве родители сидели на кухне, он бился головой о стену, за которой они сидели и ждали, пока он «успокоится» – разрядится. Показывали, что на них не действуют его капризы. Спасибо, что любимый дед Алика – капитан дальнего плавания – быстро выбил у него дурь из головы, повесив на стену розгу. Алик вначале пошел по стопам деда и отца – поступил в мореходку, но потом ушел в бизнес.

На пароходе отправляюсь на морскую практику. Я на капитанском мостике, совмещенном с кают-компанией, в которой куча народу. Где же капитан? В рубке два человека, не по форме одеты. Я в растерянности.

Следующий сон приснился после посещения бабки. Для нее любой выход из дома вызывает тревогу.

Приехал на старую полуразрушенную электростанцию. Разгребают завалы, там пустые, глубокие, огромные технические бассейны, ржавые трубы. Гид рассказывает, а я вижу, как они спускали воду из бассейна, там обнаружился труп женщины, который они закопали. От нее не осталось никаких концов – не до этого было. Идет якобы живая женщина – это моя любовница Люся. Не живая, так как нет теплоты.

Алик не доверяет своему контролю, по нескольку раз возвращается домой: всё ли выключил. Он видит розетку со штепселем в своем воображении. В реальности вокруг пустота. Некуда вставить свой штепсель. Мать всех критикует, она всегда права. До школы он не мог ни минуты находиться без нее, их называли сиамскими близнецами. Отец плавал, не заботился о сыне, считая воспитание женским делом. Алик вырос на родине отца, на южном море, и не любит Москву, завоевывать которую семья переехала по настоянию матери. Ему часто снится море.

Я с годовалым сыном на руках в теплом месте у моря, мы тут живем. Время летит очень быстро. Подходит знакомый, очень деловой и успешный. Сыну уже полтора года. Знакомый берет сына на руки и начинает его забавлять. Потом берет нож, прорезает дырку в затылке, вставляет пальцы и щекочет. Сын хохочет. Я думаю, детям это нравится, это нормально. Эту часть сна я уже видел. Впервые увидел вторую серию: ребенок плачет, идет кровь. Я испытываю страх за ребенка и неприязнь к этому действию, чувство вины за то, что позволил. Отобрал ребенка. Виноват, что позволил. Я не знал, что так будет, но незнание не освобождает от ответственности.

В первой серии Алик в роли маленького мальчика радуется, как ему промывают мозги. Во второй серии у него открываются глаза на жестокость этой операции и просыпается жалость к себе. Как хороший мальчик, он обращает на себя вину отца, который позволил матери (деловому знакомому – мне?) манипулировать ребенком.

Я в темном запущенном замке. Тут мои родственники, они апатично ждут смерти. Мальчик 10–12 лет бегает, ищет выход. Он готов их оставить. Стена замка надо рвом. Сумерки. Во рву плывет что-то темное, это две утопленницы лицами вниз. Мальчик на стене смотрит вниз на них с облегчением: уплывайте скорей, тогда можно будет делать что-то другое.

На Алике футболка с его любимым Леонардо. Он запечатал его изображением свою зияющую сердечную рану, углубившись в работу и дистанцируясь от Люси. Он не готов жениться, но еще больше боится остаться один. Секс у них происходит по утрам. Он прижимается к ней как к матери, ей не хочется так. Он почувствовал себя, как в два года: мама посадила его в детской комнате, сама возилась на кухне. Он периодически подает голос, она отвечает. Вдруг она ушла, бросила его. Он свернулся калачиком, плачет: «Мама, не уходи!» По моему предложению он побыл на сессии в этом состоянии минут пятнадцать. После этого в его клубке распустился какой-то узелок.

Я в роли альфонса в гостях у знакомой, рядом мама, сестра, Люся. Мама приготовила много салатов, открывает холодильник, чтобы поставить блюдо. Вываливаются другие, я кричу маме, салаты рассыпаются по полу. Мать плачет: она вложила всю душу. Я успокаиваю: это не главное, главное – праздник. Она встряхивается: всё будет хорошо. Я думаю: как бы ты могла всё это выдержать, если бы не это подбадривание.

С мамой в этом сне он большой и пытается утешить ее своей радостью, что она с ним. Люся занимается искусством, живет, как Леонардо, а он бросил учиться живописи ради семейных ценностей. Люся переживает с ним его муки, а мама в улете, считая его ненормальным или идеализируя его по своим меркантильным меркам. Алику захотелось уничтожить свои картины, чтобы не напоминали об утраченном увлечении. Ему нужна моя поддержка.

А если хочется поубивать отцов-командиров – это эдипов комплекс?

    Виктор Шендерович

Сны Электры

Чем более странным нам кажется сон, тем более глубокий смысл он несет.

    Зигмунд Фрейд

Электра в древнегреческой мифологии – дочь царя Агамемнона и царицы Клитемнестры, убедившая своего брата Ореста отомстить их матери за убийство отца. Комплекс Электры – женский аналог эдипова комплекса, неосознанное половое влечение дочери к отцу, сопровождающееся ревностью к матери и соперничеством с нею. Девочка, сравнив себя с мальчиками, испытывает пенисную зависть. Она хочет получить пенис в символической форме – родить ребенка от отца, но для этого надо оттеснить от него мать. Страх кастрации не защищает – ведь кастрировать нечего. Тормозит инцестуозное влечение угроза утраты материнской любви, но если отец доминирует в семье или предпочитает дочь матери, дочь может надолго застрять в эдиповой фазе и потом перебирать папиков. А если доминировала мать или бабка, клиентка обычно находит маминых сынков.

Отец, как всегда, встретил клиентку поцелуем и хватанием за грудь. Она пытается показать на мне это хватание. Он сказал, что давно уже ей не отец – когда-то курица снесла яйцо, а теперь этой яйцо само стало курочкой. Клиентка кокетливо заявляет, что не верит в свою женскую привлекательность. Ее отец соблазнял ее скромно, до сих пор он не верит в искренность ее чувств – «маловато будет». Мать клиентки спилась. Клиентка демонстративна и экзальтированна.

Путин в доме отдыха скромно ухаживает за мной, я завожусь за обоих. Где-то рядом его жена Людмила (первая леди, мать). Надо бы с ней подружиться, чтобы не дать Путину (симбиоз с матерью как спасение от инцеста с отцом и одновременно идентификация с ней как любимой отца и зрелой женщиной). Путин в окружении свиты (материнский символ), разомлевший, вальяжно сидит в кресле, расслабляется. Ему приносят маленькую белую фарфоровую чашечку с молоком, в которое добавлен алкоголь. Когда-то в Испании меня впечатлила такая чашечка.

Когда клиентка кормила сына, у нее была тугая грудь, хоть и большая. Не хватало молока, был нежный сосок. Сын срыгнул кровью, она испугалась (кровь с молоком, мать-отравительница, высасывание соков). Скромное ухаживание в ее вкусе, дружить с женой любовника тоже.

Клиентка провела детство в кабинете отца-опера. Ее окружали сослуживцы отца. Она всегда была впереди всех, ей нужна свобода. Отец всегда поддерживал ее и остался несравненным идеалом. Любимая сказка клиентки – про Аладдина. Ее мама властная, категоричная, с ней очень трудно договариваться. В 18 лет клиентка потеряла отца и два года общалась с его ярким образом в голове. Она стала следователем МВД. Ее начальником был друг отца, теперь пришел новый, с которым у нее возник конфликт.

Ее муж работает опером в одном здании с ней, но редко бывает там. Он два месяца ходил к однокурснице, клиентка выгнала его к его маме, но через четыре месяца приняла назад. К ним в отдел перевелся следователь, который ее выслушивает и понимает. Муж уехал в командировку. Клиентка три недели до утра была в скайпе с новым коллегой, затем не выдержала и приехала к нему, они проговорили всю ночь. Следующую ночь они провели в постели. Утром пришел муж и увел ее домой. Она не могла там вдохнуть воздух, болело сердце. Любовник стал ей сниться.

Мой любовник сидит у окна против света, я бегу к нему замедленно, он перевешивается через окно. Я хватаю его за штаны, но они остаются в моих руках, а он выскальзывает и солдатиком падает вниз. И вдруг оказывается за моей спиной, хлопает по плечу: всё в порядке. Мне не нужен от него секс, нужна отеческая поддержка. Я постоянно общаюсь с его образом, как раньше с отцом.

Напомню содержание сказки про Аладдина. Злой колдун хочет завладеть волшебной лампой, в которой живет всемогущий джинн, но та попадает в руки бедного бездельника и проказника Аладдина. Джинн исполняет желание Аладдина – жениться на прекрасной принцессе.

Злой колдун для клиентки – мать, новый начальник и муж, джинн – покойный отец и ее прежний начальник. Отец клиентки упал вниз солдатиком – он же носил форму. За ним последовал ее второй отец, и Принцесса стала Аладдином. Ей нужна, однако, не любовь, а джинн. Тот появлялся, когда Аладдин тер лампу, здесь это штаны коллеги. Он умирает и возрождается, в отличие от отца.

То, что ее ненаглядный сидит к ней спиной и появляется у нее за спиной, говорит о том, что она не то чтобы не успела его толком рассмотреть, а ей это и не надо. Она его держит за штаны, а он поддерживает ее за плечи. Детские контакты преимущественно тактильные. И муж увел ее, как маленькую. В сказке колдун обманывает принцессу и уносит к себе, но Аладдин ее спасает. Коллега клиентку от мужа не спас. Реагирует она на это психосоматически и идет к врачу. Пусть пошаманит, он теперь ее новый джинн.

Дорогой Дедушка Мороз! Я была хорошей девочкой весь год… хм, ну почти весь год… хм… ну иногда… хм… ну пару раз-то была… Ой ладно, сама всё куплю!

Клиентка – папина дочь, такая же амбициозная. Таким был и ее муж, таков и ее бойфренд.

Мы с приятелем не спеша едем на лошадях в дальнюю поездку по замерзшей разбитой дороге. Он жалуется мне, что мы попали в группу, которая едет на лошадях, а другая часть едет с комфортом в карете. Он раздражает меня тем, что жалуется на несправедливость распределения, так как якобы имеет право на карету, а случайно попал к простым смертным. То, что он сам из простых, это выбор Бога, против его воли не попрешь. Чтобы не портить отношения, я подавляю свое раздражение – нам предстоит долгий путь.

Клиентка решила поговорить с бойфрендом о своей терапии, объяснила, зачем она ей нужна. Он в психотерапию не верит, это словоблудие. Их отношения не склеиваются.

Я заселяюсь в дешевую провинциальную гостиницу. Это пятиэтажка из белого силикатного кирпича. Проверяю санузел, там дешевая белая плитка. В номере стоят рядом две узкие кровати. На одной лежит девушка с красивым лицом, она в своих мыслях, мы даже не здороваемся. На тумбочке конь терракотового цвета. Это прибор для увлажнения воздуха. Я думаю, что конь керамический, старинный, иностранного производства. Вдруг из него слышится хлопок, из боков вырывается пар. Конь телепатически разговаривает со мной. Я слышу в голове голос друга, которого я искала всю жизнь. Он говорит что-то очень душевное, утешительное, мне становится очень хорошо. Раздается второй хлопок, у коня разрывается морда, из щек вырывается пар. Видны свернутые в трубочку предсказания. Я горько плачу: он сделан из дешевого пластика. Третий взрыв он не выдержит. Заклеить скотчем не поможет. Ищу замазку. Девушка села загорать на подоконник, свесила ноги наружу. Консьержка орет снизу, чтобы та слезла. Консьержка из моего дома, очень деловая и общительная. Я таких людей не очень воспринимаю. Я думаю, что она же не собирается падать. А консьержка боится, что ее будут ругать за несчастный случай в гостинице. Я иду открывать дверь, она изнутри закрывается на маленький хлипкий черный шпингалетик, а снаружи – на ключ. Я переживаю, что могу потерять эту лошадь, единственного друга.

У бойфренда постоянная «движуха» с другими людьми, он общается с ними в кабинете, ее туда – в общественное деятельное пространство – не приглашают, только в отдыхательное, бабы у него между делом. У него очень жестко разделено деловое и интимное пространство. Его душа закрыта на ключ, а ее – на хлипкий шпингалетик.

Я в многоэтажном жилом доме, пытаюсь попасть на лифте на свой этаж, езжу вверх-вниз наугад, так как не помню, где моя квартира. Понимаю, что на лифте я не попаду. Устав, выхожу на этаже, через который надеюсь попасть на свой. Ищу лестницу, чтобы спуститься вниз. Навстречу попадется человек в синей спецовке – сантехник или кто-то из обслуживающего персонала. Я спрашиваю, где лестница, он машет рукой вбок. Он куда-то торопился, а я к нему пристала, наверное, он почувствовал раздражение. Я испытываю облегчение оттого, что я теперь знаю, куда идти. Я иду туда, открываю дверь и вижу вертикальную лестницу с кривыми щербатыми бетонными ступенями. Она загрязнена землей и ошметками цемента, битым бутылочным стеклом. Других вариантов нет, надо спускаться ползком или кувырком, иначе я домой не попаду. Наконец я оказываюсь в своей темной прихожей, испытываю облегчение, чувство безопасности и комфорта. Это квартира, где я жила с родителями до 19 лет. Здесь даже в темноте я могу дойти туда, куда мне нужно.

Бывший муж постоянно жаловался, что ему достается меньше, чем его бестолковому двоюродному брату. Она считает бессмысленным кому-то завидовать, везение определяет Бог. В первом сне мужчина необоснованно считает себя выше ее, во втором мужчина – обслуживает, но у него есть знание, которого нет у нее, он (бойфренд? я?) наверху, а ее место внизу. В квартире отсутствуют родители, нет даже мысли о них, чувство комфорта и безопасности связано с одиночеством. Дороги к родителям нет, своя семья не получается. Ее мужчины похожи на ее отца тем, что теряют голову в своих раздутых желаниях. Таков ее вкус Золушки.

Фея инструктирует Золушку:

– В последний раз предупреждаю: спиртное на балу не хлестать! Это ОН должен позвать тебя замуж, а ТЫ – убежать! А не наоборот, как в прошлый раз.

Дину ласкал и говорил, что любит, только дед. Но он делал это втайне от других. А остальные только хвалили ее, ставили в пример своим детям и спорили, чья заслуга больше в ее воспитании. Ее первый мужчина годился ей в отцы, его дочь на два-три года младше Дины. Это очень известный и богатый человек, он ни в чем ей не отказывал. Дина сказала, что хотела бы покататься на яхте, и он стал присматривать яхту, чтобы купить ей. Она не чувствовала влечения к нему, но переспала с ним, чтобы не остаться девственницей. После этого Дина увидела сон, в котором занималась сексом с отцом, и испугалась сойти с ума.

Они встречались всего два месяца. Она тогда встречалась и с мужем своей подруги, у которого работала. Он очень ревновал ее, названивал во время свиданий с ее мужчиной и наконец предложил ей вместо того своего друга. Муж подруги очень напоминал ее брата, и она оставила его после того, как ей приснился секс с братом.