Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман

– Вы… дело ваше, но я – нет. А, кроме того, дел много, в прокуратуру надо идти. Нехорошо, когда изо рта воняет перегаром.

– А я, пожалуй, приму, – сказал Кравец. – Но не коньяка, а водочки, – он встал, прошел к холодильнику и принес плоскую запотевшую бутылку, отвинтил пробку и налил в стограммовую стопку. – Не помешает парочку принять, – налив себе, спросил. – Как я понял, без тостов и, не чокаясь? – никто не ответил, поэтому Кравец с удовольствием выпил и вновь взялся за балычок, аппетитно лежащий на тарелке.

Кобяков, налив снова рюмочку, выпил.

– Ну, Афанасий Петрович, рассказывай, что выездил? Как он там?

– Плохо он выглядит, Александр Ильич. Ершится, но, видно, сильно подавлен.

– Понятно: не на курорте, – заметил Кобяков и замолчал, продолжая с тем же успехом управляться с рыбой.

– Еще бы! – вставил Кравец, наливая очередную стопку.

Кобяков спросил:

– За что его? Узнал?

– Ему предъявлено обвинение в убийстве Курдюкова, совершенное с особой жестокостью, – Кравец и Кобяков обменялись многозначительными взглядами, из чего адвокат сделал вывод, что услышанное для них не есть новость. Удивился, но вида не подал. В конце концов, не его это дело.

Кобяков спросил:

– Значит, угодил-таки на нары? Подробности тебе какие-нибудь известны?

– Вчера суд дал свое согласие на арест Шилова, и теперь он в СИЗО номер два.

Кравец сказал:

– Давно не парился.

Тагильцев продолжил:

– Насчет других подробностей… А их пока и быть не может. Первый допрос – сугубо предварительный и носил формальный характер.

– И все же задержание – не случайность, – заметил Кобяков, отодвигая в сторону тарелку с рыбными костями.

Адвокат подтвердил:

– Я к этому же склоняюсь. По-моему, у следствия есть кое-что, но всех карт раскрывать не спешит. Обычная тактика.

– Попал-таки в сети, – сказал Кравец и также отправил в сторону пустую тарелку. – Уж больно сильно кичился своим, как он с апломбом говорил, «депутатским иммунитетом». И поплатился.

– Должен признать…

Но в это время Кайгородов самолично вкатил тележку, на которой стояли тарелки с аппетитно пахнущим борщом, поэтому Кобяков замолчал. Кайгородов, убрав со стола грязные тарелки из-под закуски, вытерев дважды столешницу (сначала влажным, а потом сухим) полотенцем, аккуратно расставил глубокие и вместительные тарелки с борщом, в котором плавали крупные куски говядины. Через минуту его не стало. И Кобяков продолжил:

– «Мент» -то хорошо поработал: сети – его рук дело.

– Александр Ильич, ты о подполковнике?.. – спросил адвокат.

Не отвечая на вопрос, Кобяков продолжил развивать мысль:

– Под этакого углана работал. Пробыл-то всего ничего, а пощипал нас хорошо. Где Колобов? Убит. Где Кротов? Задушен в предвариловке. Шилов? Арестован. М-да… Ну и дела…

Адвокат, притворившись равнодушным, спросил:

– Не тот ли Кротов, что был задержан недавно чекистами?

– Он, – недовольно буркнул Кобяков.

– Но почему ты, Александр Ильич, его упомянул? Он, что, из ваших?..

– Афанасий Петрович, оставим это: меньше знаешь – спокойнее живешь.

Адвокат опять-таки не оставил без внимания многозначительные взгляды, которыми обменялись между собой Кобяков и Кравец. Он также понял, что Кобяков недоволен собой. Недоволен, что ляпнул лишнее. Нет, он понимает, что Тагильцев официально работает на их фирму, легально, что он – свой человек. Однако и адвокату не следует знать больше, чем ему необходимо для исполнения адвокатских обязанностей. Адвокат понимает, что коснулись щекотливой темы, но он должен спросить.

– Александр Ильич, говоря о смертях, мне показалось, что вы в этом подозреваете полицию…

– С них сбудется, – пробурчал Кобяков и фыркнул.

– Я, как профессиональный юрист, так не думаю.

– Почему?

Тагильцев усмехнулся:

– Это же так очевидно.

– Тебе – очевидно, зато мне – нет, – снова фыркнув, бросил Кобяков. – Для «ментов» мы – кость в горле. И давно уже. Проглотили бы, но – руки коротки; нет законных оснований…

Кравец добавил, предварительно выпив еще одну стопку водки:

– Вот и решили мочить… одного за другим.

Тагильцев отрицательно замотал головой.

– Полиции живые полезнее, чем мертвые, – на эту сентенцию не последовало реакции. – Ну, да, ладно, оставим это. Я вот что хотел спросить: правда ли, что НТПС не заинтересован в судьбе Шилова, поэтому защиту на себя брать не намерен?

– Почему ты так решил? – спросил Кравец.

– Я почувствовал…

Кобяков подтвердил подозрения адвоката.

– Афанасий Петрович, ты правильно почувствовал.

– Но почему? Объясните! Ведь Шилов еще несколько дней назад был одним из лидеров.

– Был, но не стал. Виноват он сильно перед нами.