Подённые записки обывателя. Действительность как она есть

Все тот же Дагестан. Центр одного из городов. В одной из квартир высотного дома засели двое с автоматами наперевес. Стреляют. На штурм идут полторы сотни спецназовцев, экипированных соответствующим образом, вооруженных автоматами и гранатометами, поддержанных огнем БТР. Штурмуют десять (?!) часов.

Итог: террористы убиты (надо же! Что ж так их долго убивали?), один из штурмующих погиб, 12 – ранено. Квартира, которую, якобы кто-то штурмовал, разворочена и сожжена.

Когда же журналисты перестанут запускать «уток», транслируя подобные сюжеты «успешной борьбы с терроризмом»? Может, хватит, а? До чего ж удобно и насколько выгодно впаривать нам всякую дребедень! В ходу советский опыт оболванивания. Возвращается советская пропаганда, возвращается!

17 мая. Среда

Меня зовут на защиту культурной самобытности России. Я – готов. Но скажите только, от кого защищать? От американцев, что ли, работающих, как проклятые и умножающих собственное богатство и национальное достояние, соответственно, государства? От немцев, которые возвели в ранг главного национального приоритета дисциплину и ответственность? От англичан, взявших в привычку делать свое дело наилучшим образом? От японцев, копошащихся на своем маленьком островке, как муравьи, делающих свою страну, не имеющую вообще своих природных ресурсов, технологичной и экономически процветающей? От шведов, честность и порядочность которых становится притчей во языцех? От парижан, представляющих одну из самых высочайших культур мира?

Я – за русскую самобытность. Но только объясните мне, что есть наша самобытность и как она выглядит? Входит ли в «самобытность» повальное воровство, которым не гнушаются как русские верхи, так и низы? Включено ли в нашу национальную «самобытность» чуть ли не поголовное пьянство и надо ли его защищать? Не имеется ли в виду наше свинство, в результате которого загажены города и села, улицы и дворы, подъезды, лифты, квартиры? Должен ли также со всем присущим мне рвением встать на защиту лжи и клеветы, революционной российской законности и социалистической целесообразности? Давать ли мне бой – последний и решающий – нашей власти, отличающейся (надеюсь никто не станет спорить?) поразительной самобытностью или и ее тоже надлежит мне грудью защищать? А как быть с природной ленью, повсеместной обломовщиной? Защищать или нет? Или пусть ее иноземцы украдут? Им же будет хуже. А что делать с особенным национальным бандитизмом, отличающимся безумной жестокостью, от которой на Западе замирают от ужаса?

Если получу ответы на все поставленные вопросы, то, как истинно русский патриот, горючими слезами обливающийся насчет упадка моей, родной такой «самобытности», – готов встать, пойти и, поверьте, всем, кто покушается на мое святое, самобытное, – мало не покажется.

Ну, а пока… Американцев, шведов, немцев и англичан надо защищать от нашествия в их края русской «самобытности». Не устоят перед нашим столь стремительным натиском – быть им всем в беде, бо-ль-шой беде! Уж мне поверьте, господа с Запада! Начинайте действовать уже сейчас, а иначе – жалеть придется, а поправить что-либо будет уже слишком поздно.

Наша самобытность – не ваша. Нашу самобытность просто так не выкорчуете. Уж больно вы слабы…

19 мая. Пятница

Писатель Сергей Лукьяненко (ну, тот самый, который «дозоры» сочиняет – написал про ночные и дневные, сейчас усиленно работает над утренними и вечерними) заявил:

«У каждой эпохи своя нравственность: в девятнадцатом веке – одна, в двадцатом – другая, в двадцать первом – третья».

До боли знакомым пахнуло от этого утверждения. Сказывается марксистско-ленинское воспитание писателя. Это ведь ленинизм толковал нравственность как категорию классовую, а потому утверждал, что нравственные критерии рабочего класса – самые правильные, а неправильные и чуждые трудящемуся нравы, насаждаемые в капиталистическом обществе. И почему только забыл упомянуть о вершине нравственных постулатов – моральном кодексе строителя коммунизма, который был провозглашен коммунистическими вождями, и по которому сами же вожди жить не собирались?

Писателю Лукьяненко следовало бы знать одну очень и очень простую вещь – вот уже более двух тысяч лет христиане живут по одним и тем же нравственным заповедям. Считалось в древние века и считается сейчас, что красть – нехорошо, что ложь – омерзительна, что прелюбодеяние – Богу противное занятие, что человек должен быть добродетельным и помогать ближнему своему. Ну и так далее.

Откуда взял господин Лукьяненко, что нравственный принцип «не убий» не был в ходу в царской России, а стал нормой жизни лишь в советское время, в то время, когда сама власть уничтожала миллионами?

Кстати. Почему-то современные «интеллектуалы» полагают, что в словарях не дано толкования слову «нравственность».

О чем речь, господа?! Специалисты русского языка тут давно определились: мораль и нравственность – слова-синонимы, поэтому их значения тождественны. МОРАЛЬ (от латинского mores), в переводе означает НРАВЫ, а нравы и нравственность – однокоренные слова.

Ну, и, конечно же, нравственность человека никак не зависит от материального достатка. Безнравственно ведут себя как бомжи-попрошайки, так и олигархи, купающиеся в золоте.

22 мая. Понедельник

Каждый пишет то, что слышит…

Я же, в отличие от автора сих строк, пишу лишь о том, что вижу. А вижу зачастую совсем не то, что льется ласковым и серебристым ручейком в мои уши. Слух обману рад. Слух – не абсолютен и податлив влиянию извне. Зрение обмануть невозможно. Правда, оно, то есть зрение, крайне индивидуалистично. Но это замечательно! Массовое восприятие беднее, оно – трафаретно. Всяк, обитающий на земле, даже птица или слон, имеет свой, персональный взгляд на то, что его окружает.

23 мая. Вторник

Анекдот, как логическое продолжение…

Вбегает в поликлинику мужчина. На встречу ему идет медсестра. Лихорадочно хватает ее за руку.

– Мне срочно нужен врач!..

Медсестра пытается иронизировать.

– Психиатр?

Мужчина отрицательно мотает головой

– Нет, девушка! Мне нужен врач ухо-глаз.

– Может, ухо-горло-нос?

– Нет-нет! Ухо-глаз нужен.

– Но такой специализации врача не бывает. Есть офтальмолог, лечащий глаза, и отоларинголог, лечащий уши.

Мужчина начинает нервничать.

– Не понимаешь, да? Болезнь есть, а специалиста нет, да? Повторяю: мне нужен врач ухо-глаз!

Медсестра снисходительно улыбается:

– Допустим, такой врач существует. А зачем он вам?

– Ну, как же! – восклицает мужчина. – У меня серьезно и одновременно отказываются служить уши и глаза: я систематически слышу одно, а вижу совсем другое.

24 мая. Среда

У И. А. Гончарова один из героев (из разряда мошенников) говорит:

«Пока не перевелись олухи на Руси, что подписывают бумаги не читая, нашему брату можно жить».

Полтора века минуло, а олухов не становится меньше. Они по-прежнему подписывают договора сомнительного содержания, а потом, когда видят, что их надули, выходят в пикеты и митинги, требуя от правительства: верните уворованное! Именно это сейчас происходит с теми, кто вложил деньги в строительство жилья. Но разве у них кто-то воровал? Нет, сами отдали!

27 мая. Суббота

Любовь, как какая-нибудь хворь, настигает человека, наваливается внезапно, поэтому и избавление, выздоровление идет мучительно долго, с болями и страданиями.

29 мая. Понедельник

А Виталий Коротич, писатель и публицист (к тому же прораб перестройки, единомышленник Михаила Горбачева), оказывается, осел в Киеве, пускает корни на своей, как он выражается, исторической родине.

А как же Москва? В обиде на первопрестольную. За что? Забыла, не зовет под свои знамена. За чужака считает того, кто еще недавно шел в первых рядах преданных сыновей матушки-Москвы.

Такая вот грустная история.

У России много бесстрашных патриотов, готовых отдать за нее все, что имеют… Даже благополучную и сытую жизнь, обустроенную за десятилетия. Два имени у меня перед глазами.

…19 августа 1991 года. В стране – государственный переворот. К власти пришла кучка бездарных партийно-государственных функционеров, пообещавших народу достойную жизнь, то есть «светлое будущее всего человечества», сместив (под предлогом тяжелого и внезапного заболевания) законно избранного Президента. Заговорщики, кроме «светлого будущего», грозно пообещали разобраться с теми, кто разваливал страну, дав всем понять, что списки «предателей родины» давно составлены, поэтому никто не уйдет от возмездия.

Народ, понимая, с кем имеет дело, хлынул – кто туда, то есть к российскому Белому дому, чтобы защитить только-только нарождающиеся свободы, а кто обратно, то есть за «бугор», поближе к статуе Свободы и подальше от длинной и когтистой лапы КГБ.