Плата за свободу

– Как это?! – Фомин не на шутку разгорячился. – Даже специальную службу внутренней безопасности создали. Понасадили кучу людей. И что?

– Не горячись, батенька, не горячись.

– Знаешь, зло распирает: одни сутками «пашут», другие протирают штаны, бумаженции подшивают; делают вид, что работают. И получают не меньше. Ты, Паша, когда-нибудь задавался вопросом, сколько у нас лишних людей?

– У нас нет лишних. У нас даже недокомплект.

– В уголовном розыске – да. Зато, посмотри, в многочисленных пресс-службах всегда полный комплект лейтенантов и капитанов. Все стулья заняты. Всегда заняты!

– Сейчас это модно.

– Модно, согласен, но невыгодно. Для государства невыгодно. Из таких вот деятелей можно было бы укомплектовать целое подразделение по борьбе с преступностью.

– Ты, как всегда, сгущаешь краски. Впрочем, пусть об этом голова болит у дятла.

– Кстати, о «дятлах». Я тут слышал шепоток насчет ухода прокурора Тушина на пенсию. Поговаривают, что о нем не лестного мнения полномочный представитель Президента. Как? Ты что-нибудь знаешь?

– Мои источники те же, что и у тебя. Во всяком случае, слухи часто имеют под собой некоторые основания.

– Хорошо бы!

– То есть?

– Тушин из прошлого. Хорошо, если действительно уйдет.

– Не спеши радоваться.

– Почему?

– Поговаривают также, что на его место прочат Казанцева

– Казанцева?! Но он же новичок в городской прокуратуре и никак себя не показал.

– Зато – губернатор за.

– Странно… Конечно, Кондрашов, первый заместитель Тушина, из коммунистической элиты, и вряд ли его стоит назначать. Однако там с огромным опытом другой зам – Туфлеев. Мужик все прошел: огонь, воду и медные трубы. Почему бы его не назначить? Странно.

Чайковский пошутил:

– Странно то, что нас с тобой почему-то не спрашивают, назначая.

– Ну, и хрен с ними! – в сердцах бросил Фомин. – Кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Какое мне дело до того, кто будет новым прокурором?

– Не скажи.

– У тебя препротивная манера, Паша, говорить намеками. Интриган несчастный! Ну, говори! Что еще у тебя в «заначке»?

– У тебя могут возникнуть проблемы, если прокурором области станет Казанцев.

– У меня?! Проблемы?! Какие?! Я его не знаю, он меня тоже.

– А ты забыл, что Казанцев выходец из Нижнего Тагила? Связи у него не порваны наверняка. Два года как оттуда.

– И что из этого следует?

– То, что через будущего прокурора области могут тебе крепко помешать в проведении доследственных оперативно-розыскных мероприятий. Будь готов.

– Буду.

– И еще. Между нами говоря, и под Красновым стул-то шатается. По тем же самым причинам.

– Да ты что?!

– Может, и удержится. Но кто его знает. Полномочный представитель Президента сильно на Краснова пофыркивает – это видно.

– Ну, к этому нам не привыкать, – усмехнулся Фомин. – За десять-то лет который начальник?

– Пятый, если с Фроловичева начинать счет, – ответил Чайковский.

– То-то же. Тушин же все это время сидел. И сидел крепко на месте. Алексеев будет рад. Много из него кровушки попил Тушин.

– А ты разве не слышал?

– О чем?

– Следователь Алексеев уходит на пенсию.

– Не в первый раз.

– Теперь – окончательно.

– Если это так, то очень жаль. Честное слово! Хороший мужик.

– Но когда-то, если мне не изменяет память, ты…

– Что было, то быльём поросло. Очень жаль… А я, признаюсь, в душе рассчитывал, что когда придет время, то следствие по моему делу поведет именно Алексеев. Сработались мы с ним.

– Может, спились? – шутливо подколол Чайковский.

– Что ты, Паша! Он же почти совсем не пьет. Ангел, а не человек. Строг, чуть-чуть даже зануда, ничего не скажешь, но башковитый – просто страсть. Плюс – юрист абсолютной честности. По правде говоря, таких крайне мало. Больше всё ловкачи, приспособленцы, угодники, ловят на лету каждое желание начальства, извини за выражение, без мыла в задницу лезут.

– Ну, что за выражения, дружище? А еще к интеллигентам себя причисляешь. Нехорошо, батенька, очень нехорошо.

– Я же заранее извинился, Паша.

– Похожее оправдание я уже однажды слышал. От кого – не помню. Кажется, от одного фигуранта по делу. Он также прежде, чем сделать гадость, очень извинялся. А один убийца убеждал, помню, меня в том, что в его планы не входило убивать жертву. Он не хотел убивать, искренне раскаивается и готов извиниться перед убитым. А сам, нехотя, нанес потерпевшему шестнадцать ножевых ранений. Причем в жизненно важные органы.

– То же мне… сравнил. С подонками. И кого?! Самого непорочного, самого обаятельного и привлекательного сыщика, или как сегодня принято называть, сыскаря.