Мир в пузыре. Том 4. Иллюзия истины

– „Сжечь помещение“ – такая была надпись на той кнопке. Когда я взглянул в центр, в центр лаборатории, я заметил странный свет. Он будто шел из ниоткуда. Его окружали сидящие на стульях молодые люди. Присмотревшись, я понял это была молодёжь, вероятней всего ещё студенты, часть их вещей лежали в стороне на одном из столов лаборатории.

– Какое количество студентов было успешно подключено к единому кластеру?

– В смысле какое количество? – встревожился бородач. – Ты же спорил со мной и говорил, что их не было, и что экспертиза ничего не показала!

– По нашим данным там было пятнадцать мест. Все ли они были заняты студентами?

– Так ты был в курсе? – вскочил пациент.

– Сядьте, – указывая на стул.

– Это ваших рук дело?

– Не моих, моя работа лишь выяснить, что ты видел, и всё.

– Там проводили эксперименты на людях!

– Я не владею данными об этом эксперименте.

– Сука, врёт и не краснеет! – оскалился Дмитрий. – Он всё знал. Ему повезло, что его командировали в тот день и эксперимент поставили без него. Доктор Этьен.

– Они что-то сделали с ними, – по щекам бородача побежали слёзы.

– И этот свет, когда я смотрел на него, меня засасывало и манило к нему, но стоило моргнуть или увести взгляд, как всё проходило. Ничего не менялось, я просидел там час или два, может быть больше. Я за это время прочитал заметки в журнале испытаний. Они пытались создать коллективный разум? Что это за эксперименты?

– Я не владею информацией, – ответил врач.

– Я поначалу пытался вывести их из этого состояния. Обливал водой, бил по лицу, колол и резал руки. Я даже нескольким прострелил ногу и никакой реакции.

– Интересно, – улыбнулся доктор Этьен.

– Да ты хоть понимаешь, что мне пришлось взять автомат и расстрелять всех в лаборатории, пока, наконец, остальные не стали приходить в себя. И, конечно же, военные меня приняли с распростертыми руками. Два сломанных ребра и перебитые кости ног. Долго всё заживало. Так меня ещё никто не избивал лежа на полу.

– У тебя ещё было несколько швов наложено, но борода хорошо всё скрывает.

– Они сломали мне челюсть, – оскалено сказал пациент и ударил кулаком по столу.

– Но тебя вылечили, у тебя даже дикция полностью восстановилась.

– Ха, – усмехаясь. – Думаю, теперь меня начнут докучать вопросами о монахе?

– Да, да Мэтью.

– После моего опрометчивого поступка монах больше не явится мне, а значит, вы все эти долгие годы тратили свое время впустую. Я БОЛЬШЕ НИЧЕМ НЕ ВЛАДЕЮ! – закричал бородач. – Я им не интересен! Не уверен я, что они вообще в этом времени.

– Чёрт тебя дери! – оскалился доктор. – Вообще-то мы пытались понять, как ты выжил после прямого контакта с сверхразумом.

– Что? – встревожился Мэтью.

– Ребята, принимайте его.

– Но дверь закрыта. Что теперь мы будем делать, док?

Дополнительная дверь открылась в стене и два санитара набросились на Перека, надевая смирительную рубашку.

Доктор направился к камере, частично перекрыв своим халатом экран, но после развернулся.

– Да не волнуйся Перек, нам нужен лишь твой мозг. Тебе не будет больно. Мы будем тщательно его изучать… – видеозапись окончилась.

Василий раздвинул шторы. И в комнате стало светло.

– Вася, ты никогда шторы не отдергивал, – улыбнулась Анна.

Пенкин младший ничего не ответил.

– Твой отец рос в сиротском приюте? – поинтересовался Дмитрий.

– Отец был усыновлен, – ответил Владислав. – Он остался сиротой в семь лет. Но, усыновили его не сразу. Были какие-то проблемы у его будущих приемных родителей. Он почти два месяца провёл в приюте. К чему такие вопросы?

– Это всё объясняет, – начал Пенкин старший. – Но я не уверен на все сто процентов.

– Что? Что тебе объясняет? Ты считаешь, ему успели промыть мозги?

– Ну, я бы это так не называл. Методики ЦРУ и Корпорации в то время, как и сейчас ещё очень отсталые. Они не такие быстрые и требуют годы для работы с ребенком. Такие дети и подростки должны годами расти в идиллии спокойствия и умиротворения. Это даёт положительный результат в работе с их психикой. А тут всего два месяца и такие способности. Не думаю, что на него оказали влияния люди из Корпорации.

– Дима, к чему ты клонишь?

– Давай применим дедукцию. Монах сказал ему что?

– „Тебя готовили к этому!“ – так вроде, – ответил Владиславович. – Чёртова Корпорация! – скалясь.

– НЕТ! – резко воскликнул учёный. – С этими монахами Корпорация никогда не работала. Они были, есть и остаются загадкой! Кто-то из Корпорации их вообще считал врагами. Кто знает, может быть их методики более лаконичны. И кардинально отличаются от корпоративных. Я читал упоминание о них. За ними идёт охота. Денежные суммы просто неимоверны. За одного живого из них дают баснословную сумму. Но больше я ничего не знаю. Думаю, упоминание о них попало мне случайно в архивном деле. О них что-то знал Бернард, но стоило мне спросить, хотя бы намекнуть о монахе, как он уходил от ответа. Будто ему кто-то запретил о них говорить. Потом и материалы о них, исчезли из архивных дел. Кто-то очень не хотел посвящать нас в эти дела.

– О, как, – вздыхая, Яцек наклонился на стуле вперед.

– Владислав, это объясняет его устойчивость к силе. Эти практики, а я уверен ими подвергли твоего отца, дали ему сил просто не реальной способности противостоять силе сверхразума. Они смогли это сделать за два месяца, а корпоративные методики вообще ничего не могут добиться. Этот старший монах конкретно сказал ему, что его готовили к этому. Кто они вообще такие, пока остается загадкой.

– Орден святого Ментала. Теперь всё становится на свои места.

– Владислав, я думаю, твоего отца превратили в Маньчжурского кандидата[6 - Термин вошел в обиход после одноименного фильма „The Manchurian Candidate“ 1962 года – экранизации романа Ричарда Кондона. „Маньчжура“ обозначали агентов, наделенного ложными воспоминаниями и подсознательными командами. Обычной целью, которых, было регулярно докладывать обстановку. Это гарантировало, что он не сможет выдать своих союзников.].

– Это кто такой? – сморщил лицо доктор.

– Ты не знаешь кто это? – уточнил старший брат.

– Не особо, – ответил Яцек. – А вообще о чем ты сейчас?

– Ты тоже не в курсе, о чём я вообще? – переводя взгляд на Анну. – А ты? – потом на брата.