Арбалет

– Что такое?! – невольно воскликнул капитан. – Опять жертва? Кто на этот раз?

– Некто Чанов Илья Васильевич. Только что сообщили.

– Он мёртв?

– В реанимации. Состояние крайне тяжёлое.

– Что ещё известно?

– Пока больше ничего. Вот ты, Олег, и займись этим делом обстоятельно.

– А как же быть с Мальковым?

– Малькова придется отпустить. И, пожалуйста, сделай это побыстрее и как можно помягче.

– Считаете, что он не виновен?

– Прямых улик против него нет.

– Зато косвенных хоть отбавляй.

– Полностью согласен. И вот ещё одна интересная деталь: все предыдущие жертвы были поражены в спину, а Чанову стрела угодила в живот. Это, может быть, ничего не значит, но кто знает. Так что Малькова отпустить-то отпустите, но глаз с него не спускайте.

И капитан Васильев приступил к расследованию. Как стало известно, потерпевший работал начальником технического отдела на одном из заводов города, что озадачило капитана, так как не вписывалось в общую схему убийств. Все предыдущие жертвы были так или иначе связаны с криминалом. Но вскоре выяснилось, что гражданин Чанов на пару с компаньоном откупил на рынке торговую площадь, планируя всерьёз заняться коммерцией.

– Ну что ж, будем копать в этом направлении, – вслух подумал Олег Сергеевич, устало вздохнув.

* * *

– Вадька! – воскликнул Юрий, когда за другом закрылась входная дверь. – Я тоже смог! Ты понимаешь!

Его глаза лихорадочно блестели.

– Юра, где арбалет? – перебил его Вадим. – Давай его сюда, быстро! И готовь инструмент: ножовку, молоток и прочий.

– Что случилось? – с тревогой спросил Юрий Петрович, с которого в миг слетела эйфория.

– Меня «пасут». Едва смог уйти от них. Если найдут арбалет, нам обоим конец.

Они торопливо принялись за работу, разобрав конструкцию до последнего винтика. Одни составные части распилили на мелкие кусочки, другие деформировали до неузнаваемости. Затем, выйдя из дому, разбросали по разным мусорным бакам всё, что осталось от некогда грозного оружия.

С Юрой Вершиным с тех пор Вадим не встречался и не созванивался, боясь того, что это может дать следствию основание связать покушение на Юркиного начальника с другими жертвами. Ещё какое-то время Вадим Михайлович чувствовал за собой слежку. Это его беспокоило, не давало расслабиться. Но однажды он почувствовал, что его наконец-то оставили в покое. Вадим облегченно вздохнул.

Однако, это облегчение было недолгим. Миновавшая опасность, казалось, унесла с собой жизненный тонус, постепенно погружая нашего героя в трясину былого уныния. Он пытался как-то встряхнуться, отвлечься от тоскливых мыслей, но ничего не мог с собой поделать. Без арбалета он вдруг почувствовал себя слабым и беззащитным. Хамство и несправедливость окружающего мира вновь стали больно ранить его.

…Вадим подошёл к зеркалу, разглядывая своё осунувшееся лицо.

– Ну что, гражданин Мальков, – обратился он к своему отражению, – похоже, мы плотно «подсели на стрелу».

Итак, что же теперь делать? Мастерить арбалет нельзя ни в коем случае. Но, в конце концов, можно же придумать что-нибудь другое – ведь он инженер! И, кроме того, ему всего лишь необходимо знать, что оружие у него есть, чувствовать его близость, а пускать в ход вовсе не обязательно. Ну, разве что разок, когда уж совсем достанут. А если и не один раз, то, опять же, можно как-то разнообразить свои действия, менять почерк – и всё будет в порядке.

Однажды поздним вечером, когда жена и дочь уже спали, Вадим Михайлович достал листки писчей бумаги и начал делать наброски.

    2002 г.

Безбрежная гладь океана

Продолжение рассказа «Арбалет»

Вряд ли кто-нибудь из знакомых Юрия Петровича Вершина мог бы поверить в то, что он способен покуситься на человеческую жизнь. Кто угодно, только не Вершин! Типичный представитель касты вечно ведомых, погоняемых, живущих по чужим правилам, Юрий Петрович ни разу в жизни не плюнул на тротуар и не бросил бумажку мимо урны. Он был хорошим человеком, даже очень хорошим: добрым, деликатным, порядочным. На работе его ценили за добросовестность и исполнительность, а также за стремление избегать скандалов даже тогда, когда с ним обходились откровенно несправедливо. Словом, Вершин обладал полным набором тех бесценных качеств, которые и в прежние-то времена не приносили никакой материальной выгоды, а в нынешнем изменившемся мире с его звериным оскалом и вовсе превратились в пудовые гири на ногах.

Жена какое-то время молча терпела. Потом начались скандалы. Наконец, её терпение лопнуло, и она ушла, заявив мужу, что не может его честность и порядочность подавать на стол в качестве «первого» и «второго». Такой поворот судьбы стал тяжёлым ударом для человека, привыкшего двигаться по наезженной колее. Юрий Петрович впал в депрессию. Погрузившись в свои невесёлые думы, он стал очень рассеянным, и эта его рассеянность быстро надоела Илье Васильевичу Чанову – новому начальнику отдела, в котором работал Вершин. В отличие от своего подчинённого, Илья Васильевич не страдал излишней деликатностью и в выражениях себя не ограничивал. И тут ещё одно достоинство Юрия Петровича сослужило ему плохую службу: он органически не выносил хамства. Выложив начальнику в глаза всё, что он думает о его манере общения, Вершин нажил себе смертельного врага. Чанов обид не прощал. Началась откровенная травля.

Издёрганный за день на работе, Юрий возвращался вечером в свою пустую квартиру, где некуда было спрятаться от раздумий, день ото дня всё более мрачных. К счастью неподалеку жил Вадим Мальков, с которым Вершин был дружен ещё со студенческих времен. Пожалуй, Вадим был единственным человеком, с кем можно было поговорить откровенно обо всём. У них были схожие характеры, да и проблемы тоже. Потом у Малькова появились какие-то свои дела, и они стали встречаться значительно реже.

Случайно узнав о том, что Вадим и является тем таинственным «робин гудом», о «подвигах» которого неоднократно сообщалось в новостях, Вершин испытал настоящий шок. Тогда у них с Вадимом произошёл серьёзный разговор. Но сколько Юрий ни пытался образумить друга, аргументы Вадима оказались весомее. И в самом деле, о каком риске можно говорить, когда уже всерьёз задумываешься над тем, стоит ли жить дальше.

Когда Вадима арестовали, и началось следствие, Юрий не на шутку растерялся. Что делать с арбалетом? Проще всего было бы его уничтожить. Но спасёт ли это Вадима? И что изменится в жизни у него самого? Всё та же беспросветность и безысходность. Подспудно в нём уже зрело решение, непривычно смелое для него. Задуманное было действительно опасным делом и грозило серьёзными последствиями. Но это была единственная возможность с одной стороны – отвести подозрения от друга, с другой – избавиться самому от беспросветного хама, отравляющего жизнь. Юрий Петрович, словно Раскольников, раз за разом не без пафоса задавал себе вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?». И он решился. Спустя несколько дней Илья Васильевич Чанов при выходе из подъезда своего дома был поражён стрелою в живот.

Лихой поступок подействовал на Вершина, словно наркотик, придав небывалую остроту ощущению жизни. Вскоре его навестил освобожденный из-под стражи Мальков. Просидев несколько дней в следственном изоляторе, Вадим смотрел на вещи более трезво. Его беспокойство быстро остудило пыл Юрия. Вдвоём они торопливо уничтожили арбалет, после чего Вадим категорически запретил другу поддерживать с ним какие-либо контакты.

Возбуждённое состояние, в котором находился Юрий, быстро сошло на нет, маятник ощущений качнулся в противоположную сторону, и Вершин остался в одиночестве со своими сомнениями, страхами и чёрной меланхолией.

* * *

Господин Чанов выжил. Его выздоровление было долгим и мучительным. Лишь спустя три месяца он вновь появился на работе. От прежнего цветущего вида ничего не осталось. Теперь это был худой человек с измождённым лицом. Перенесённые страдания отрицательно сказались не только на здоровье, но и на характере. Он стал ещё более нетерпимым, грубо распекая подчиненных за любую оплошность, явную или мнимую. Любимой мишенью, как и следовало ожидать, стал инженер Вершин, и без того доведший себя до крайности душевными терзаниями. Юрий Петрович первое время был очень рад тому, что его выстрел не оказался смертельным. Ему даже представить было страшно, как бы он жил дальше, имея на совести такой тяжкий грех, как убийство.

Когда начальник вернулся в отдел, Вершин поначалу избегал смотреть ему в глаза, старался не вступать с ним в пререкания. Но шло время, ежедневная нервотрёпка и угроза однажды остаться без работы заставили, в конце концов, пожалеть о том, чему он ещё недавно так радовался. Он вновь почувствовал себя загнанным в угол. И не с кем было посоветоваться. Несколько раз Юрий снимал телефонную трубку, чтобы позвонить Вадиму, но, так и не набрав номера, вешал её обратно на рычаги.

Изредка в выходные дни он уезжал в деревню, чтобы повидать сына. Эти поездки помогали отвлечься от невесёлых дум на какое-то время, но потом на душе становилось ещё тяжелее.

Звонок Лёвы Барышкина, бывшего сокурсника, был спасательным кругом, не позволившим утонуть в пучине безысходности.

– Юрок, рад тебя приветствовать! – звучал в трубке его бодрый голос.

– Лёва! – радостно воскликнул Юрий. – Ты в Кемерове?! Какими судьбами?

– Совсем недавно перебрался жить сюда. Разыскал твой телефон через справочную. Не хочешь повидаться со старым другом?

– О чём спрашиваешь! Конечно, хочу!

– Ну, тогда не теряй времени, жми ко мне. – Лёва назвал свой адрес. – Посидим с тобой за чарочкой: вспомним прошлое, обсудим настоящее, помечтаем о будущем.

Когда Юрий вошёл в квартиру друга, его уже ждал накрытый, словно к празднику, стол. Людмила, Лёвина жена, приветливо встретила гостя. После церемонии знакомства она на несколько минут составила им компанию за столом, после чего деликатно удалилась. Друзья не виделись лет двенадцать, поэтому им было о чём поговорить. Давно уже Юрий не чувствовал себя так легко и свободно. Лёва буквально лучился жизненной энергией, радостью бытия, и его собеседник неосознанно поддавался этому настрою.

– Слушай, а как поживает Вадька Мальков? – вдруг спросил Лёва. – Он ведь тоже в Кемерове обосновался, насколько мне известно?

– Да, он тоже здесь… – Юрий замялся. – Но мы с ним не общались с прошлой осени.