Кульминация

– Алло!

– Ваня, друг, как твои дела? Помогло лекарство? – в весёлом голосе Данилы слышались глумливые нотки.

– Ты что мне подсунул, гад? – с трудом выговорил Иван.

– Я не знаю, как оно полностью называется, но в сокращённом варианте всего три буквы в названии. Угадаешь?

– Шёл бы ты сам на три буквы! Отвечай, сволочь!

Несмотря на грубые слова, голос Ивана звучал флегматично. Сил не было даже на то, чтобы выразить свои эмоции.

– Что же ты так, Ванюша? – продолжал Данила ехидным голосом. – Совсем расклеился? Не переживай. У тебя наверняка осталась ещё одна таблетка. Прими – и сразу полегчает. А потом мы предметно поговорим о свежей упаковке. Я же тебе обещал!

Иван отключил телефон и вновь плюхнулся на кровать. Три буквы. Чёрт возьми, что это за три буквы? Если ему подсунули наркотик… Название какого наркотического средства состоит из трёх букв? И вдруг он словно увидел это название: ЛСД. Сильный галлюциноген с непредсказуемой реакцией и тяжёлыми последствиями. Когда-то Иван читал о нём. Читал и поражался человеческой глупости – как можно повестись на эту гадость? А сейчас вот сам по своей наивности и доверчивости угодил на крючок. Как же ему теперь сорваться с этого крючка?

Он с трудом поднялся с кровати и, пошатываясь, прошёл к столу. Бутылка вина стояла не тронутая. А на углу стола в обрывке упаковки лежала вторая таблетка. Эта дрянь на какое-то время могла облегчить его состояние. А потом? Что ему делать потом? Обращаться к Диме? Нет, нельзя. Нельзя! От волнения Иван тяжело задышал.

«А что, если принять самую чуточку? – подумал он. – Отщипну крошку. Чтобы хоть немного полегчало? Сил нет терпеть».

И вновь душа всколыхнулась: нельзя! Боясь проявить слабость, Кипреев торопливо сгрёб таблетку в ладонь, прошёл в туалет и смыл её в унитаз. Затем вернулся в комнату, раскупорил бутылку вина и тут же всю выпил из горлышка. Настроение не улучшилось, но жизненных сил чуточку прибавилось. Захотелось на свежий воздух.

* * *

Иван брёл по улице словно старик. Всё, что окружало его – люди, зелень, дома – стало чужим, незнакомым, словно из другого мира. Как будто сам он не был частью этого мира, а наблюдал за ним со стороны. Куда-то мчались машины, спешили люди, звучали клаксоны, гудели моторы, слышались чьи-то голоса – всё это теперь казалось ему пустым, ненужным, не имеющим смысла. Как и сама жизнь.

«Да, жизнь, – думал он. – Есть ли в ней смысл вообще? И если есть, то какой? Какой смысл в моей жизни? Для чего она мне? Книжки писать? Для чего? Для кого? Нужны они хоть кому-то? А лично мне какая польза от них? Всё глупо. Глупо и бессмысленно».

Шагая по краю тротуара, Иван дошёл до столба, на котором был закреплён рекламный щит. Он остановился, опёршись плечом о столб, и стал смотреть на дорогу. Мимо почти непрерывным потоком проносились автомобили.

«А что если шагнуть навстречу одному из них? – продолжал размышлять Иван. – Всего пара шагов – и водитель не успеет среагировать. С легковушкой, пожалуй, связываться не стоит. Кости переломает и оставит жить калекой. А вот автобус или маршрутка – совсем другое дело. Шарахнет всей плоскостью, и разлетятся мозги по лобовому стеклу».

И вот, словно по заказу, впереди показался «ПАЗик», спешащий по маршруту на приличной скорости. Иван весь собрался: вот он, решающий момент для избавления от всех проблем! Только бы хватило смелости…

Он огляделся вокруг, словно прощаясь с этим миром, и… встретился взглядом с молодой незнакомой женщиной, проходящей мимо. Она улыбнулась ему – мягко и застенчиво. И ещё в её улыбке было что-то такое, от чего у Ивана вдруг дрогнуло сердце, больно кольнуло в груди. Но эта боль оживила, разбудила душу, ещё секунды назад заполненную пустотой, усталостью и безразличием ко всему.

Женщина прошла дальше по тротуару, ещё раз оглянувшись на Ивана всё с той же трогательной улыбкой. Так улыбаться могут лишь очень добрые, чистые, светлые или беззаветно любящие люди. Иван понял, что эта незнакомка – его спасение. Та соломинка, за которую он может ухватиться, чтобы обрести уверенность в себе и выбраться из болота, в котором тонет. Значит, ему нельзя упускать её, не сделав попытки познакомиться или хотя бы просто поговорить с ней. Повинуясь внезапному порыву, Иван бросился за нею вслед. И тут же за его спиной что-то громыхнуло. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся: огромный рекламный щит рухнул на то место, где Кипреев только что стоял. Впечатлённый этим внезапным происшествием и своим чудесным спасением, Иван взволнованно смотрел на разбитую конструкцию, едва не лишившую его жизни. Он уже не хотел умирать.

Тем временем вокруг собирались любопытные. Иван спохватился и стал искать глазами среди них незнакомку, ставшую по воле судьбы его спасительницей. Но её среди зевак не было. Досадуя, что потерял время, Кипреев побежал в ту сторону, куда она держала путь. Он забегал во дворы, заглядывал в магазины и салоны – незнакомки нигде не было видно. Вскоре поиски пришлось прекратить, так как Иван почувствовал слабость во всём теле. Эмоциональный всплеск, придавший ему сил, постепенно угасал. Но оставалось главное – желание жить.

Иван возвращался домой, тщательно анализирую события последних дней и свою реакцию на них. Он вполне осознавал, что его угнетённым состоянием воспользовался проходимец, чтобы заманить в свои сети очередного потенциального клиента; что его вчерашние «глюки», а также сегодняшняя депрессия и позывы к самоубийству – последствие наркотического отравления ЛСД. Что ещё ему известно об этой отраве? То, что подобный синдром может вернуться позже – например, через неделю и даже через месяц. ЛСД – коварный наркотик. Надо быть ко всему готовым. Надо твёрдо понимать, что вызванное им тяжёлое состояние может продолжаться долго. Его нужно просто пережить, перетерпеть. Без алкоголя и всяких антидепрессантов.

И ещё он думал о незнакомке, ставшей его случайной спасительницей. Кто она? Где она сейчас? Удастся ли вновь встретиться с ней в таком большом городе? Её улыбка продолжала согревать Ивану сердце. Она вытеснила собою всё, что было прежде. Разрыв отношений с Леной, из-за которого Иван впал в депрессию и нарвался на эти чёртовы «антидепрессанты», внезапно утратил своё значение. Не зря же говорят: нет худа без добра. Как сказал привидевшийся вчера ангел-искуситель: «Ты с ней обрёл душевное равновесие и, как следствие, стал хуже писать». Над этим стоит подумать.

* * *

Дома, немного отдохнув, Иван заглянул в компьютер и стал перечитывать последние на данный момент фрагменты своего нового романа. Результаты просмотра повергли его в шок. Приличный объём работы, которым ещё позавчера он был очень доволен, сегодня вызвал в душе отторжение. Талантливый прозаик Иван Алексеевич Кипреев увидел явную фальшь в своих трудах. Ключевые эпизоды романа требовали тщательной переработки.

Иван вздохнул и выключил компьютер. Нет, сейчас он ничего исправлять не будет. Сейчас он болен, обессилен и неадекватен. Сейчас у него немало других проблем. И он очень устал. Так что все дела и проблемы пусть немного подождут. А пока просто ему требуется хороший отдых. Иван подошёл к кровати, чтобы прилечь, и увидел лежащий поверх одеяла мобильник. Телефон был выключен. С внезапно охватившим его волнением Кипреев включил аппарат. Дисплей высвечивал с полдюжины пропущенных вызовов. Четыре из них были с работы. Иван схватился за голову: ведь сегодня его смена! Он же, получается, подвёл под неприятности других людей. А главным образом – себя. Надо было как-то спасать ситуацию. Иван спешно выбрал в списке номер начальника команды охранников и сделал вызов. Шеф внимательно выслушал его сбивчивые объяснения о проблемах на личном фронте и пошатнувшемся здоровье, задал несколько вопросов. И в итоге посоветовал Ивану написать заявление «по собственному желанию», получить расчёт и больше никогда не показываться на глаза.

Едва связь прервалась, как вновь позвонил Данила. С трудом сдерживая эмоции, Иван сказал в трубку:

– Я сейчас позвоню в полицию, и ты сядешь за наркоту.

Данила засмеялся.

– Звони, Ванёк. Что и на кого ты будешь заявлять – не могу сообразить. А вот сам нарвёшься на неприятности. Конкретно нарвёшься. У тебя возьмут анализы и поставят на учёт как наркомана.

Довод был резонным.

– Ладно, чёрт с тобой! – со злостью сказал Иван. – Значит, просто отвали от меня. На мне ты ни хрена не заработаешь. Я сижу на полной мели. И ещё по твоей милости только что потерял работу. Ищи клиентов в другом месте.

– Ошибаешься, друган. Есть у тебя неплохая работёнка. Интересная и денежная.

Кипреев насторожился.

– О чём ты?

– Включи голову. Позавчера один уважаемый человек предложил тебе непыльную работу на хороших условиях. Да ещё дал возможность поторговаться. Ты не оценил доброе отношение. Но всё можно исправить. Только теперь условия слегка изменятся не в твою пользу.

Вот оно что! Вот откуда тянется хвост этой истории! Шустрый Данила появился на пути отнюдь не случайно. Однако серьёзный дяденька этот Сергей Семёнович! Ивана вдруг передёрнуло, словно от озноба. Он остро осознал, насколько опасно попадать в немилость таким людям, как хозяин «Клеопатры». Хотелось как-нибудь помягче выйти из положения.

– Скажи шефу, что я не могу, – произнёс он усталым голосом. – Чувствую себя отвратительно. Боюсь, что ты меня надолго выбил из колеи.

– Это не проблема, – тут же отреагировал Данила. – Сегодня же поставим тебя на ноги. Как говорится, клин клином…

– Этот вариант не годится.

– Есть другой. У меня имеется снадобье, с помощью которого ты легко соскочишь с ЛСД.

– А потом с твоего снадобья смогу соскочить? Какую дрянь ты мне на этот раз подсунешь? Может, героин?

Повисла небольшая пауза.

– Ваня! – произнёс Данила вкрадчивым полушёпотом, от которого у Ивана по спине побежали мурашки. – Мне плевать, как ты будешь поправлять своё здоровье. Это твоя проблема. Но завтра ты должен быть в рабочем состоянии. Сиди дома и жди. За тобой приедут.

На Ивана опять накатила смертельная усталость.

– Не надо за мной приезжать, – сказал он. – И не звони больше.

– Что?! Опять забрыкался?

В голосе собеседника прозвучала злость. Иван вновь остро ощутил, что за свой отказ может серьёзно поплатиться. Но если прежде он не мог позволить себе переступить через принципы, то теперь всё его существо противилось любым отношениям с подобными людьми. Подлая, мерзкая, бесчеловечная порода вызывала в нём глубокое отвращение. На смену страху пришла ответная злость.

– Не звони больше, – повторил он.

– Ты хорошо подумал?

– Очень хорошо.