Где вы, корни русофобии? Истоки русофобии не лежат на поверхности

© Геннадий Чардымов, 2025

ISBN 978-5-0065-7926-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Давно возникал вопрос о причинах столь «мягкого и пушистого» отношения к русским со стороны представителей так называемой Западной цивилизации. Откуда растут корни этой всепоглощающей русофобии? У многих стран, народов есть какие-то проблемы, враждебные, в той или иной части, отношения с другими странами, народами, особенно с соседними. Но такой массовости, глобальности, найти в истории трудно. Поэтому, высказывания наших «любимых» народом либералов-западников о том, что подобную терминологию можно придумать и в отношении других народов, выглядят весьма лицемерно. Стало быть, ответ на этот вопрос не столь прост и его необходимо искать.

Задача, поставленная автором, лежит в сфере взаимоотношений между различными группами лиц отличающихся друг от друга по этническим признакам. Это весьма тонкая и эмоционально взрывная тема, которая может вызывать конфликты. Поэтому, прежде чем начать данное исследование я счел необходимым сделать соответствующие пояснения.

Нет наций, этносов, народов, принадлежащих к той или иной цивилизации, которые являются хорошими или плохими. Они просто являются разными. То есть, чем-то отличающимися друг от друга по определенным качествам характера, жизненному укладу, менталитету.

И второе, необходимо понимать, что отдельный человек и та или иная этническая группа, к которой он формально принадлежит, это совершенно разные «вещи». И когда речь будет идти о том или ином народе, о народах, принадлежащих той или иной цивилизации, необходимо понимать, что это не об отдельном человеке, принадлежащем данному этносу, и даже, не совсем об этносе в целом. Речь идет о выделяющихся качествах менталитета наработанных в длительном историческом процессе формирования, существования данного этноса, которые фиксируются в их эгрегорах.

Задачей данного исследования является не выявление «хороших» или «плохих» качеств, эти понятия весьма субъективны, а поиск причин, в связи с которыми возникла та самая «русофобия», которая вынесена в название данной книги.

Начал я свое исследование, вполне естественно, с наиболее простого пути, с попытки найти аналогию. То есть просмотреть историю человечества и найти в ней народы, к которым было подобное отношение. Не обязательно полностью аналогичное, не обязательно в те же периоды истории развития человечества, не обязательно в тех же масштабах, но, все же, в чем-то сходное с искомой русофобией.

Такие аналогии мной были найдены. Анализ подобного отношения к данным народам дал совершенно четкое понимание причин появления данного отношения. У причин появления подобного неадекватного отношения к отдельным народам есть два пласта. Первый находится в определенных выделяющихся качествах менталитета, наработанных в длительном историческом процессе формирования, существования данного этноса, которые, как уже говорилось, фиксируются в их эгрегорах. Повторюсь, к каждому отдельному человеку, это никакого отношения не имеет. И второй пласт связан с наличием в среде представителей иных этносов отдельных лиц не справляющихся со своими эмоциями, которые «выходят на поверхность» в виде негативного, а часто и агрессивного, отношения к данным качествам того или иного народа, переходящего к агрессивному отношению к, собственно, представителям этого народа.

К сожалению, я не имею возможности осветить, даже частично, процесс данной аналитики по весьма банальным, в какой-то мере, и смешным, причинам. Собственно говоря, в настоящее время мы уже привыкли часто слышать, когда черное называют белым, а белое черным. В том числе, подобное часто связывают с той самой русофобией. Благодаря современным технологиям мне довелось попасть именно в данный капкан. Попытка выяснения проблем появления причин появления негативных аспектов, упорно трактуется искусственным алгоритмом, осуществляющим модерацию книги в противоположном ключе. В связи с чем, данную аналитику я вынужден удалить.

Это, кстати, наглядный пример, для лиц «влюбленных» в торжество искусственного интеллекта.

Найдя эти данные по иным народам, я пытался применить ту же быструю схему и к русскому народу. Какие именно качества русского народа, какие причины, связанные с некими историческими событиями, какие аспекты поведения, связанные с русским менталитетом, могли вызвать то отношение, к русскому народу которое принято именовать термином русофобия?

Как не пытался я найти какие-либо основания для этого, ничего у меня не получалось. Ничего такого, неприятного, что отсутствовало бы у других народов, не находилось. Связь с проблемами взаимоотношений общественно-экономических систем (социализма-капитализма) частично может прослеживаться, но никак не может считаться однозначной. Ибо, русофобия существовала еще и до 1917 года, продолжала она существовать и после крушения социалистической системы, более того, в последнее время оная существенно усиливается.

Получается, необходимо искать ее корни в комплексе каких-то многих отдельных, относительно небольших частей со временем развившимся в одно целое, либо в чем-то мистическом, невидимом обычным материальным глазом. Возможно, также, оная родилась благодаря естественным взаимоотношениям, конфликтам с отдельными, в основном соседними государствами. Понятно, что сложные периоды взаимоотношений России, к примеру, с той же Польшей, еще с конца средних веков, или более поздние с Японией или Финляндией, не проходят бесследно. Следует также учесть и определенную специфику русофобии, ее наличие у отдельных представителей собственного народа.

К этому действу сейчас и приступим. Попробуем нащупать, разыскать и расплести отдельные ниточки и понять, как они сплелись в отдельный канат под именем русофобия.

I. Исторические предпосылки

Русофобия – столь знакомый нам термин, давно уже ставший обыденным. Это некая теория, некая идеология или особое миропонимание согласно которому, по сути, русский народ имеет какую-то низменную природу.

Россия —империя зла. Народ России, согласно этой ущербной идеологии, наделяется какими-то специфическими, уникальными свойствами, с тягой ко всему варварскому, низменному, ущербному, а также жестокому, злобному и агрессивному. Соответственно, просится вывод о необходимости исправления, а при невозможности и уничтожения такого народа во имя добра и всего хорошего. Атака идет по всем фронтам и по вопросам культурно-историческим и генетическим.

Как автор работ по истории древней Руси не могу не вспомнить и про мнение о русском народе как народе в принципе неспособном к порядку и даже к образованию собственного государства. Пресловутая Норманская теория привнесенная в нашу историческую науку известными «великими» немцами-академиками Байером, Миллером и Шлёцером, через некоторое время, казалось бы, отброшена, как случайное заблуждение, но затем, почему-то вновь вернулась, уже как научная теория происхождения русского государства. И до сих пор во властных кругах «нашей» исторической науки оная почему-то считается незыблемой. Догматы Норманской теории въелись в сознание народа практически как совершенно естественные реалии, как дважды два четыре. Все, как бы естественно, просто культурные и образованные народы подчинили себе народы примитивные и образовали их в государство. И это при всем при том, что никаких сколько-нибудь серьезных оснований для подобных выводов никогда и не было.

Что ж, начнем поиски с истории, исторических сведений о Руси, России и их трактовке иноплеменниками.

Каких —либо здравых мыслей о наличии русофобии или каких-то точек ее зарождения во времена древней Руси не приходит, да и с источниками по данному периоду все весьма непросто. Первое, что приходит в голову из древнего периода, это связь с империей Чингисхана и его потомков. Ужас перед империей Чингизидов на Западе был огромен. Совсем не зря на Западе так легко прижился столь знакомый им термин созвучный одному из имен данного народа – «Тартария», термин символизирующий ужасы преисподней (Тартара). А, как нам известно, русофобия идет именно с Запада. О длительной связи Руси с государствами, основанными Чингизидами всем известно, посему вероятность переноса данного страха на русское государство была возможной.

Смотрим на произведения представителей Западной Европы, во времена существования монгольских империй и немного после них, в которых может упоминаться характер, национальные особенности жителей Руси, да и собственно государства которые могли послужить истоком развития негативного отношения к русскому народу.

Каких-то серьезных произведений найти не удается, только что-то типа путевых заметок, мимоходом упоминающих русское государство или, как его именовали с легкой руки поляков, Московию.

Итальянец Амброджио Кантарини побывавший на Руси во времена Ивана III упоминает о «неблагоприятном» мнении жителей Руси в отношении итальянцев, которых оные считаю «людьми погибшими», то бишь, еретиками. Здесь, собственно, все понятно, дело здесь не в итальянцах и русских, или шире, европейцах и жителях Руси, а в противостоянии православия и католицизма. Оное стоит взять на заметку и обратиться к данной проблеме позднее. В те времена религиозные противоречия имели куда более серьезное значение чем различия между этносами. Более ничего негативного не звучало.

У его соотечественника Альберто Кампензе каких-либо негативных высказываний вообще не нашлось, если конечно не считать таковыми сообщения о существовавшем в стране запрете продаж (кроме праздничных дней) вина и пива. Более того, бросается в глаза восхищение высокой нравственностью представителей русского народа. Вряд ли высокая нравственность может служить толчком к развитию той самой жуткой русофобии, с которой мы имеем несчастье сталкиваться в настоящее время. Даже если бы нам этого и хотелось, сие слишком уж маловероятно.

Но дело здесь не в итальянцах. У представителя, наверное, народа с самой сильной в настоящее время русофобией, Климента Адамса посещавшего страну в середине 16 века, в его работе «Английское путешествие к московитам» также не находится ничего ужасного в отношении к «московитам». Он упоминает то обстоятельство, что у московитов строения деревянные и мостовых нет каменных, да и все не столь красиво как у них. Обращает внимание на выносливость русских, легко переносящих холод и малое количество грубой пищи и на то, что за первую вину здесь воров не вешают как в Англии. Не мне судить, хорошее это отношение или плохое, на мой взгляд, обычное мнение иностранца. Но, совершенно точно, никаких точек отсчета, корней русофобии здесь найти невозможно.

И так было в целом по всем сохранившимся записям, ничего интересного, того, что хоть как-то могло притянуть русофобию не находилось.

Отнюдь не русофобия, но отдельные элементы, которые в какой-то мере могли послужить некими «реперными точками» были найдены в той самой работе Сигизмунда Герберштейна которая помогала мне в работе по восстановлению истинных событий в истории древней Руси. (См. работы серии Древняя Русь. Историческое расследование).

Барон Сигизмунд фон Герберштейн являлся дипломатом, послом в «Московию» от Австрийской империи, хотя правильнее, наверное, будет сказать от Священной Римской империи, ибо династия австрийских Габсбургов являлась с середины 15 века императорами Священной Римской империи Германской нации. Прибыл он в Москву, в качестве посредника в переговорах великого князя всея Руси Василия III с послами великого князя литовского и короля польского Сигизмунда I. Именно такие данные приводятся в предисловиях к работе Герберштейна. Но есть и мнения историков полагающих, что налаживание отношений Руси с данными государствами было не конечной целью. Главной целью было склонение Руси к войне с Османской империей на стороне католической Европы. Собственно, именно для этого и нужно было примирить Русь с соседями. Напомню, что это были времена рассвета Османской империи. Правда, несмотря на длительный период нахождения в «Московии», а он находился там дважды в 1517 и в 1526 годах, свою задачу ему выполнить так и не удалось. Кстати сказать, впоследствии западным представителям часто удавалось втягивать Россию в их разборки. Возможно, именно для обоснования провала своей миссии он и описал царящие в стране нравы в данном ключе, с вкраплением неких мелких отрицательных аспектов в отношении московитов, в целях обоснования постулата о том, что он сделал все что мог, но с такими «варварами» договориться невозможно в принципе. Но, может быть это было лишь результатом того, что он считал себя, представителем преемника Римской империи и описывал «варваров», так «как и положено».

Вот, к примеру, записи, которые вполне могли бы являться истоком столь популярного тезиса русофобов (особенно из соседних народов) о рабском сознании русских.

«Все они признают себя холопами (chlopos), то есть рабами государя. Точно также более знатные имеют рабов, но большей части купленных или взятых в плен; те же свободные, которых они содержат на службе, не могут свободно уходить, когда им угодно. Если кто-нибудь уходит без воли господина, то его никто не принимает. Если господин не обходится хорошо с хорошим и способным слугою, то он до известной степени навлекает на себя бесчестье у других и не может после этого достать других слуг.

Этот народ находит более удовольствия в рабстве, чем в свободе. Ибо перед смертью господа, в огромном большинстве случаев, отпускают известных рабов на волю, но эти последние тотчас, за деньги, отдают себя в рабство другим господам. Если отец, как это у них в обычае, продаст сына, и этот последний каким бы то ни было образом станет свободным или будет отпущен на волю, то отец, по праву отцовской власти, может продать его еще и еще. После четвертой же продажи он не имеет на сына более никакого права. Карать смертною казнью рабов и других лиц может один только государь.

Колоны (coloni) шесть дней в неделю работают на своего господина, а седьмой день предоставляется им для собственной работы. Они имеют несколько собственных, назначенных им их господами полей и лугов, которыми они и живут; все остальное принадлежит господам. Кроме того, положение их весьма плачевно и потому, что их имущество предоставлено хищению знатных лиц и воинов, которые в знак презрения называют их крестьянами (christiani) или черными людишками.»

Можно найти в данной работе и другие, «не сильно восхваляющие» наш народ описания. В общем, оказывается «московиты» и к насилию склонны и даже к убийствам, и к пьянству, и к «венериным утехам». Сразу заметим, что в ранее перечисленных записях иностранцев о Руси говорилось, по сути, совершенно о противоположном.

Приведу пару выдержек для лучшего понимания проблемы.

«Есть в Москве один немецкий кузнец по имени Иордан, который женился на русской. Прожив некоторое время с мужем, она как-то раз ласково обратилась к нему со следующими словами: „Дражайший супруг, почему ты меня не любишь?“ Муж ответил: „Да я сильно люблю тебя“. „Но у меня нет еще“, – говорит жена, – знаков любви. Муж стал расспрашивать, каких знаков ей надобно, на что жена отвечала: „Ты ни разу меня не ударил“. „Побои, – ответил муж, – разумеется, не казались мне знаками любви, но в этом отношении я не отстану“. Таким образом немного спустя он весьма крепко побил ее и признавался мне, что после этого жена ухаживала за ним с гораздо большей любовью. В этом занятии он упражнялся затем очень часто и в нашу бытность в Московии сломал ей, наконец, шею и ноги».

«Я слышал однажды, как слуги жаловались, что господа не побили их как следует. Они считают, что не нравятся своим господам и что те гневаются на них, если не бьют».

Есть в данной работе и штрихи по поводу уже привычной ассоциации России с «медвежьей страной». Это были отдельные элементы описания холодной зимы 1526 года.

«Мы лично, приехав туда, видели, как от зимней стужи прошлого года совершенно погибли ветки плодовых деревьев. В тот год стужа была так велика, что очень многих ездовых, которые у них называются gonecz, находили замерзшими в их возках. Случалось, что иные, которые вели в Москву из ближайших деревень скот, привязав его за веревку, от сильного мороза погибали вместе со скотом. Кроме того, тогда находили мертвыми на дорогах многих бродяг, которые в тех краях водят обычно медведей, обученных плясать. Мало того, и сами медведи, гонимые голодом, покидали леса, бегали повсюду по соседним деревням и врывались в дома; при виде их крестьяне толпой бежали от их нападения и погибали вне дома от холода самою жалкой смертью».

Даже на столь любимой мной карте Герберштейна (см. ниже) часто используемой мной в исторических работах, медведи присутствуют.

Может быть подобные сообщения были связаны, как уже говорилось, с провалом главной миссии Герберштейна или его статусом, а может быть это было простым отражением реалий заинтересовавших автора. Возможно, имело место быть и то, и другое.

Вспомним к примеру странную русскую поговорку «Бьет – значит любит», наверное, оная возникла совсем не на пустом месте. В словаре В. Даля можно найти и др. пословицы близкие по значению к данной: «Кто кого любит, тот того и бьет», «Кого люблю, того и бью», «Милый ударит – тела прибавит», «Милый побьет, только потешит», «и др. Можно вспомнить и поучения книги «Домострой» появившейся примерно в это же время.

И русская зима вполне могла в отдельные годы быть еще более жестокой, во время которой могли замерзать и гонцы, и бродяги, водящие медведей.

Тем не менее, сами по себе упоминания о подобных обстоятельствах в какой-то работе одного иностранца, кажется, вряд ли могли повлиять на развитие русофобии. В общем-то, отдельный случай, вероятно, имевшийся в действительности (может и немного приукрашенный) никак не мог стать постоянной характеристикой страны. Вполне естественной будет мысль усомниться в том, что одно произведение может так повлиять на взгляды всего населения.

Так-то оно так, но вполне возможно, было и наложение данные сведения и иных аспектов, которые в совокупности с ними и могли повлиять на развитие русофобии.

Смотрим на дальнейшее «развитие» данной работы.

Кстати говоря, нельзя не учесть и то обстоятельство, если в России она впервые была опубликована лишь в 1785 году, то, после первого издания в 1549г., в течение оставшейся половины 16 века данная работа на Западе издавалась еще 22 раза. Представляете, это практически раз в два года! Сие означает, что это произведение Герберштейна пользовалось огромнейшим спросом, что оно, в конце концов, стало известно огромному количеству жителей. К этому необходимо добавить и то обстоятельство, что других письменных источников о «далекой снежной Московии» в тот период там не было.

Соответственно, данное произведение, не могло не послужить основой для всех последующих работ представителей Запада писавших о Руси, точно так же, как и произведение Геродота служило основой для работ историков будущего. Весь этот негативный посыл Герберштейна сохранялся и в последующем. Этому не сложно поверить даже без изучения каких-либо исторических документов, все те перечисленные выше примеры, «о стране медведей», «о рабской сущности», «склонности к насилию и пьянству» никуда не исчезли.

Тому, кто связан с работой в сфере истории, известно, как сложно преодолеть устоявшиеся штампы, даже если они возникли постепенно, и совершенно на «пустом месте».

Все же, немного взглянем и дальше. Вновь вернемся к «благосклонным итальянцам», но в совокупности с нашим хранителем страны – медведем. На этот раз, к итальянскому дворянину только по происхождению, Александру Гваньини, состоявшему на службе у Польского короля. Собственно говоря, именно благодаря усилиям представителей Польши, все эти русофобские страшилки и разрабатывались. Особенную силу приобрели эти страшилки во времена Ливонской войны 1558 – 1583годов. Гваньини в 1578 году была опубликована от своего имени рукопись по-видимому принадлежавшая Матею Стрыйковскому. В данном конкретном случае это не суть важно. Тем более, что в ней почти дословно повторяются слова другого автора, известного нам Сигизмунда Герберштейна.

Ключевое слово в данном предложении – почти.

«Да и людей, окоченевших от холода, часто находят мертвыми под открытым небом в телегах; мало того, лесные медведи, гонимые голодом, и то покидают леса, разбегаются по соседним деревням и врываются в деревенские дома; когда толпа крестьян убегает перед их нападением и силой, то за стенами дома жалким образом погибает от жестокого холода».

Сообщение, казалось бы, аналогичное, только вот, это сообщение не о единичном эпизоде, происходившем в одну чрезвычайно холодную зиму, а уже об обыденном регулярном явлении происходящем, как указано в произведении – часто. Небольшой штрих, и вот вам уже – медведи в России постоянно бегают по улицам.

Так, постепенно, чаще всего умышленно маленькими штришками в западном восприятии рождался образ «дикой России» и «дикого народа» ее населяющего.

У того же Гваньини, работа которого, казалось бы не содержала личных сведений, а лишь «переписку», сведений из работы Герберштейна и Альберта Шлихтинга «О тирании великого князя Московии Иоанна Васильевича», этих образов было достаточно. Сама работа Шлихтинга не публиковалась, вполне вероятно, она также, мелкими штришками была переделана. Его работа насыщена описанием жутких «подробностей» пыток, издевательств, казней, осуществляемых злобным царем «Московии» Иоанном Грозным.

Кстати, почетное место в качестве орудий, инструментов пыток занимал все тот же русский медведь. Вся история Московии представляется не чем иным, как чередой все более усиливающихся тиранических бесчинств.

Работа Гваниньи также, как и работа Герберштейна неоднократно переиздавалась, пользовалась спросом.

Все эти по своей сути антирусские произведения с неизбежностью влияли на развитие русофобии, как и множество иных нюансов крупных и мелких, которые подогревались в определенные периоды. К таким периодам можно отнести кроме Ливонской войны, период Смутного времени, Петровских войн. Сильно развитие русофобии проявилось в Польше, особенно в периоды после подавления восстаний 1794, и 1830—31 годов. Заметно влияние на развитие русофобии со стороны Англии и всего англо-саксонского мира, оная подогревалась серией столкновений с Россией мешавшей захватническим устремлениям Англии, при том, что сами русские «несправедливо» заняли большие территории с многочисленными полезными ископаемыми, которыми должен владеть «весь мир».

Тем не менее считаю необходимым для последнего штриха в данном направлении поиска обратиться еще к одному произведению. Его явно нельзя обойти стороной, более того его следует отметить особо. Имеется в виду маркиз Астольф де Кюстин и его работа «Россия в 1839 году». Как видно из фамилии, это, скажем так, уже не поляк, но еще не англосакс. Прославился данный французский писатель своими путевыми заметками, в них он описывал разные страны в которых побывал, но особую славу он приобрел именно путевым заметкам о России.

Правда, без маленького польского следа и здесь не обошлось. Поводом для поездки Астольфа де Кюстина в Россию послужил молодой поляк граф Игнатий Гуровский с которым он встретился в Париже. Де Кюстина приехал в Россию, собрав предварительно рекомендательные письма к русскому царю, якобы, просить за своего друга, попавшего в немилость к русскому царю. Данная книга стала как бы символом русофобии.

Книга вышла в свет в 1843 году, в России оная была соответствующим образом принята и сразу же запрещена. О ее принятии большинством русских может свидетельствовать данный отрывок из предисловия издателя ко второму изданию книги.

«Яростные нападки на эту книгу со стороны русских, а также нескольких газет, поддерживающих их политику, сделали лишь более очевидными мужество и прямодушие автора: только правда способна вызвать такую вспышку гнева; объедини все путешественники мира свои усилия, дабы представить Францию страной идиотов, их сочинения не исторгли бы из уст парижан ничего, кроме веселого смеха; больно ранит лишь тот, кто бьет без промаха. Человек независимого ума, высказывающий свои мысли начистоту, в наш осмотрительный век не мог не поразить читателей; увлекательность темы довершила успех, о котором мы, впрочем, не станем распространяться, ибо здесь не место восхвалять талант литератора, сочинившего Россию в 1839 году.»

Правда, поверхностное ознакомление с окружающей ситуацией того периода и самой работой, привело меня к мысли о том, что в том мнении издателя что-то есть.