Рожденная стать ведьмой

Маленьким ключиком открыла замок на двери, ведущей на чердак. Если доберутся, увидят, что замок снят, то чёрт с ним, она к тому времени будет уже далеко. Согнувшись пополам, она засеменила на полусогнутых ногах в глубину мрачной чердачной каморки. В самом дальнем углу, смахивая паутину и пыль, отодвинула фанерную дощечку и залезла в узкий лаз. Взрослый мужчина сюда вряд ли протиснется, только подросток. Так и было задумано. Скрипя зубами от злости, пробежала по крыше, разбежалась и перепрыгнула на крышу соседнего дома. Ухватившись за перила, аккуратно подошла к самому краю и с опаской посмотрела вниз.

– Вот они, голубчики! Уже проверили соседний подъезд и направляются ко мне. Ну, я им сейчас покажу.

Присев на корточки, достала пучки шерсти, соломинки и маленькие, остро заточенные деревяшки. Сложила всё невысокой горкой, прошептала заклинания и спичками подожгла. Огонёк, разгораясь, тут же вспыхнул коричневым пламенем, соломинки затрещали, разнося едкий дым вдоль ограды. Мадам сложила ладони лодочкой, в воздухе обвела круг и, выбросив правую руку в сторону своей квартиры, приказала: – Невидима!

Будут теперь голубчики ходить мимо квартиры, совершенно не замечая её. Жаль, что такой колпак нельзя человеку одевать, когда внутри колдовского круга находишься. Ну ничего, со временем и эта задачка разрешится. Мадам, настоящее имя которой Юлия Яшина, схватилась за железные поручни навесной пожарной лестницы. Та протяжно заскрипела и покачнулась. Юлия сильно зажмурила глаза. Стало страшно от того, что металлические штыри выскочат из стены, и она упадёт вместе с лестницей на асфальт. Задержав дыхание, словно обезьянка, быстро перебирая ножками и ручками, Юлия всё же спустилась не землю.

– Теперь надо уехать из города и не возвращаться, пока все не утихнет, – подумала она, направляясь в сторону автовокзала.

Хотя когда – то давно она и в мыслях не допускала, что её жизнь сложится подобным образом. Росла тихой, спокойной девочкой в приличной семье. Много читала, любила родителей и слушалась в школе учителей. Город был небольшим, однако в нём работали фабрики и заводы. На одном из них, связанном с военной промышленностью, работали родители Юлии.

Завод занимался переработкой химических отходов. Находясь за чертой города, он не давал о себе жителям забыть. Высоко в небо уходили каменные трубы, из которых и ночью, и по утрам валил едкий серый дым. Однажды страшное горе обрушилось на их семью. Папа получил тяжелую производственную травму – химический ожог и чудом остался в живых. Дирекция завода быстро замяла дело, не желая огласки и судебных разбирательств, и отца Юлии сократили. В больнице сделали несколько сложных операций. Потом наступили долгие, дорогостоящие дни реабилитации. Мама Юли трудилась в несколько смен на заводе, зарабатывая деньги, чтобы помочь мужу, который лежал в больнице безвылазно. Юля редко видела папу. Мама нечасто брала её с собой, боясь тяжёлых последствий для детской психики. Не хотела расстраивать и придумывала всякие небылицы.

Но как – то днём (случилось это в самый разгар весны, когда Юля сидела в своей комнате и читала книгу Луи Буссенара, «Африка») послышался непонятный, странный, пугающий девочку шум в прихожей. Она бросила книгу и выбежала из комнаты в надежде, что это из больницы вернулся отец. Но там стояли двое незнакомых мужчин в чёрных костюмах представительного вида. Они о чём – то разговаривали с мамой на повышенных тонах. Юля испугалась и вернулась в свою комнату. Прильнув ухом к двери, старалась не пропустить ни слова, подглядывая через узкую щель чуть открытой двери.

Мама кричала на незнакомцев и грозилась выгнать прочь из дома.

– Мой муж десять лет отдал вашему заводу и не заслужил никакого пособия? Он честно работал, только дирекция вышвырнула его на помойку, как ненужную вещь.

Один из мужчин схватил маму за локоть и прошипел в лицо: – Не ори, сука! Ты никогда ничего не сможешь доказать. Будешь варнякать, мы быстро найдем на тебя управу.

Мама вырвала руку и оттолкнула мужчину к двери.

– Я вас не боюсь и всем расскажу, что это вы виноваты в трагедии! Он не раз докладывал начальству, что ванны с химрастворами давно нуждаются в замене. И не ровен час, одна из них может дать течь, лопнуть. Сколько раз он ходил к начальнику цеха и к директору?

– Тебе никто не поверит, – усмехнулся мужчина.

Он был на голову выше своего напарника и шире в плечах. Светлые волосы делали его похожим на викинга, завоевателя острова Линдисфарн, что на восточном побережье Шотландии.

– Заткнись и слушай внимательно, что я тебе скажу. Если будешь молчать, тебя не выгонят с работы, и ты спокойно доработаешь до пенсии. Но если будешь носить свои бумажонки в прокуратуру и собирать подписи рабочих, недовольных администрацией завода и свидетелей несчастного случая с твоим мужем, тебе не поздоровится, можешь нам поверить.

– Плевала я на вашу работу. Кому она нужна, с таким отношением к людям? Я добьюсь правды и всех выведу на чистую воду. Про махинации дирекции с откатами, левыми заказами узнают в полиции, и вам не поздоровится. Обещаю. Пора директору отправиться в тюрьму. В Соликамск кормить вшей. Там ему только и место.

– Что ты можешь знать? – засмеялся в ответ мужчина. – Ты обычная шестерёнка в большущем механизме. Невелика фигура. Можем легко заменить.

– Вы так просто от меня не отделаетесь, – победоносным голосом выкрикнула мама. – У меня есть документы. Раздобыла в бухгалтерии и сделала копии. И все оффшорные счета дирекции у меня есть. И свидетельства того, как вы избавлялись от отходов, сливали по ночам в реку, загрязняя окружающую среду. Кому и когда давали взятки. Обо всём расскажу!

Мужчины удивлённо переглянулись между собой, не ожидая такого поворота событий. С грозными лицами они двинулись на женщину.

– Не подходите, буду кричать, позову соседей, – прошептала испуганная мама и попятилась к окну.

Юля увидела, как один из мужчин подбежал к маме и с разворота ударил в лицо кулаком. От сильного удара она отлетела к холодильнику и медленно сползла на пол, теряя сознание. Из разбитого маминого носа на светлую кофточку, потекла алая струйка крови.

– Кончай её, – тихим голосом приказал мужчина, похожий на викинга. – У неё есть две дочери, – ответил напарник.

– Ну, так найди их. Ты знаешь, что надо делать.

Мужчина подошел к маме и, подхватив под руки, потащил в комнату.

Юля в ужасе закрыла рот обеими ладошками. Расширенными от страха глазами смотрела на происходящее и боялась пошевелиться. Сердцем почувствовала, что сейчас произойдёт что – то страшное и непоправимое.

Она лихорадочно обвела взглядом комнату и, немедля ни секунды, полезла в шкаф. Там сбоку в стене был сделан хитроумный лаз. Очень давно, когда родители только вселились в эту квартиру, папа делал ремонт и обнаружил потайную комнату несколько метров в длину. В каморке не было ничего, кроме старых запыленных книг и газет. Юля уговорила папу оставить комнату, сохранить для игр с подружками. Папа послушал дочку и выполнил просьбу.

Новая комната стала для Юли неким убежищем, где она чувствовала себя в полной безопасности. Мама в последнее время часто ночевала у папы в больнице или работала в ночную смену, и Юля, чтобы не бояться, забиралась в свою комнатку, брала любимого плюшевого мишку и засыпала до утра тихим мирным сном. Утром приходила мама и звала Юлию завтракать.

Девочка услышала, как створка шкафа жалобно заскрипела. Незнакомцы её искали. Она старалась не дышать и сильно – сильно зажмурилась. Впервые в жизни она сильно испугалась, дрожа всем телом. От напряжения у девочки выступили слёзы. Она крепко прижала к себе мишку и вытирала им зарёванное лицо. Теряя счёт времени, очень долго сидела в шкафу и не высовывалась наружу. От усталости и стресса незаметно для себя уснула.

В квартире было подозрительно тихо. Юля вылезла из своего укрытия и тихо, на цыпочках, вышла в коридор. Перед глазами стояли мифические викинги из древних легенд, и она понимала, что где – то страшные существа поджидают её и хотят убить. Но в квартире не было никого, даже мамы. На удивление стояла тишина, и никто не прятался за холодильником и шкафом. Юля облегчённо выдохнула и отряхнула розовое платье от пыли.

– Мама ушла на работу и не стала меня будить, – решила для себя девочка.

Ей стало легче, и она прямиком пошла в ванную, чтобы умыться и поесть. Но что-то заставило её остановиться и не открывать дверь. Ей почудилось, что если сейчас она потянет на себя ручку, как тут же на неё свалится злобное и мерзкое чудовище. Жизнь закончится, и она умрёт одна – одинёшенька.

На стене висели часы и громко тикали. Юля замерла, не решаясь заходить в ванную. Какая-то сила резко подтолкнула её в спину, и она взяла маленькой ручкой ключ, торчавший в замке, потянула дверь на себя. В ванной горел свет, и Юля не сразу увидела, как рука мамы безжизненно лежит на краю ванной и не шевелится. Девочка стояла, моргала большими глазёнками и не дышала. Делая первый шаг по плитке, почему-то мокрой, она увидела маму. Женщина лежала в ванной в воде красного цвета с открытыми глазами, посиневшими губами, и сердце девочки едва не разорвалось на части. Мама не дышала, и в стеклянных глазах застыл ужас. Лицо у неё было перекошено, тёмные круги зияли под глазами, бледные щёки впали. Она взяла маму за руку. Та была холодной, как будто на улице свирепствовала зима, и мама только вернулась с работы, без варежек, замёрзшая от злой вьюги. В горле стало сухо, грудь сдавила неведомая боль, и запах крови и смерти навсегда запечатлелся в голове юного создания. Терпкий на вкус, горький, отнимающий у человека последние силы к жизни, запах.

Девочка читала в романах для взрослых про смерть, когда умирают естественной смертью, либо когда людей убивают. Но никогда не думала, что ей самой придётся испытать весь этот ужас в собственной жизни. Ей казалось, что страшный запах смерти идёт из глубин океана, из тёмного безжизненного мира, где рождаются моллюски и светлячки. Так, наверное, пахнут русалки, когда выныривают из морских недр и, обнимая гребешки волн, отбрасывают серебристо – ледяной свет, поджидая на рифах заблудившихся моряков. Застывают на острых скалах, как восковые куклы, с гомерическим смехом на безжизненных устах, обещая людям неземные удовольствия. И после убивают моряков, затягивая на самое дно.

Позже в квартире было много посторонних людей. И соседка, тётя Наташа, прижимая Юлю к себе, вытирая слезы, называла сироткой. Следователь задавал вопросы, но Юля молчала. Она не проронила ни слова даже на похоронах мамы. Не плакала, когда сказали о смерти папы в больнице. Не могла. Как будто колдовские силы наложили на девочку обет молчания. Ей так было легче – молчать и не думать о том, что мамы и папы больше никогда не будет в её детской жизни. Через месяц дело закрыли, следствие пришло к выводу, что женщина решила свести счёты с жизнью от безысходности. Так в одночасье Юля осиротела.

Оставить девочку с соседкой по дому, тётей Наташей, опекунский совет не имел права. Других родственников у семьи не было. Старшая сестра Юлии находилась в спортивном лагере, а после ее отдали в приёмную семью. Юлия не видела и не знала ни дедушек, ни бабушек. Поэтому её отправили в детский дом. Но так как она была ко всему безучастна и продолжала молчать, положили в больницу под наблюдение специалистов. Диагноз, который установили врачи, был сильно замысловатый, и Юля совершенно его не запомнила. И зачем? Она твёрдо верила и знала, что всё плохое рано или поздно закончится. С ней был её единственный друг мишка, которому она по ночам рассказывала секреты и делилась самыми сокровенными мыслями.

В палате, кроме кровати, тумбочки и туалета, имелось окно с решёткой, до которого девочка не могла дотянуться. Юле давали таблетки и проводили шокотерапию, но она всё равно оставалась безучастной к окружающим. И только, Прасковья Никитична, пожилая нянечка, смогла расположить девочку к себе. К Юле не приходили посетители, кроме врачей и медсестёр. Прасковья Никитична, жалела и баловала Юлю как могла. Иногда плакала и вытирала слёзы тайком от девочки, чтобы та не видела и не задавала вопросов. Приносила конфеты, вкусное печенье, чаще это делала после обхода врачей. Гладила по голове и, как мама, утешала и успокаивала. И ещё рассказывала обо всем, что творится за стенами больницы: о погоде, событиях в городе, про своё детство, семью и разные города и страны.

Юля была безучастна к рассказам нянечки, конфеты складывала в тумбочку и кормила по ночам мишку. Потом выбрасывала в туалет, чтобы не обидеть Прасковью Никитичну. Ей не хотелось сладкого, но ещё больше она боялась, что один из викингов проникнет ночью в больницу и убьёт ее, как в тот злополучный день маму. Спала она, накрывшись одеялом с головой, и вылезала из-под него, только когда в палате становилось светло и уютно. Но со временем она стала доверять нянечке, не чувствуя с её стороны угрозы. И даже принимала ласки и увещевания. Незаметно привязалась к доброй, простой женщине и вечерами с нетерпением ждала ее.

Однажды Прасковья Никитична пришла поздно ночью и разбудила девочку.

– Юленька, просыпайся, одевайся, – тихо приказала она, доставая из тёмного пакета вещи.

В ответ Юля посмотрела удивлёнными глазами на Прасковью Никитичну и взяла в руки юбку, кофточку, куртку и новенькие ботиночки.

– Одевайся, одевайся, девочка, я потом тебе всё объясню.

Прасковья Никитична помогала Юле примерять новые вещи.

– Подошёл размер, слава Богу, а то ведь я думала, что будут малы и кофта, и курточка. Померяй ботиночки. Нравятся?

Юля, улыбаясь, кивнула, внимательно разглядывая красные ботиночки.

– Ты, главное, ничего не бойся и доверься мне. Я по дороге тебе всё расскажу.

На удивление Юля совершенно не боялась. Утешала себя мыслями о том, что она уже не одна, а с бабушкой, и злой коварный викинг не сможет их одолеть и принести беду. Она, молча надела вещи, в глубине души понимая, что в больницу больше никогда не вернется.

Прасковья Никитична, как заговорщица, открыла дверь и выглянула в коридор. Там не было ни души. Время перевалило за полночь. За столом на посту дежурная медсестра, склонив голову на грудь, посапывала глубоким сном. Прасковья Никитична крепко держала за руку девочку, выводя из палаты. Минуя длинный коридор, стараясь ступать как можно тише, они вышли к широкой лестнице. Спустившись на несколько этажей вниз, подошли к входной двери. Там стоял неопрятный мужчина, в телогрейке и шапке ушанке; завидя беглецов, открыл дверь. Это был сторож, с ним заранее договорилась Прасковья Никитична, что он их ночью выпустит из больницы.

На крыльце больницы Прасковья Никитична остановилась. Поправила шапочку на голове у Юли и завязала потуже шарф.

– Готова? – улыбнулась она девочке тёплой улыбкой и подмигнула.