Дневник «Норд-Оста»

Родители Ольги дежурили у здания театра. До этого я позвонил им и рассказал, что произошло. Отец Оли выслушал спокойно, но вот с матерью едва не случился сердечный приступ. Возле театра собралось в общей сложности около пяти тысяч мирных жителей. Многих москвичей родственники находились в заложниках. Непривычная картина для Москвы, в мирное время. Я позвонил шефу домой и объяснил ситуацию. Он уже был в курсе всех событий. Практически все радиостанции, телеканалы передавали подробности этой трагедии. Шеф мне поручил находиться там и детально записывать всё происходящее. Держать с ним связь и сообщать в редакцию об изменениях. Тогда я ещё не знал, что это первый вечер длинного марафона, название которому – терроризм.

Из архивных материалов:

«Радио Маяк связалось с сотрудником захваченного вечером в Москве концертного зала.

«Я всё слышу по трансляции, – говорил ведущий. – Во время спектакля в зал ворвались люди в масках и бронежилетах. Часть людей успела уйти за кулисы. В зале 700 человек. Было много выстрелов, автоматные очереди. Шёл разговор о том, что у них в руках находятся бомбы и мины, что идёт война, и они действуют как на войне».

Эту информацию получали по трансляции. Чуть позже сообщили, что террористы освободили 150 человек из числа заложников. В столице правоохранительные органы ввели в действие план – «Гроза». Патрулирование города происходит в усиленном режиме. Мэр Москвы Юрий Лужков лично выехал в ДК ГПЗ-1, где зрители мюзикла «Норд – Ост» захвачены неизвестными преступниками в заложники. Переговоры с террористами результатов не дали. В здании заканчивается питьевая вода. Депутат Госдумы РФ от Чечни Асланбек Аслаханов и Руслан Хасбулатов вошли в захваченное здание дворца культуры для переговоров с террористами. Однако переговоры пока результатов не дали».

«Кто они эти люди? Чего хотят?» – думал я.

Народ пребывал в недоумении пока террористы, не выдвигали ни каких требований. От неизвестности, среди родственников, захваченных в плен заложников, началась паника. Люди реально не знали, что делать, и как помочь своим родным? Кто-то предлагал собирать деньги на выкуп. Другие говорили, что надо поехать на приём к Президенту. Медики не прекращали своей работы, большинство женщин и стариков находились в плачевном состоянии. Люди, обеспокоенные происходящим, всё подходили и подходили. Чужой беды не бывает и практически каждый житель Москвы приносил – тёплую одежду, чай, бутерброды. Морально поддерживая тех, у кого родственники находились в плену.

– Террористы освободили не большую группу заложников, – такая новость моментально облетела всех. Дети… Их, к сожалению, было немного. От такой картины сердце начало стучать громче, к глазам непроизвольно подступили слёзы. Взрослые кричали, искали своих детей по именам, фамилиям.

– Вера! Наташа! Серёжа… – Крики заглушали радостное оживление и душевный подъём. В глазах людей появились искры надежды.

– Женька, – наконец-то, вскрикнул я.

Его тут же подхватил на руки отец. Слава богу – живой! Расталкивая локтями собравшихся зевак, я спешил к нему. Отец уже обмотал Женьку большим клетчатым одеялом, а мама наливала из термоса тёплый чай.

– Дядя Саша! Дядя Саша! – позвал меня мальчик. – Оля осталась там, в здании, её не отпустили.

Мать Женьки не давала ему говорить, всё время, целуя и обнимая. К нам подошёл крепкого вида «омоновец», и пригласил родных Женьки к машине, для выяснения личности и прочих формальностей.

Из архивных материалов:

«Преступники располагают автоматическим оружием, гранатами, поясами с взрывными устройствами, минами и канистрами с бензином. Был установлен первый телефонный контакт с террористами. Одним из требований является выплата крупной денежной суммы. Внутри здания у всех заложников отобраны сотовые телефоны. В городе создана горячая линия, по которой можно узнать о тех, кто находится в заложниках. В МЧС отметили, что телефоны разрываются от звонков, причём звонят не только родственники, но и простые граждане, желающие хоть чем-то помочь».

– Москву атаковали чеченские смертники. Их требование одно – вывод федеральных войск с территории Чечни.

Вот так да. В оцеплении я встретил давнего приятеля, который работал на одном из московских телеканалов. Мы пытались разговориться, только ничего не получалось. Из захваченного здания доносились крики людей и глухие автоматные очереди. От этого становилось жутко и, по правде, дрожали колени. Создавалось впечатление, что в эти минуты и часы, весь мир сошёл с ума, настолько страшно было ощущать нахлынувший хаос. Я не отводил глаз от тёмного здания, и мысли мои всё время возвращались к Ольге.

«Как там Оля? Но кто, и зачем, будет убивать девушку? Если чеченцы требуют выкуп, то скоро всех освободят. Правительство не позволит случиться такому произволу. Привезут деньги и всех отпустят» – думал я, нервно теребя карманы куртки.

Боже мой, какой тогда я был наивный. Это по истечении нескольких лет я рассуждаю здраво и пытаюсь передать обстановку, которая сложилась. Но тогда я хватался за каждую спасительную соломинку, в надежде, что ничего страшного не произойдёт.

«Бедная моя девочка. Как бы мне хотелось быть рядом с тобой, в те минуты. Согреть своим теплом, заботой и любовью».

Странная штука жизнь, ещё несколько часов назад, люди которые попали в заложники, занимались привычными делами. Кто-то находился на работе, в отпуске, собирался на курорт и т. д. и т. п. В одно мгновение всё рухнуло и оборвалось. Начался совершенно другой жизненный виток. Открылась страшная и глубокая пропасть, в которую угодили незнакомые друг для друга люди. От прежней жизни не осталось и следа. Только маленькие и почти незаметные, словно пылинки, воспоминания. И они как у мужчин, так и у женщин, в эти часы вызывали сожаление и слёзы.

Корреспонденты и журналисты со всех уголков планеты замерли в ожидании развязки этого действия. Каждый из них пытался донести до читателей свою версию развития дальнейших событий. Приводились примеры из недалёкого прошлого, когда происходили захваты заложников. Правда, никто не мог припомнить случая – цинизма и наглости, когда в одном из самых крупных городов мира происходило нечто подобное. Большинство пребывало в недоумении, понимая, что в любом случае будут жертвы среди заложников. Такова суровая действительность. И от этого никуда не денешься.

Из архивных материалов:

«Во главе чеченского отряда Мовсар Бараев. По его словам в отряде помимо моджахедов 40 вдов чеченских бойцов, лица которых закрыты чадрами. Здание заминировано. Все участники операции обвязаны минами. Мовсар Бараев заявил, что те, кто приехал в Москву, являются смертниками. Требование одно – прекращение войны, начало вывода российских оккупационных войск из Чечни. Бараев также заявил, что моджахеды пришли в Москву не выжить, а умереть. Акция по массовому захвату заложников в Москве – ответ группы боевиков убитого год назад полевого командира Арби Бараева, за уничтожение своего лидера».

Глава 5

Продукты питания и питьевую воду террористы не разрешали передавать в здание. Ситуация была не в пользу невинных и беззащитных людей. Строились различные догадки и предположения. Никто не смог дать чёткий ответ, как могло такое произойти? Многие известные люди, политики, деятели искусства пытались вступить в переговоры с террористами. Все, попытки не давали ни какого результата. Террористы не снимали своих требований, продолжали настаивать на выводе войск из Чечни.

Из архивных материалов:

«Террористы утверждают, что застрелили сотрудника ФСБ. Они позвонили в агентство Кавказ-Центр и заявили, что у российского правительства есть семь дней, для решения вопроса остановки войны и начала вывода российских оккупационных войск из Чечни. Если за неделю этот вопрос не будет решён, то здание со всеми заложниками взорвётся».

– Боевики действовали наобум, если они и знали план здания, то только как зрители. Это, на мой взгляд, хаотический захват, – сказал помощник режиссёра театра.

А где же Женька? Я совсем о нём забыл. В этой суматохе было трудно разобраться, кто и где находится… Повернув голову направо, потом налево, я не заметил родителей Женьки. На улице похолодало и пронизывающий ветер, заставлял людей дрожать. Пройдя вдоль ограждения метров пятьдесят, я увидел группу журналистов с главным оператором. Они брали интервью у Женьки! Вот это да! Герой дня и настоящий мужчина! В школе все ребята будут ему завидовать, а девочки присылать записки с просьбами о свидании. Приблизившись, я услышал интервью подростка каналу ОРТ:

– Пришёл человек с автоматом и чёрной маске. Он стрелял в потолок и орал на людей. Нервничал и заставлял, чтобы они садились в первые ряды зала. Потом я увидел женщин, но они были как-то неестественно толстые и не поворотливые. Один из боевиков указывая на женщин, сказал с гордостью в голосе, что они обвешаны взрывчаткой. Другой чеченец сказал, что за десять минут, они заминируют весь зал, и отпустят домой только некоторых детей. И ещё они говорили, что если военные будут штурмовать здание, то взорвётся весь зал.

– На каком языке разговаривали боевики? – спросил сухощавый журналист.

– Точно не на не русском, – ответил по-военному чётко Женька. – Сказали, что хотят окончания войны.

– А что делали остальные? – спросила симпатичная девушка, с длинным микрофоном.

– Люди молчали и переговаривались шёпотом. За кулисами сцены были слышны автоматные очереди.

Женька говорил спокойно, не волнуясь. В это время мама с нежностью гладила рукой по голове, успокаивая таким образом.

– Ты был один на представлении? – спросила девушка.

– Нет, я пришёл на представление с сестрой Олей. Её не освободили и она ещё там. Меня выпустили вместе с моим другом Максимом.

Видно было по мальчику, что спокойствие давалось ему с трудом, и он нуждается в помощи медиков. Хотя для подростка, Женька был на высоте и держался как настоящий герой. Не каждый смог бы так себя вести.

Власти предпринимали определённые действия, это было видно по военным и органам правопорядка. Люди не покидали своих постов, пристально наблюдая за театром. Огни погасли на фасаде здания, и ночь сделала внешний вид зловещим. От гнетущего напряжения спать совсем не хотелось. Время было за полночь.

Я ходил, искоса поглядывая в сторону здания. Мысли путались, и я не мог сосредоточиться. Ветер пронизывал мою лёгкую куртку, и приходилось делать приседания, чтобы согреться. Оля была девушкой не из робкого десятка. Несколько раз летом прыгала с парашютом, посещала авиа кружок. Тогда я пытался её отговорить, но она даже слушать не захотела. Характер у неё был отца, а вот душевная мягкость от матери. Я делал записи в блокнот, хотя и так прекрасно понимал, что это всё запомнится очень надолго, до мельчайших деталей. Пару раз звонил шеф, подбадривая меня как мог. Напряжение росло с каждой минутой, и от этого становилось невыносимо трудно и грустно.

«Как себя поведёт милиция? Отдаст приказ Президент, или нет» – думал я в томительном ожидании.

Среди людей строились самые фантастические догадки. Один мужик в зимней куртке типа «Аляска» и спортивной шапочке, с лицом побитым оспой, твердил, что он бывший военный и приводил свои доводы.

– Отдать приказ на штурм здания – значит положить на себя всю ответственность, за те жертвы, которые могут быть, в ходе действий военных. Кто на такое согласиться? Я вас спрашиваю?

И он внимательно посмотрел на собравшихся зевак.

– Какие бы не были крутые бойцы спецназа, но и они не знают, как себя поведут террористы, – сказал он с явным воодушевлением в голосе.

Потом прокашлялся и выпил минералки из бутылки.

– Малейшая оплошность и жертв, среди заложников, может быть намного больше.

Он смачно плюнул на землю, и махнул с сожалением рукой, потом направился, прихрамывая на правую ногу, в сторону театра. Я провожал его долгим взглядом, до тех пор, пока огрузлая фигура бывшего военного не исчезла в переулке.

Это в кино один человек спасает громадное количество людей, при этом не получая даже малейшей царапины. Смешно, не правда ли? Да ещё ни разу за время действия фильма, не перезаряжая пистолет. Не знаю как вам, но я уже давно не смотрю таких фильмов. Скучно и неинтересно.