Соргемия

На том конце молчали, то ли соглашаясь с озвученными утверждениями, то ли придумывая новые аргументы против.

– Ладно, – Телли решил опередить собеседника, – ко мне дочь пришла, отключаюсь.

Отец устало улыбнулся, развернув кресло к гостю своей скромной обители.

– Согемианцы просто не хотят верить в свою не уникальность. Не хотят верить в возможный галактический эксперимент. Они стараются отодвинуть теорию, что мы – это они, а они – это мы, несмотря на абсурдность собственных выводов. Не исключено, что подобные мысли диктуются сверху. Но каков смысл? Этого я никогда не пойму. Зачем отрицать очевидное? Их сделали такими, какие они есть, условия планеты Земля. Из-за того, что их планета обладала большими ресурсами и более мягким климатом, если сравнивать с нашей планетой, развивались они медленнее. У нас же были суровые условия, которые заставили соргемианцев действовать быстрее. Мы сумели защититься от звезды, вернулись из подземных городов на поверхность. Однако жизнь была дана изначально в одном своём виде, без форы какой-то из сторон.

– Пап…

– Знаешь, иногда мне это напоминает лабораторию, где в разные пробирки помещают одни и те же живые организмы и дают им разные условия, одну пробирку ставят под лампу, а вторую помещают в тёмный угол комнаты…

– Папа.

Телли взглянул на дочь, словно она только что вошла.

– Ох, да, прости, снова я ушел в рассуждения. Эта работа не оставляет меня. Я хочу доказать нашу полную идентичность, и тогда исследователи начнут поиски первичной цивилизации, а не абстрактных пришельцев, как это делается сейчас.

Кио снисходительно улыбнулась, заметив на рубашке отца следы еды, а между пальцев мозоли от работы с голографическим монитором.

– Тебе стоит чаще выходить из комнаты.

Светловолосый Телли Кору был чрезвычайно обаятельным мужчиной, но его столь фанатичная погружённость в науку отпугивала многих коллег и огромное количество представительниц противоположного пола. Лишь Лиа увидела в нём любовь всей своей жизни и научилась мириться с его странностями.

– Пришла сказать, что уезжаю пап. Я прошла распределение.

– Что они тебе дают?

– Шахтёрские суда.

– Не совсем то, что ты хотела, так?

– Так.

– Но знаешь, я рад. На шахтёрских нагрузка куда меньше, чем на исследователях.

Кио отошла от отца, повернувшись к полке с семейными фотографиями и памятными безделушками.

– Я не хотела говорить маме, потому что не уверена в успехе…

Телли не понимал, о чем речь.

– Я об исследователе, пап. Хочу попробовать попасть на исследовательское судно.

– Это нормально, позанимаешься немного, поработаешь в космопорте и…

– Ты не понял, я хочу попробовать сейчас.

Телли молчал, но когда осознание сказанного пришло, глаза его округлились.

– Ты хочешь попасть на «Фабулу»?

Кио кивнула, выжидая вердикта отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Отец никогда не строил планов на её счёт, и это облегчало Кио жизнь. Мама же постоянно представляла, как дочь становится известным психологом или возглавляет один из оспитов. Она даже мысли не допускала, что Кио может остаться просто Кио, без заслуг и достижений. Это не делало её плохой, она просто считала своего ребёнка особенным, как и многие матери до и после неё. Отношение отца отличалось, он просто радовался, когда дочь время от времени заходила в гости.

– Опасная затея, ты же понимаешь, дорогая.

– Разумеется.

– О маме не беспокойся, пока не позвонишь, я ничего не скажу. Просто будь осторожна и держи себя в руках. Никто не должен узнать.

Кио с отцом крепко обнялись.

– Спасибо, пап. Я постараюсь. Не факт, что у меня выйдет задуманное, но…

– Выйдет, – Телли улыбнулся. – Я же тебя знаю. А! Вот!

Телли метнулся к полке, набитой самыми обычными бумажными книгами. Этим реликвиям мог позавидовать любой соргемианский исторический музей. Телли вытащил часть книг с одной из полок, чтобы добраться до нужной.

– Смотри, – он протянул Кио обшарпанный томик, на обложке которого имелась запись буквами соргемианского алфавита.

– Не понимаю, что здесь написано. Вроде наши буквы, но слово мне не знакомо.

– Это новая история Земли. Вот, здесь, – Телли обратил внимание дочери на мелкую заметку поверх надписи.

– Ты перевёл её, так?

Телли замялся.

– Не я один, но в целом да, я участвовал в переводе. Это не учебник, скорее рассказ одного из землян о том, что творилось до катастрофы на планете. Книга на нескольких языках, тот, что мы перевели – назывался у них «английский». Уверен, тебе понравится. Так, для общего развития.

– Спасибо пап, – Кио провела ладонью по шершавой обложке, а затем ещё раз обняла отца, с трудом сдержав слёзы. – Я буду скучать.

Телли коснулся щеки дочери, его глаза заблестели.

– Ничего не бойся, моя дорогая.

– Транспорт в первую Центрийскую вот-вот будет отходить, поторопись, – прокричала мама с кухни, когда Кио вышла в прихожую.

Кио задержалась в зале и по привычке включила голо-проектор, свисающий с потолка у дальней стены. Шла трансляция из зала Совета, где ипсум Терра по обыкновению своему отчитывал советника Тека, которого так не любила мать Кио.

– Это повтор, дочка. Сегодня уже показывали, как Дефич разнес этого прогнившего старика, – мама всегда называла ипсума по имени. – Я уже подписала петицию на его отстранение, надеюсь, через пару заседаний мы больше не увидим его наглую физиономию.

Кио промотала повтор вперёд.

– …Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего…

– Мам! А что за Вэн?

– Да это прихлебай Тека. Они решили засунуть свои клешни контроля и на исследовательское судно «Фабула-VII». Я же говорю, от этого мерзавца исходят только глупые законы и такие же глупые инициативы, давно пора его отстранить. Ипсум старается, как может, но вероятно настала очередь народа разобраться с ним.