Ричард Длинные Руки – король

— А сломать ее с той стороны…

Я покачал головой.

— Мы с Сигизмундом неплохо проредили ряды наиболее воинственных демонов. А те, что простые рудокопатели или таскатели руды, — нам неопасны.

— Значит, — сказал отец Ансельм, — какое-то время у нас еще есть.

— А за это время, — добавил отец Ромуальд, — кое-что закончить успеем. Хорошо, брат паладин…

Я продолжил быстро:

— Простите, что напоминаю, но они знают о нас больше, чем мы думаем. У нас цель — спасти мир от зла, а у них все проще — прорваться к нам и всех уничтожить. Потому мы ими не интересуемся, отгородившись святой стеной, а они интересуются нами еще как! И собирают о нас все, что могут собрать.

Отец Кроссбрин буркнул:

— Много они могут насобирать!

— Много, — ответил я. — Даже из рая в ад могут быть перебежчики!

Наступило мертвое молчание, все перестали даже шевелиться, ожидая объяснения.

Аббат сказал устало:

— Я о таком не слышал.

— Здесь не из рая, — поправил я сам себя, — но этот Храм для меня почти что рай, настолько свят и чист.

Кроссбрин сказал с неприязнью:

— От нас тоже никто не перебегал!

— Точно? — спросил я. — А те два монаха, что решили померяться силой с демонами и прошли на ту сторону?

Аббат проговорил с настороженностью:

— Полагаю, оба погибли. Естественно, нанеся врагу рода человеческого большой урон. И души их теперь в раю.

— Я бы не назвал то место раем, — ответил я. — Хотя там и весьма тепло. Очень даже тепло! Так тепло, что рай уже и не совсем рай… К сожалению, по доброй или недоброй воле, однако оба тогда остались в том не совсем райском месте, хоть там и тепло. И зимы не бывает, надо же… Оба живые. Не знаю, насколько здоровые, но телами да, весьма даже.

Наступило короткое молчание, в кабинете повеяло холодом. Может быть, это и тайна, но двое из самых сильных монахов однажды отправились за стену и там исчезли, не подав о себе вестей.

Когда спустя дни отправили целую группу на их спасение, вооруженную до зубов, из той группы вернулся только один, приполз обгорелый и умирающий, успел сообщить, что те сверхмогучие братья не погибли, а перешли на сторону Зла.

Это было так дико и невероятно, но поверить пришлось, потому отцы Храма в страхе запечатали вход самыми крепкими святыми молитвами, а потом с каждым годом укрепляли как этот вход, так и стены на всех нижних этажах.

Отец Ромуальд наконец сказал резко:

— Не может такого быть!

Я повернулся к священнику, у которого манеры викинга лезут из всех щелей.

— Почему?

— Оба знают многие из наших тайн, — проговорил он, щеки на глазах побледнели и ввалились, подчеркивая выступающие скулы. — Это было бы крахом многих наших… Брат Александро к тому же помогал отцу Кроссбрину усиливать святую защиту стены… Он знает о ней слишком много.

Отец Кроссбрин поджал губы, глаза из-под нависших бровей метнули молнию.

— Знаете ли, — проговорил он сухо, — брат паладин наговорил слишком много невероятного. Тем более брат Сигизмунд, которому мы верим свято, подтвердить не может.

— Сигизмунд был без сознания, — пояснил я. — Временно. Но весьма.

— Тем более!

Они заговорили между собой, я ощутил нарастающий гнев, опять все утопает в бессмысленных дискуссиях.

— Отец Кроссбрин, — сказал я медленно и сквозь зубы, — а могу ли я поинтересоваться…

Он ответил враждебно:

— Сделайте милость.

— Если я правильно понял того черного монаха, — сказал я, — брата Александро… так его зовут?.. он был, если верить его поганым словам, вашим ближайшим и доверенным помощником?

Он отрезал с неприязнью:

— Всего пару месяцев! И что?

— Да так, — ответил я. — Он говорил про какой-то камень в стене.

Он насторожился, сказал резко:

— Что вы плетете? При чем тут камень?

— Если его вытащить, — пояснил я, — а то слишком уж расшатался… можно в нише что-нибудь поискать… Сейчас попытаюсь вспомнить, где этот камень, по словам черного монаха. И что там спрятано…

Его лицо разом побелело, он почти прошипел:

— Умолкните! Это не имеет никакого отношения к разбираемому делу.

— Точно, — согласился я, — это я так просто. Поэтическая метафора. Есть во мне такое возвышенное. А вы точно стихов в вашей очень далекой молодости не писали?.. Может быть, стеснялись и прятали от глаз старших братьев?.. За камнем в стене?

— Брат паладин…

Я прервал:

— Как я понял, вы хотели сказать, что верите моим словам истово и безоговорочно, но скромность вам мешает признать это открыто и вот так у всех на виду?

Аббат, отцы Ромуальд, Мальбрах, Ансельм и все остальные смотрели на Кроссбрина с недоумением, а он, тяжело вздохнув, произнес сломленным голосом: