Гости с той стороны

– Ты, как всегда, безрассуден! Тебя зачем сюда послали? Разве за этим? Ну, скажи, зачем? Зачем тебе понадобилась тана? Гладить по загривку?

Он бодро отпрыгнул от кулака Бласта, чего нельзя было ожидать при его властном облике.

– Лучше помоги, чем вгрызаться сейчас! – взъярился Бласт. – Ты здесь для чего? Чтобы оказывать помощь эллинам! Я эллин! Такой же, как ты! Ты помнишь это?

Атей нахохлился, дыша тяжело и злобно. И Бласт при всём своём легкомыслии сообразил, что ведёт себя нерационально. Ему нужна помощь, а он, дурак, множит врагов!

– Прости за мою глупость в Афинах! – буквально выдавил из себя бедняга никогда не произносимые слова. Он чувствовал, что за Петал был готов загрызть кого угодно! Озвереть, если невозможно очеловечить её! Но сейчас понадобилось другое: он сменил тон, и «на брюхе, скуля и повизгивая, униженно подползал, умоляя о милости»…

Атей фыркнул: воспоминания об оскорблении, нанесённом этим малахольным, были ещё пока болезненны. Но Бласт выглядел так униженно и жалко!

– Помоги, Атей! Прости великодушно за нанесённое оскорбление! Если не можешь простить меня, помоги только ей! Она стоит того. Она ведь не отвергла и даже защищала меня от твоих воронов! И видишь, что вышло? Не могу же я после этого бросить её! Помоги же нам! Прошу тебя! Я не верю в случайность нашей встречи. В последнее время в моей жизни всё сплетается будто подневольно: я говорю не то, что планирую, и делаю не то, что считаю правильным. Меня будто ветром несёт по жизни…

– Вот и я о твоём легкомыслии…

– Нет, это другое! Мной будто говорят! Мной будто действуют! Я очень остро ощущаю подневольность некоторых событий своей жизни. Невозможных событий! Я думал, это легенды… А они, эти местные, – в самом деле …превращаются!!! Это не умещается у меня в голове! Это ведь не потому, что я болен? Ты тоже видишь это?.. – Бласт указал на бессильно распластавшуюся волчицу.

Атей, несколько растерявшийся, оправил одежду. Он не ожидал от Бласта, каким он знал его ещё в Афинах, чего-то подобного. Он вообще не ждал искренности и был не готов отвечать на неё.

– У тебя только три дня, чтобы Петал могла вернуть себе человеческий облик. Потом превращение станет безвозвратным. А для этого нужно привести её в сознание. Быть зверем или человеком – это добровольный выбор.

– Как? Как это сделать? Ты знаешь? – Бласт бросился к нему, пытаясь встать на колени, но эллинарх рывком усадил его на сундук и сам сел рядом.

– Я не знаю, – отчеканил он. – Но знаю, кто это знает. Рядом есть посёлок. Сами жрецы называют его Вечность. Постой!..

Бласт уже рванулся бежать, но потом осел.

– Войти туда непосвящённому невозможно, – ледяным тоном продолжал Атей. – Ты просто не преодолеешь круг, которым он очерчен. Он оттолкнёт тебя сначала огнём, потом водой. Продолжишь попытки – просто засыплет землёй заживо.

Атей говорил нехотя, отвращение к тому, чем ему приходится заниматься, усиливалось: мало неприятностей причинил ему этот безумный! Теперь он явился, чтобы погубить его карьеру! Будь его, Атея, воля…

Бласт в отчаянье взмахнул руками.

– Им не понадобится засыпать меня землёй. Мне просто нет смысла туда идти. Я не получу помощи от них, потому что мы случайно.. Ты слышишь, случайно!… убили одного из них…

– Атей в ужасе бросился к алтарю с фигурками богов и начал дрожащими руками зажигать множество курений и огней:

– Ты украл Белоглазую тану, а потом ещё и жреца-ворона убил! Тем более вам необходимо скорее покинуть мой дом! Ты понимаешь, как ты своим безрассудством подставляешь меня? Впрочем спустя мгновение он устыдился своей искренности и изменил тон:

– Конечно, я не отказываюсь помочь соотечественнику. Чем могу.

– А чем ты можешь?

– Давай сейчас спать. А с утра решим. Что-нибудь придумаем.

Бласт всю ночь просидел перед волчицей.

Он вспоминал, как в тенистом углу отцовского сада взмолился богу счастливого случая Кайросу послать ему свежих впечатлений, из-за которых он позабыл бы свои прежние болезненные переживания. Неужели выпросил? Но впечатлений оказалось с таким избытком, что он удивлялся: как это его сознание до сих пор не съехало от них в спасительную тишину безумия.

Эта ночь так измучила его, что он даже не понял, спал он или не спал…

Ему чудилась то земля, скачущая обликом реальгаровых волков, то огонь налетал крыльями гигантских воронов, то вода, злобно шипя, подползала струями-змеями.

А с рассветом вошёл Атей.

– Слушай, с утра мы начнём грузить на «Афон» зерно. Я постараюсь, как могу, затянуть погрузку. За это время тебе надо наведаться в Вечность и привести Чисту.

– Кто это?

– Ведунья. В нашей безвыходной ситуации это единственный выход – обратиться к ней. Давным-давно она дала обет не отказывать в помощи ни друзьям, ни врагам. То ли боги за это продляют её годы, то ли, в самом деле, она настолько хорошая лекарка, что её долголетие – лучшее тому подтверждение. Она лечит любую болезнь не дольше трёх дней. Именно это нам и надо. Да, ещё одно: скажи спасибо Александре, моей жене. Это она придумала, как туда попасть.

– Но ты сам сказал, что это невозможно!

Беседуя с Атеем, Бласт не заметил, как долгими переходами между домами был выведен под первые утренние лучи на обрыв над морем. Стая воронов, сорвалась с ближайшего дерева и мгновенно облепила всё его тело.

Атея рядом не оказалось.

3

Бласт яростно отбивался от набросившейся на него завесы из чёрных перьев. Но она была всюду: на голове, под ногами, на лице и под руками. Он резко вывернулся, как когда-то в детстве с друзьями. Но убежать не удалось.

Он падал с огромной высоты!

О-о, ужас! В пылу драки он не заметил, что стая воронов подняла его в воздух, и отбивался от них он на лету!