Синтраж. Том 1

– Монах, не обременённый запретами монастыря, – продолжает мысль воплощение уродливой мощи, – но за дни отбора никого не убил, хотя мог…

– Ты принимаешь вежливость за слабость.

– Не заключал союзов против команды со столь нетерпеливым лидером…

– У вас нет ни шанса…

– Спас моих ребят, хотя мог их бросить…

– Мы вас уничтожим…

– И смог голыми руками одолеть костюм S-ранга…

– Я лично оторву тебе голову…

– Без каких-либо модификаций…

– Эрни, на тебе монах. Протос, бери здоровяка, но не убивай. Я разберусь с его шестёрками.

– Посмотрим, как мы сработаемся в команде, Ума Алакту, посмотрим…

Ума успевает оскалиться, предвкушая дальнейшие события, и противники превращаются в вихрь смертельной опасности. Профи в костюме прыгает на мутанта-Фина, Бар Дьюк раскидывает восьмёрку наёмников, бронник со стилетом атакует монаха. И ставки зрителей в этот момент подобно урагану охватывают сервера, ежесекундно переходя из крайности в крайность. Самая сдержанная элита невольно возбуждается от происходящего, а пациенты прячутся по палатам, моля вселенную о снисхождении.

Клинок рассекает воздух – юноша падает, избегая смерти и попутно подсекая ноги врагу. Мутант швыряет профи в костюме на «землю» и вбивает противника в пол: раздувшиеся руки раз за разом обрушиваются на Протоса – металлопластик прогибается под ударами, и бронник всё больше и больше погружается вглубь пола. Бар раздаёт удары направо и налево – волновики бесперебойно стреляют по обшивке костюма, но без явного результата: кто-то кричит, кто-то не успевает уклониться и отлетает с пробитой головой.

Посетители питейных заведений космической станции «Ребелентис» галдят в унисон, упиваясь зрелищем больше любого напитка.

Ума отступает, уклоняясь от выпадов короткого меча. Эрни ускоряется насколько позволяет костюм, и за движениями стилета уже не уследить. Монах инстинктивно отскакивает назад и поскальзывается на крови обезглавленного охотника – падает. Фин Лехц, отброшенный ударом ноги, врезается в потолок и ещё до падения получает новый удар. Наёмники пытаются скрутить лидера бронников, но что-то хрустит, хруст завершает чей-то вопль, и Дьюк вырывается из клубка человеческих тел.

Спец информанты не успевают обновлять данные, а ведущий организатор Блюс смеётся, видя размер своей сегодняшней прибыли.

Эрни прыгает на упавшего противника, намереваясь пригвоздить монаха к полу, но ноги внезапно отказывают, и фехтовальщик в броне сам падает перед юношей. Юноша улыбается, радуясь удавшейся уловке и, прежде чем хозяин стилета замечает виброхлыст, опутавший его ноги, Ума начинает игру в узелки, обвивая бичом конечности упавшего, завершая всё петлёй вокруг шеи и повышая разряд до максимума. Электрический хлыст не сможет причинить костюму вреда, но задержит на пару минут – пусть Эрни извивается на полу в крови убитого им человека, безнадёжно пытаясь порвать путы. За время, пока хлыст разрядится, монах сможет понаблюдать за остальными. А остальные не скучали: мутант Фин и профи Протос обменивались ударами чудовищной силы, но разрушительное уродство уступало технологиям, и на каждый удар мутанта бронник отвечал двумя, подавляя врага опытом. Лехц взревел на пике боли и швырнул смертоносную тень через весь вестибюль – человек в костюме пробил собой стеклянную стену, и тысячи осколков обрушились на обидчика, погребая Протоса под собой.

Фин тяжело дышит, следы от ударов по всему телу наливаются болезненным пурпуром, но всё же он выдавливает из себя членораздельную речь:

– Плохо дело, тьфу, – мутант сплёвывает выбитый зуб, – Ума Алактум, этот слишком хорош. Не могу гарантировать, что справлюсь. – Чей-то крик, означающий очередную потерю в команде Лехца, на секунду прерывает речь капитана. – У тебя есть план?

– Есть один способ, – наблюдая, как из-под груды осколков поднимается чёрный силуэт, тараторит Ума, – в тридцати метрах по направлению твоего броска находится спуск в комнату энергоснабжения больницы, энергии терминала хватит на поджарку десятка таких костюмов, если ты сможешь швырнуть его в ядро… удачи! – почти искренне бросает юноша вслед мутанту.

А Фин Лехц, уже не слушая союзника, срывается с места, чтобы быть встреченным смертоносными объятиями костюма. Рывок против рывка – сила сталкивается с силой, и глухой удар на мгновенье заглушает стоны раненых и возню борющихся. Хрустят рёбра, мутант рычит, ноги скользят по полу, тело раздувается всё больше и больше, пока бронник не поддаётся напору Лехца и не взмывает в воздух, сдавливаемый захватом гигантских рук. Гора мышц берёт разбег и врезается в стену, пробивая стекло оппонентом, раз, другой, третий – Фин прошибает Протосом стену за стеной, минуя коридоры и помещения, превращая элегантные узоры трещин в мириады осыпающихся осколков, пока взору не открывается ульм-люк, открывающий путь в подвальные помещения. Мутант швыряет врага на люк и, прыгнув, обрушивает на цель всю силу своих гипертрофированных ног. Люк выгибается и скрипит, Протос стонет, но оба выдерживают – Фин завершает дело ударом с двух рук, и люк проваливается, поглощая в проёме участников турнира… секундой спустя оттуда доносятся звуки ударов, возвещающие о продолжении веселья…

Зрители улюлюкают, когда столь смертоносный дуэт исчезает из поля зрения камер, но ничего не поделать: административные помещения транслировать запрещено. Поэтому жадный до зрелища зритель переносит своё внимание на происходящее в вестибюле больницы, и вестибюль радует зрителя бесконечным потоком беспричинного насилия…

И в центре этого насильственного клубка метался Бар Дьюк, раздавая удары направо и налево, оставляя наёмников в постоянном движении. Половина команды Лехца валяется неспособная продолжать бой, а остальная кружит вокруг лидера бронников, постоянно стреляя, атакуя и уклоняясь, с ужасом осознавая, что нет права на ошибку. Выстрелить, прыгнуть в сторону, ударить, уклониться, выстрелить, перекат, ударить, отпрыгнуть. Через боль, через страх, доводя себя до предела, они должны были продолжать. Иначе – смерть.

Внезапно наёмники кинулись врассыпную, и датчики костюма уловили движение. «Монах? Я ждал этого, но какого чёрта там делает Эрни?»

«Смерч» среагировал молниеносно, отразив атаку со спины и тут же нанося удар в открывшегося противника.

Профессионалы никогда не пользуются автопилотом, и многие ошибочно полагают, что это из-за утраты ощущений во время боя. На самом деле это потому, что костюм идеально реагирует на происходящее, моментально отвечая на любую брешь в защите оппонента. И эта идеальность является единственной слабостью автопилота.

Бар Дьюк моментально наносит удар в открывшегося противника, но удар не настигает свою цель: руку обвивает захватом один из раненых наёмников Лехца. Бар всё понял, но освободиться от захвата не успел: остальная команда уже повисла на нём, давая возможность Уме нанести удар. И Ума ударил…

Обычно во время боя нет времени на разговоры, но дело может исправить численное преимущество. Пока остальные отвлекали бронника, Ума истязал свой портативный z-блок, выжимая из психоуправления всё, на что только был способен. Линза на левом глазу выдала ответ в виде рунических символов, и счёт пошёл на секунды. Десять секунд, чтобы объяснить удар, брешь и момент действия. Ещё десять секунд на то, чтобы лежащий в засаде наёмник передал команду товарищам, и вот уже план приводится в исполнение. Ума прыгает на противника со спины, нанося дробящий удар кулаком. Бар Дьюк отклоняет удар в развороте и бьёт по открывшейся на секунду печени. Один из раненых бойцов, остававшийся до сих пор незамеченным, вскакивает с пола, останавливая удар бронника, заключая его руку в захват «трёх цепей». Ещё секунда, и костюм был готов вырваться из захвата, но остальные уже осели непоколебимым грузом на носителе слишком дорогого наряда.

Искусство девятое – космическая длань, техника внутреннего кулака. И змей девяти искусств, сделав глубокий выпад, бьёт по защищённому корпусу. Удар был неплох – юноша даже услышал бульканье по ту сторону обшивки. Удар, слишком опасный для применения на столь быстром противнике, но единственный, способный причинить ему вред. Бар Дьюк осел, уже не удерживаемый, а поддерживаемый своими врагами, неспособный справиться с болевыми спазмами от внутреннего кровотечения и чувствуя, как по ногам бежит почти бесконечная струйка мочи…

…Минус один…

Лампы и мониторы больничного холла замерцали, будто норовя погаснуть, но передумав, вернулись к обычному состоянию. Ума с облегчением сел на пол, рассмеялся:

– Он справился, мучий сын! Радуйтесь, ваш урод капитан таки поджарил третьего в терминале больницы!

Оставался только Эрни, столь же сильно любивший холодное оружие, сколь не умевший им пользоваться. Пытаясь освободиться из объятий виброхлыста, он всё больше и больше поддавался своей ярости, позволяя ей вырываться до тех пор, пока тысячекратно проклятый электро-бич не лопнул, разлетаясь на куски. Убить противников, разорвать их на части, отомстить – только это имело значение. У него есть костюм – он сможет… убить монаха первым, и остальные не представят угрозы…

А в вестибюль возвращался Лехц. Фин шёл тяжёлыми, такими же как недавний бой шагами. Мышцы сдулись, дыхание не хотело восстанавливаться, один глаз не открывался, лицо тонуло в кровоподтёках, а тело искрилось синяками. Медленные, шаркающие шаги было почти не слышно за скрежетом тела о пол. Мутант тащил за собой недавнего оппонента – жалкое подобие человека в оплавленной броне, неспособного даже пошевелиться…

…Минус два…

Эрни от этого зрелища утратил последние крохи рассудительности. Крик его был глубоким и проникновенным, понятнее любых слов. Фин Лехц закричал в ответ – не от чувств, просто заставляя себя собраться с силами. Последний из команды броненосцев бежал быстро, достаточно быстро, чтобы мутант не смог его остановить. Сила здесь была не к месту, и Фин просто бросил тело Протоса навстречу мстительной тени. Эрни запнулся намереваясь поймать товарища и слишком поздно среагировал на летящую за Протосом гору вражеских мышц… Фин устал, устал так, как не уставал очень давно, и поэтому, схватив бронника, он вложил все свои последние силы в рывок…

Ни Ума, ни команда не успели ничего сделать, только наблюдали, как последний враг раненым зверем кидается на их союзника. В следующий момент по ушам ударил жуткий звук разрываемого металла, и взору всех присутствующих, как и взорам миллиардов зрителей предстал Фин Лехц. Фин победитель. Мутант – воплощение ужаса, сжимающий в своей гигантской ладони оторванную руку врага. Нет, не руку – всего лишь рукав от бронекостюма, ведь у ног победителя валяется побеждённый с оголённой рукой, ублюдком торчащей из костюма класса «смерч». Кажется, Эрни не понимает, что случилось. Лехц снова кричит, наступает на поверженного врага, чтобы одним резким движением сорвать с него шлем. Под шлемом затаился страх… Пухлое, совершенно безобидное лицо заливается слезами, совершенно не понимая, как такое могло произойти. Эрни собирается что-то сказать, но Фин накрывает его лицо ладонью и сжимает, пока череп не треснет переспелым орехом цитрап…

…Минус три…

До конца отбора остаётся не так много времени, и Фин перечисляет себе очки Протоса и Эрни. Никто не возражает: выбывшие тихонько стонут или лежат без сознания, а победители, переводя дыхание, сидят в молчаливой задумчивости. Ума зачисляет себе очки Бар Дьюка и ранее поверженных охотников за головами – из команды Лехца никто не возражает.

– Займётесь ранеными и найдёте меня после отбора, – не глядя на подчинённых клокочет капитан и направляется к выходу.

– Тебе тоже не помешало бы в больничку, капитан, – неприятный низкий голос останавливает мутанта.

– Всё, что мне сейчас надо – успокоиться. О себе лучше переживайте. А ты, Ума Алактум… с тобой мы ещё встретимся… – и Фин Лехц покидает больницу, несмотря на своё ужасающее состояние, оставив и товарищей и поверженных противников позади.

Вестибюль наполняется здравботами… отбор подходит к концу.

***

Почти каждый вольный и невольный зритель этого отбора в напряжении наблюдал эпохальную развязку больничного конфликта, посему действия участников находящихся вне территории больницы остались без внимания. Никто не запомнил схватку бывшего военного Диласа и пирата Уру Ичи, длившуюся почти половину отбора и так и не выявившую победителя. Мало кто обратил внимание на Кун Антиса, стоявшего по окончанию отбора над телом, пронзённым всеми имеющимися у хантера клинками, но всё ещё шевелящимся под воздействием мод-регенерации. Только судьи «Ню Нова» знали, где сейчас находится Иола Григ. Никто не видел, как Дурий Морж сдаётся и отдаёт свой браслет Сезаулу, известному как «предрассветный паук». Не было уделено внимание и бойцу Гису Шимуте, в одиночку одолевшему убийцу из клана «Ильда».

Слишком ярким было впечатление от увиденного, слишком большие ставки обрушились на аналитиков и программеров, слишком непредсказуемым было столкновение трёх лидеров турнира. Настолько, что ведущий организатор Блюс на время покинул общество элитных гостей, так и не дождавшись сигнала ровиандо. Настолько, что проигравшие в споре без споров отдавали свои деньги победителям. Даже судья турнира, уже имевший за спиной десятки уровней синтраж и наблюдавший в тот момент за больничным холлом, присвистнул от увиденного зрелища.

По окончанию столкновения зрители загомонили, делясь впечатлениями, хотя отбор ещё не окончился. Отбор подходил к концу, но сигнала об окончании ещё не было…

***

Последним здравботы увезли отрубленную голову охотника за головами, что столь неудачно выбрал место и время проведения отбора. Под давящей тишиной холла остались лишь пятеро: Ума и четвёрка наёмников Фина Лехца. Участники не спешили расходиться, просто сидели на холодном металлопластике, наслаждаясь столь приятным моментом отдыха. Уцелевшая четвёрка, благо, отделалась ушибами и ссадинами, но лишилась в схватке большей части своего оружия – дроны-уборщики уже собрали разбитые остатки волновых пушек, ошмётки разорванной сети и осколки сломанных ножей. Ума, чувствуя как действия обезболивающих препаратов проходят, просто сидел в ожидании, пока боль приведёт его в чувства. Тишину нарушил неприятный голос одного из наёмников.

– Уже дважды ты помог моей команде, парень. – Тот самый голос, что прошлой ночью вёл в бой наёмников.