Синтраж. Том 1

– Так вот о ком говорили эти болоболы! Да, я бы сам не прочь посмотреть, аки четыре безумца носились по всей станции, – хохочет Дурий. – Право дело, это ж надо до конца отбора в салочки играли!

– Да заткнись ты уже, хер бородатый, – обиженно бубнит юноша.

– Не хочу встревать в зарождающуюся перепалку, но Ума, Вы же в курсе, что оскорбления в сторону рахдийцев не должны содержать упоминаний о бороде, иначе оскорбление становится комплиментом, и сказанное Вами теряет всякий смысл, – как по учебнику выдаёт Иола.

Ума отмахивается и молча допивает безалкогольный квэс. Дурий, считая что обидел монаха, решает что же сказать для заглаживания своей вины. А Иола отправляет кому-то сообщение, пальцем вырисовывая руны над своим z-блоком.

Какой-то турист решает зайти в кафе, но, завидев странную троицу, уходит в поисках лучшего места.

***

04:31

Ума бежал. Он нёсся по станции как олени породы дхун, преследуемые волками. Роль волков же досталась троице в бронекостюмах, неистово преследующих свою жертву. Выдох, шаг, прыжок, шаг, вдох. Направо, перепрыгнуть тележку, перекат, вперёд, налево.

…Псы «дикой охоты» мстительным духом настигают добычу…

Сквозь толпу прорваться в очередной коридор, вперёд, без паники, следить за дыханием и погоней, вспоминая, куда ведут коридоры и просчитывая ситуацию наперёд.

…Пышущий жаркой погоней ураган проносится через ресторан, нарушая романтическую идиллию посетителей…

Прыгая от стены к стене и цепляясь за выступы, монах спускается на нижние уровни станции. Главное – не бояться её, главное – верить, и гравитация станет тебе другом. Контролировать дыхание, контролировать себя, и бег твой останется безудержным потоком движения.

…Посторонний врывается в женскую раздевалку сотрудниц станции, проносится, уклоняясь от женских тел. Сотрудницы некоторое время думают и всё же решают завизжать…

Наверх, снова наверх – тени-губители не отстают. «Давайте, бегите в слепой надежде на успех, бегите, пока не надоест…»

Бежать, бежать до конца отбора. Смотреть. Считать. Запоминать…

***

08:59

– Насколько же отстойное это заведение, если при максимальном наплыве туристов «Ребелентис», здесь сидят всего трое посетителей? Ну да ладно, скажи лучше, наследник семейства Григ: то, что ты мне говорил при нашей первой встрече достоверно?

– Не менее достоверно, чем вчера. Информация на сегодняшний день эквивалентна единицам денежных измерений, посему я и готовился до турнира, собирая всевозможные сведения, обменивая юнкоинты на данные, а после делился данными для заключения кратковременных союзов во время первого этапа «Ню Нова». Некоторые секреты турнира просочились и до других участников, поэтому они изначально собирали команды для прохождения. Весьма интересный слух ходит между участниками о возможности транзита для победителя турнира. Победителю помимо денежного вознаграждения и, разумеется, пропуска сразу на шестой уровень синтраж, будут выданы билеты, позволяющие взять с собой на шестой уровень любого, кого он посчитает нужным. По моим данным транзитных билетов пять, то есть победителей фактически всего шесть. И кто станет фактическим победителем, будет зависеть от победителя реального. Будет ли это товарищ, помогавший в отборе, или враг, ставший подчинённым. Еще можно продать билет на весьма выгодных условиях. Посему Ваше единственное спасение, Ума Алактум – заключить союз с несколькими сильными участниками, как делают это многие другие.

– Реально, парень, фуфлыжная у тебя ситуация. Не думаю, что кто-то настолько отбил себе мозги, чтобы на тебя делать ставки, – высморкавшись, гундит Морж. – Четыре бронника, это шо с полсотни вояк здешних, даже клинки с псами отказались от союза с тобой как новости узнали. А ещё и Лехц, падла, тебя ищет – шансов почти нет.

– Сегодня броненосцы – это моя проблема, – вдумчиво говорит Ума. – А завтра они выбьют из турнира любого другого участника. Но и объединяться против них не всем выгодно, что ни говори. Мне бы только один на один с ними выйти…

– Звиняй парень, ты мне нравишься, и хотел я работать с тобой в команде, но «смерчей» я не потяну, и у меня свои методы, – крякнув, выкладывает Дурий начистоту.

– Мне тоже очень жаль, но я не буду рисковать ради Вас при столь невыгодных условиях, – Иола отводит взгляд.

– Вероятно, – Морж чешет бороду, – мы больше не увидимся, парень, так шо я тебе скажу правду. В тот день, когда советовал остальным тебя не трогать из-за трёхпалого и когда отогнал от тебя ту троицу… я делал это не по доброте душевной. Я, право, рассчитывал стравить тебя с Фином, потому как знал, что надо его валить, а сам бы не потянул, а тебя мне не жалко было. Тьфу! Аж легче стало! Прям камень с души!

– И вы не боитесь, что после сказанного я на вас не нападу? – улыбается Ума.

– Не боимся, – качает головой Иола. – Потому как Вы до последнего будете надеяться на нашу помощь. Но буду честен: мы не поможем. Мы и к Вам-то не привязаны, а общество друг друга вообще еле переносим. Позвольте откланяться.

– Вот мучий сын, – шепчет Морж. – Аки баба наряжается. Слушай, парень, это будет самый тяжёлый день отбора для тебя, для всех нас – надеюсь, этого, искренне, шо у тебя есть план. Пойду я готовиться, скоро отбор… Скоро…

004

Мальчик бежит через лес. Человек несётся сквозь безлюдный мир гигантских деревьев. Главное – постоянно следить за дыханием, ну и куда бежишь. Поддерживать порхающий элемент в беге было невыносимо сложно, тем более с постоянной нехваткой воздуха при столь плавном перемещении. Прогресс был малозаметный, а осваивание техники бега давалось пареньку хуже всего. В большей степени использовать икроножные мышцы, не бить землю ногами, а касаться её, перенося вес тела по инерции, превращая работу в отдых. Но если бы всё было так просто…

«Эх, – в памяти мальчишки всплывает вздох учителя, предшествующий одному из многочисленных нравоучений, слишком живой вздох, до мурашек по коже: программы не должны так хорошо симулировать поведение человека, – помнится мне, ты недавно спрашивал о необходимости умственного развития и его влияние на скорость роста силы. Тогда я тебе ответил о необходимости развития трёх факторов: тела, разума и духа. Если один из трёх столпов, составляющих человеческую натуру рухнет или того хуже – будет гипертрофирован, то это приведёт человека к пагубному существованию без возможности увидеть картину целиком. И это не я придумал, я лишь интерпретирую слова тех, кто посвящал свои жизни изучению человеческой натуры».

Уклониться от ветки, сделать вдох, казалось бы, заполняющий диафрагму воздухом. Несколько секунд бежать затаив дыхание, и – выдох, медленный, в пять раз медленнее вдоха. Выдыхая ртом не более семидесяти процентов кислорода – как велел наставник – бегун удовлетворённо заметил, что его выдох стал немного дольше, чем в прошлую тренировку…

«Если ты будешь жить в угоду телу, то однажды превратишься в безвольный кусок мяса неспособный наслаждаться ничем, кроме вариаций плотских утех. К тому же безрассудное использование твоего тела может принести тебе такие травмы, что и в кошмарах не привидятся. Отдашь предпочтение разуму – со временем забудешь, что такое эмоции, радость от существования, забудешь смысл всего, что таится внутри тебя. Позволишь духу взять верх – обернёшься фанатиком, несущим свою эмоцию подобно единственно верной истине».

Бежать, бежать, не останавливаться. Тело требует покоя – нужно сбавить темп. Следить за дыханием, контролировать каждое своё движение. Помнить, зачем ты это делаешь, создавать желание бега, позволить разуму принять желаемое как действительность и разжечь пламя, что будет вести тебя вперёд.

«Не спеши развивать всё и сразу, сначала уравняй всё, что связывает тебя воедино как личность. Найди идеальное сочетание и ощути блаженство от баланса внутреннего и внешнего миров. Изменяй своё тело с помощью разума, позволь разуму принять реальность, созданную твоим духом, и усиль дух состоянием своего тела».

Постараться замедлить дыхание ещё больше, снизить нагрузку с лёгких и сердца. Согнуть ноги чуть больше, задействовать икры и голеностоп. Дышать диафрагмой, как новорождённые, чувствуя, будто живительный воздух наполняет чрево. Следить за ветками: нельзя тратить лишние силы на уклонения. Нужно добиться плавности передвижения, нужно продолжать, продолжать, пока не получится.

«Ты улыбаешься – это твоё тело, разум получает сигнал от тела и старается воссоздать баланс, понимая, что улыбка – симптом радости. Ты улыбаешься – разум воссоздаёт положительную эмоцию. Эмоция – это дух, источник твоей внутренней силы, твой стержень. Стержень никогда не должен сломаться. Распалишь дух слишком сильно – твой разум сгорит, утрачивая контроль над телом. Закалишь тело так, чтобы оно отвыкло от потребности в излишнем отдыхе – разум не станет искать причин прекращать развитие».

Нельзя останавливаться, нельзя. Не думать о том, сколько осталось бежать. Очистить разум, перейти в автономный режим. Начать чувствовать удовольствие. Пусть тело поймёт, что бег – необходимость, пусть мозг задействует свои ресурсы и вытеснит усталость наслаждением. Следить за дыханием, очистить разум, контролировать тело.

«Разум оценивает противника и рассчитывает наихудшие варианты событий. Дух усиливается и не позволяет ни на секунду сомневаться в своей победе. Тело привыкает к боли и готово ради победы преодолеть свой предел».

Вдох, шаг, шаг, шаг, выдох. Осторожно, не спеша продолжать движение. Вдох, шаг, шаг, шаг, шаг, выдох. Каньон затрудняет путь – следует подстроиться под ситуацию. Вдох, шаг, шаг, выдох. Одна из веток задевает глаза, и становится невозможным что-либо разглядеть. Вдох, шаг, шаг, вдох, шаг, шаг. Не паниковать, расслабиться, представить, что лес – часть тебя. Вдох, шаг, шаг, вдох, шаг, шаг, вдох, шаг, шаг, шаг, вдох, шаг, шаг, шаг, выдох. Хорошо, всё хорошо, не останавливаться. Вдох, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг, шаг.

«Утрачивая контроль над одной из составляющих, люди становятся рабами самих себя. Это не плохо и не хорошо. Это естественно. Это можно использовать. Жажды ведут их по жизни и становятся целью. Ты должен утолять все свои жажды и контролировать их, пробуждая желания, когда тебя нужно и заменяя их при необходимости. Смысл, счастье, удовольствие. Однажды ты поймёшь».

Можно уже не бежать, можно замедлиться и вспомнить, кто он такой. Горе-ученик величайшего из горе-учителей. Мальчишка с планеты Парк, мальчишка, что успел вернуться к закату, и у которого ни на что не оставалось сил. Он даже не знал, сколько потов успело сойти за время бега, но одежда промокла, и резкий запах то и дело пробивался в нос. Первым делом – принять душ, затем – ввалиться в центральную комнату жилого шаттла. Детское воображение также присвоило комнатам такие имена как: комната прозрения, комната отдыха, комната скуки и комната доброго настроения (потому что здесь наставник всегда был в добром расположении духа). По существу, последним был просто центральный зал шаттла, специализированно оборудованный для непонятных ученику целей.

– Я вернулся, учитель, – осипшим голосом оповещает парнишка.

– Хорошо, – голос учителя неожиданно нормален, без сарказма и издёвок. – У тебя показатели переутомлённости, немедленно иди в рела-капсулу.

Мальчишка приятно удивился и поплёлся по направлению к капсуле, а когда он в неё ложился, то думал, что всё-таки у него самый лучший наставник в мире. Конечно, он пожалеет о таких мыслях уже на следующий день, но он не знал, что ждёт его завтра. Как и не знал наставник, что будет ждать ученика через десять лет…

Глава 5. Второй день

Ума бежал. Он нёсся по станции как олени породы дхун, преследуемые волками. Роль волков же досталась четвёрке в бронекостюмах, неистово преследующих свою жертву. Особенно бесновался в своей неистовости Вэйлос, плачевно известный по прошлому отбору, жаждущий уже не столько мщения за выбывшего товарища, сколько за самого себя.

Выдох, шаг, прыжок, шаг, вдох.

Буквально повторялись события их ночной встречи: монах убегал с определённой грацией, а его чёрная коса извивалась, то ли в попытках догнать хозяина, то ли не отстать от него. Преследователи меняли построение за построением, не скрывая своих намерений перехватить убегавшего. Беда команды «бронников» заключалась в том, что они не понимали, как совершить поимку. Не уступая в скорости (слава функционалу костюма) и в выносливости (опять же слава стимулирующей обшивке), они уже с десяток раз были уверены в своём успехе, но Ума всегда умудрялся проскользнуть, перепрыгнуть, ускориться и поменять направление с такой лёгкостью, что преследователи буквально слышали его внутренний смех.

Плавный вдох, шаг, шаг, прыжок, кувырок, шаг, шаг, выдох.

«Как смеет он, насекомое, жалкая деревенщина, никто и ничто в этом мире, насмехаться над достойнейшими из мужей!?» – немым криком подгоняют себя бронники. «А вот так!» – бесшумно смеётся и в очередной раз играючи ускользает монах.