И неважно – куда, почему, —
Я бреду лишь вперёд и во тьму.
Здесь мой рай, а не там, в небесах,
Моя жизнь – лишь тропинка во снах.
Оборвётся сейчас – ну и пусть,
И останется тихая грусть
Под покровом седой тишины
В свете мёртвого солнца – Луны…
Оборвётся – ну что ж, значит, так,
И поглотит меня алчный мрак,
Равнодушный ко всем «да» и «нет».
Он один только знает ответ —
Почему, и за что, и зачем,
Не оправдываясь ни перед кем,
Я бреду неизвестно куда,
Одинокий, среди дождя…
Я не боюсь
Я с тобой ничего не боюсь.
Ты – моя самая первая грусть,
И когда позади столько лет,
Поистёрся уже моей памяти след,
Но глаза я помнил всегда,
Их не смоют ни ветер, ни огонь, ни вода.
Пусть лицо твоё прячет дым —
Но эти глаза не отдам я другим.
Много слов говорили мне,
Но мечтать мне уютней всего в тишине
Под аккомпанемент губ твоих,
Что умеют молчанье хранить за двоих.
Мне дарило тепло много рук,
Кто-то был – так себе, кто-то был – друг…
Лишь твои знали наверняка,
Где прячутся мои боль и тоска.
Много тел нагих видел я,
Но фигура приходит во снах лишь твоя,
Как обычно – за правым плечом стоит,
Просто смотрит и грустно молчит…
И тогда появляются силы идти,
Вставать, когда падаешь, не сбиваться с пути.
И я иду туда, куда ведёт меня грусть —
Ведь с тобой я ничего не боюсь…
За красным стеклом
Я хочу утонуть в бокале с вином
И видеть весь мир за красным стеклом,
Чтобы мозг отключился, а тело осталось —
Сейчас оно спит, съёжилось, сжалось…
Оно умирает под гнётом теней
Среди этих радостных солнечных дней.
В часы, когда мрак овладеет землёй,
Я к жизни воспряну, я буду собой.