Он хочет вырваться на свободу
От безысходности этих картин,
Но мир не может принять урода,
И он обречён умирать один.
Никчёмный, слабый, жалкий, ничтожный,
Покинутый, проклятый всеми навек,
Живущий в мире иллюзий ложных,
Потерянный для любви человек…
И вот на улице суицида
Подходит к развязке трагедии он,
Один-единственный способ видит –
Окутан туманом, как будто сон,
Дрожащими пальцами держит бритву,
Тянется к бугоркам вспухших вен,
И пепел читает ему молитву,
Могильную песню бормочет тлен.
Проводит с нажимом – и льётся, льётся
Тёплая влага на камень плит –
На улице суицида смеётся
Маньяк, самим собою убит…
Инвалид
Мне отрезали крылья, я не могу летать,
Но мне оставили память, чтоб я мог вспоминать.
Иногда, в минуты тоски по былому
Я понимаю – всё могло быть по-другому.
Бессмысленно, жестоко отделили мою часть,
Просто чтобы показать свою власть,
А потом оставили, потом забыли,
Вырвали глаза и погулять отпустили.
Никому не нужен, я брожу по землям,
А мои палачи спокойно дремлют,
Я для них – никто, они сильнее меня,
Зачем, зачем они изуродовали меня!?.
Мои глазницы пусты, в них нет даже слёз,
Я могу только чувствовать аромат роз,
Мои братья парят в небесах надо мной,
А я остался без крыльев, я немой и слепой!..
Мне оторвали язык, чтоб я не мог рассказать,
Как мне не хочется жить, как может кто-то страдать,
Мне отрезали крылья, я не могу летать,
Но самое страшное – я могу вспоминать.
Я слышу волшебную песню небес,
Я дрожу в предвкушении сладких чудес,
И обрубки корчатся, пытаясь поднять
Вверх моё тело, не умеющее летать…
Осколок
Я лежал в полумгле и смотрел в потолок,
Моё тело холодное снег укрывал.
Вот и время пришло, истекает мой срок,
Я вернусь в этот дом, сколько б ни убегал.