Хроники симбионта. Книга 1. Новая жизнь

Харуны, как я узнал, никогда не меняли своего носителя. Если носитель погибал, то и они погибали вместе с ним. Или самоуничтожались позже, потому что повредить механоидов или уничтожить их, было весьма проблематично. Практически невозможно.

Ядерным взрывом если только попробовать. Опять же, это может получиться, только, при условии, что харуны не успеют уйти в мерцание, вместе с симбионтом.

Мерцанием был некий прыжок, по плоскостям измерений и между ними, как я понял из объяснений, моего харуна. С помощью мерцания, возможно, было избегать попаданий по симбионту, из абсолютно любого оружия, будь то стрела или пуля, снаряд или плазменный заряд, не важно. Главное просто успеть, уйти в прыжок.

В общем, верные и преданные ребята оказались, эти загадочные харуны. Как у них говорится, симбиот, должен заботиться, о своем симбионте.

И если случается так, что харуны остаются одни, а носитель погибает, то они немедленно начинают заниматься суицидом, вот такие у них наклонности, как выяснилось.

Мне, одним словом – повезло, потому что там, в госпитале, когда Карл Альбертович имел неосторожность, позабыть артефакт у себя в кармане.

Он вообще имел привычку забывать его везде, где только можно и нельзя, так как считал эту штуку непонятной и полностью бесполезной вещицей инопланетян. А раз не нашлось области применения, предмету, значит можно им колоть орехи, искренне считал наш профессор. Тяжелая, прочная, значит, будет молотком.

Так вот, пока эти мальцы были у профессора в кармане, они, оказывается, сканировали все вокруг, в поисках подходящего носителя. И вот, о чудо, харуны выбрали, а Карл Альбертович это заметил.

И теперь в итоге, я жив, сижу у моря в виртуальном мире, пьянствую с моим механическим другом, а мое тело валяется в лаборатории у Карла Альбертовича и идет на поправку, да еще и на какую поправку.

Но об этом потом. Я сейчас сам, толком не знаю и процента, всех моих возможностей организма, после слияния с супер механизмом – непонятных и всесильных харунов.

Тем не менее, пока мы – два Кифа пили коньяк в вирт реальности, на берегу Теплого моря в чудесном летнем кафе и узнавали друг о друге, больше и больше. Карл Альбертович тем временем, ломал свою умную голову у себя в лаборатории, над тем, как ему напоить и накормить меня.

Мое тело билось током и генерировало маленькие молнии, как только профессор приближался и пытался что – либо сделать, с моим воинственно настроенным организмом. И вот, когда прошло, три дня раздумий и попыток, профессору в голову пришла идея.

***

Глава 3

Новая жизнь.

Карл Альбертович, представлял собой личность незаурядную и своеобразную; помимо преданности медицине, профессор очень любил археологию и страстно ей увлекался. Медицине он посвятил жизнь и выбрал ее основной профессией в молодости, а вот с археологией дело обстояло немного иначе, ее профессор любил с самого детства и выбрал ее впоследствии, как хобби для себя.

Когда-то, давным-давно, будучи в своем раннем и безоблачном детстве. Когда еще были живы его родители, и не случилась, ещё та, страшная война, где был тяжело ранен, а позже умер в военном госпитале его отец, из-за того, что врачи не сумели ему помочь и спасти. В то время еще не было, всех этих современных технологий и врачи обладали гораздо меньшими возможностями и знаниями, чем сейчас.

Кстати именно из-за смерти отца, профессор решил посвятить себя врачебному делу, а не пошел по стезе военного, как отец и дед и еще несколько поколений предков. Карл Альбертович решил посвятить свою жизнь спасению людей, а не ремеслу солдата, суть которого испокон веков, была убийством людей. Даже если эти убийства были оправданы благими намерениями или неизбежностью.

– Папка, папка, – приставал пацан к отцу, казалось такому могучему, в красивой военной форме, все знающему и самому сильному на свете папке. – А куда мы полетим? А ты надолго в отпуск? Мамка без тебя совсем скучает, – не унимался пацан, сидя на руках отца.

– Полетим Карл, конечно, полетим, – улыбался отец, отвечая на вопросы бойкого мальчугана. – Вот мамку встретим и полетим.

– А куда, куда?! – не мог угомониться счастливый ребенок глядя в глаза своего отца.

– Тебе понравится, – мягко ответил тот, опуская свое чадо на землю. – Побежали, вон, мамка твоя! – он воскликнул и кивнул в сторону здания неподалеку, при этом весело подмигивая единственному и любимому сыну.

– А вон твой усатый богатырь, – хихикнула одна из девушек, выходящих из здания школы. Они были учительницами в ней. Уроки у детей закончились, и девушки направлялись домой в этот момент.

– Где!? – обрадовано, воскликнула ее спутница, оглядываясь по сторонам и ища глазами своего мужа, который сегодня должен был прилететь в отпуск, с долгого дежурства на одной из лун Вегиса.

Недавно найденной человеческим содружеством – маленькой планеты, со следами древней и погибшей цивилизации, на окраине почти неизученных границ космоса.

– Да вон же! – воскликнула первая. – Бегут к нам, с твоим безусым богатырем, – она еще раз хихикнула, указывая рукой в сторону, своей растерявшейся подруге, Эльзе.

Симпатичной молодой девушке с серыми глазами и русыми волосами, аккуратно прибранными в небольшой хвостик сзади. Эльза была женой того самого усача, бегущего сейчас по парку, с малышом на перегонки в их сторону.

– Альберт! Ну, наконец-то, – счастливая женщина радостно воскликнула и обхватила обеими руками шею, подбежавшего мужчины, притягивая его к себе и целуя. А пацан понимающе отошел в сторонку, к стоявшей рядом – подруге мамы.

– Теть Вера, есть каанфета? – непоседа решил зря время не терять и переключил свое внимание на девушку.

– Есть, держи, – прыснув веселым смешком, тетя Вера пошарила у себя в кармане и протянула леденец мальчику.

***

Орбита Вегиса медленно приближалась. Карл, заворожено смотрел в большой монитор, подключенный к одной из внешних камер, заменявших иллюминаторы, грузопассажирскому кораблю дальних магистралей, на котором они путешествовали всей семьей.

Планета приближалась. Становились видны высокие горы на ее поверхности, русла больших рек, очертания морей. Бывших морей и бывших рек. Вода ушла в недра планеты, атмосфера почти утрачена, а та, что осталась, не совсем пригодна для дыхания человека. Рассказывал любопытному ребенку отец, вовремя долгого полета в космосе.

Эта планета, будучи когда-то живой, наверняка была прекрасна, думал маленький Карл, глядя на приближающийся, серовато красный шар погибшего мира. Зрелище, его завораживало.

Перед глазами, чаруя воображение, смутно, как в волшебном тумане, вспыхивали картинки придуманных им существ, в древние времена живших на этой столь огромной в его глазах планете. В сознании мелькали таинственные города с монументами строений чужой расы, фантазия рисовала их корабли – бороздящие моря, корабли – летающие в атмосфере и корабли – взмывающие в космос с поверхности планеты. По своим таинственным делам и наверняка важным делам. Карл был в восторге от подаренного ему, и его маме, отцом – путешествия. К столь далекой и таинственной, недавно обнаруженной и не изученной планете. Обнаруженной – его родным отцом! Его военным кораблем – изучающим космос на границах, могучего содружества людей.

– Папка! Смотри! – воскликнул парень и указал на монитор пальцем, на что, тут же получил. Рядом сидящая мать шлепнула ему по руке своей ладошкой и, шутя, заметила, что воспитанному мальчику негоже указывать пальцем на то, что его привлекает или интересует.

– Что там? – отвлекся Альберт Оттович от чтения журнала и взглянул на монитор, куда указывал сын.

– Обломки! – вымолвил ребенок. Все так же, заворожено смотревший в космическое пространство за бортом корабля, окружавшее такой загадочный и манящий Вегис.

– Это сынок, обломки орбитальных крепостей Вегиса, – печально сказал и вздохнул отец. – Обломки некогда могущественной цивилизации, жившей здесь, десятки тысяч лет назад.

– А что с ними случилось? – вполне серьезно задал вопрос ребенок, глядя в лицо всезнающего отца.

Все дети, будучи еще маленькими, считают своих родителей всезнающими и всемогущими. И когда, на задаваемые ими вопросы, родители все чаще и чаще не знают, что ответить или того хуже, начинают отмахиваться от детей, как от назойливой мухи, а потом врать если муха не отстает, дети взрослеют. Медленно и в начале неохотно, а потом быстро и стремительно. После чего начинают считать, что совсем не нуждаются в советах и знаниях своих родителей. Печально. Но такова жизнь. Альберт Оттович это понимал, поэтому просто и без приукрас ответил сыну:

– Войны сынок. Это все клятые войны, – ответил отец и немного погрустнев, отвернулся от монитора. Размышляя о чем-то своем, а может, вспоминая битвы, в которых ему довелось побывать. Кто знает? Карл не обратил внимания полностью поглощенный впечатлениями.

– Папа, там есть города? Мы их увидим? – вновь спросил ребенок, не оставляя попытки разговорить отца.

– Есть, ты сам, все скоро увидишь, – мягко успокоил его тот.

***

Именно в это первое путешествие к Вегису, в далеком прошлом, Карл Альбертович и отыскал – чужой артефакт, ставший его головной болью, последние ночи и дни.

Или артефакт отыскал его? Профессор, теперь часто приходил к этой мысли, вспоминая тот день, на далекой и мертвой планете. Когда он, шестилетний пацан, после приземления шаттла на дно, одного из пересохших морей, где военными инженерами был наскоро построен, один из первых космопортов, ставший перевалочной базой для первых исследователей планеты.

После посадки, Карл, в первые же два часа, сбежал от родителей, пользуясь тем, что они ослабили свой контроль над ним, занявшись своими делами. Мать, устраивалась в гостинице при космопорте, решала вопросы их размещения и питания, а отец – узнавал расписание вылетов на следующий день, всех экспедиционных команд, отправляющихся к раскопкам, на руинах древних городов и мелких селений. Как оказалось, на планете их было немало и, все различным археологам нашлось место, где разгуляться.

Карл играл у гостиницы, предварительно нацепив маску с фильтрами на лицо, без нее дышать на этой планете, было опасно для жизни. Ребенок представлял себя ученым исследователем, этаким одиноким искателем, прибывшим в лоно загадочной планеты в поисках сокровищ и артефактов.

В итоге заигравшись, Карл незаметно покинул пределы космопорта, ища воображаемые приключения. Мальчишка утопал пешком на приличное расстояние, огибая холмики небольших дюн, на бывшем дне моря, к виднеющимся в дали, невысоким скалам. Скалы уходили своей грядой в сторону от посадочных платформ космопорта, не сильно близко, но и не сильно далеко и были хорошо видны с последнего, поэтому он и отправился к ним. Что-то манило пацана, что-то притягивало к этим скалам, его любопытную душу искателя приключений.