Мурка стала просто Марией. Почти подлинная история внука Мурки

– Да. Но я боюсь к этому дотрагиваться.

– Почему? – удивилась Маша.

– Там такой сундук. Иногда скрипит от чего-то. Железом оббит, Так и кажется, что откроется и оттуда жулик с наганом появится

– А ведь вы правильно мыслите: там был наган, тщательно завернутый в плотную ткань.

– Не зря. Как только подойду, то руки опускаются, я сразу вспоминаю о делах, что кур нужно кормить и собаку, вообще, сразу ухожу. Включаю телевизор. Это тогда, когда ко мне детей не приносят нянчиться. А так нет времени. Вот и сейчас соседка машет, нужно выйти, отдать ребенка.

– А собака её пустила?

– А как же! Она ей и кости и еду из столовой приносит в пакетах, и сейчас принесла, наверное. Она в столовой работает. Да, забыла. Сейчас это уже кафе «Спутник» стало называться.

– А еще, что нового построили? – спросил Костя.

– Клуб имени Бродского. Это богатые люди спонсировали его строительство и на открытия пригласили поэтов из города.

– Странно. Бродский уехал в Америку, – говорила медленно Маша

– Мы этого не знаем. Но клуб теперь зовут Бродвеем, и дорожку, что к нему ведет, тоже так зовут. Рядом широкие длинные дорожки, обсаженные липами, скамейки железные, чтобы не украли. Молодежь говорит: « Пройдемся по Бродвею!». Да, ели посадили тоже.

Нина Петровна вышла. А гости стали осматривать все и обнаружили ванную комнату с двумя наборами душа, современный туалет. Они видели туалет на улице. Так и думали, что только он и есть.

Хозяйка пришла быстро и увидела их, выходящих из ванны, всплеснула руками и произнесла:

– Как я вам забыла сказать, что те же рабочие принесли мне ванну и унитаз, два душа, тоже все из коттеджа.

– Раньше это была кладовка, – вспомнил Костя.

– Да. Я мужикам хорошо заплатила за это. Тогда отдала все свои сбережения. Потому что они рыли канавы и подсоединяли это все к центральной сети. Но это стоило дорого.

– Выходит, что теперь все как в городе?

– Это уже давно уже так. Вы же видели, какие здесь коттеджи? Станция очистная работает. Все у нас хорошо. Никто не хочет жить, если рядом будет вонять. Простите меня за это слово.

– Спасибо, вы нас порадовали. Но верхний этаж мы посмотрим завтра.

– Тогда я вам приготовлю ванну?

– Нет. Мы сами это сделаем. Наша милая, Нина Петровна. Спасибо вам, вы все здесь так устроили, как настоящая родственница.

– Родственница?

– Да, представьте себе, что вы наша родная тётя. Но мы будем вас любить как маму.

Она заплакала, пошатнулась. Костя усадил ее в кресло. Маша обняла её. Костя пошел готовить ванну.

– Как я рада, что вы приехали, я думаю, что вам подойдет спальня слева, это большая, – тихо говорила Нина Петровна.

– Мы рады, – сказала Маша.

– Представляете, как мне было скучно: в большом доме жить одиноко женщине. Еще когда дочь жила здесь, то и молодежь собиралась. Часто кто-либо ночевал из гостей. Летом готовили шашлыки и пели до утра. Зимой по двору катались на коньках: мы каток заливали и во дворе елку наряжали с лампочками. А вот сейчас ко мне повадился местный юродивый. Так я его называю для себя, конечно.

– Настоящий юродивый? – удивилась Маша, – хотела бы я его увидеть.

– Увидите. А что юродивый? Ну, как. Вам сказать? Это обидно для него, ведь мужчина крепкий, помогал рабочим здесь.

– На этом дворе? – удивилась Маша

– И не только. Он у нас два душа установил сам. Но, увы и ах.

– Голова в кустах, – вставил свой пятак Костя.

– Вы правильно заметили, бывало, и в кустах лежала его голова. Когда умерла его жена, стал горевать и пить. И спал, правда, на улице. Говорил, что супруга приходит по ночам к нему на кухню и моет посуду, как приведение, и гремит ложками по чайнику. Потому он часто и просился ночевать у других. Там его кормили, угощали самогоном. Постепенно он спился, а ведь был учителем литературы.