Ведьмин фонарь

Вильма кивнула, не в силах отвечать. Она и идти-то больше не могла. Корабль оказался той самой чертой, за которой можно было выдохнуть. Если, конечно, капитан не решит ссадить ее на берег!

– Вот хмарь! – выругался под нос помощник капитана.

– Руди, чего ты застрял? Прощайся со своей зазнобой, и вперед! – окликнул его кто-то с палубы. Несколько матросов смотрели на них с удивлением. О том, что у помощника есть интрижка в городе, слышали многие, но чтобы любовницы вот так прибегали к кораблю – такого еще не случалось!

– Не волнуйся, я поговорю с кэпом. Жди здесь, – как можно мягче сказал Руди.

– Скажи ему, у меня есть деньги, – схватила его за руку Вильма и сунула золотой. – Этого ведь хватит на дорогу?

– Ты еще и ростовщика по пути ограбила?

– Руди!

– Зато взбодрилась, – ободряюще улыбнулся он и бегом взобрался по трапу.

Ведьма видела, как он разговаривает с громадным чернобородым мужчиной, споря и убеждая. Капитан выглядел раза в полтора здоровее ее друга. Поговаривали, что на севере все мужчины такие. Да уж, ее ждет веселая жизнь…

Вильма медленно выдохнула и отвесила себе пару мысленных оплеух. Лучше веселая жизнь, чем тюрьма. Хотя она сомневалась, что маги потащат ее в тюрьму. Она нужна была для того, чтобы разобраться с этим дурацким фонарем! Да лучше бы она никогда его не покупала!

Ведьма размахнулась, чтобы выкинуть артефакт в воду.

– Виль, поднимайся, кэп разрешил, – окликнул ее Руди, и ведьма обернулась. Она оставалась последней, и на нежданную пассажирку матросы поглядывали с любопытством.

Рука дрогнула и опустилась. Ладно, может, она и поторопилась с решением выбросить фонарь. В конечном счете все ее проблемы начались из-за него. И выкинуть артефакт – перечеркнуть все прошлое, а к этому Вильма была не готова. Да и выбросит – что, проблем меньше станет? Никто не поверит, что она утопила на дне моря артефакт стоимостью в пятнадцать золотых!

Вильма взбежала по трапу, в последний раз оглянувшись. Над городом, в той стороне, где был ее дом, поднимался столб дыма.

– Отдать швартовы! – громогласно крикнул Руди, и корабль медленно отчалил.

Глава 2

Несколько лет назад. Иствер

В ночлежке пахло помоями и гнилью, раздавался храп. В дальнем углу азартно резались в кости. Устроившись поближе к единственной печке, Улисс лежал на узкой койке, натянув лоскутное покрывало и поджав ноги, и стучал зубами от холода. Как же надоело! Он спал урывками третью ночь и питался впопыхах. Не иначе сам Северный попутал его стащить этот дурацкий артефакт! Мог бы преспокойно получить свою долю и расслабляться в гостинице с какой-нибудь красоткой, а вместо этого приходилось бежать, путать следы и надеяться, что не найдут.

Несколько раз мелькала мысль – не вернуть ли артефакт, сыграв дурачка, но Улисс подозревал, что сначала его убьют, а потом станут разбираться. Пытаться обмануть магов – опасное дело, они такое не прощают.

Его загоняли, как дикого зверя. До города он доехал на лошади, но старушку пришлось продать. Она была приметная, в яблоко, и подельники запросто могли ее отыскать. Притвориться бродягой было безопаснее.

А этот артефакт? Он не зажигался и не проявлял никаких магических свойств! Если бы вор своими ушами не слышал, как Невис говорит о фонаре, если бы не видел, с какой опаской и почтением обходили хижину снежные волки, решил бы, что с ним сыграли дурную шутку. Но у ведьмы и изобретателя фонарь работал исправно. В отличие от него.

Ладно, доберется до континента, найдет, кому его спихнуть. У Улисса была парочка знакомых перекупщиков, которые за процент от сделки могли и цену назвать, и покупателя найти, не поднимая шума. А он заляжет на дно, переждет, пока поиски не затихнут, и после осядет где-нибудь. Купит небольшой домик, а оставшиеся вырученные за артефакт деньги положит в банк под проценты. Журавля в небе он наловился, теперь бы синицу удержать.

Улисс в очередной раз покосился на мешок, убедился, что тот на месте, и прикрыл глаза. Надо было поспать. Завтра с утра он договорился с возницей, чтобы за пару медяшек подбросил на козлах в порт. А оттуда на корабль – и пусть маги попробуют его отыскать! Если, конечно, не застрянут в заснеженном городе до весны.

Удары костяшек о пол странным образом успокаивали, равно как и храп соседа. Улисс почти уснул, когда почувствовал, что запястье сдавила бечевка. Сработала нехитрая защита – кто-то трогал его вещи. Улисс прекрасно понимал, в каком месте вынужден ночевать, и привязал тонкую бечевку к горловине мешка – специально, чтобы не проснуться обворованным. Да стыдно же, чтобы его, профессионала, обокрал какой-то бродяга?!

– Эй, ты куда полез?

Он вскочил и схватил воришку за руку. От вида тощего, покрытого лишаями мужичка Улисса чуть не вывернуло. Воришка с трудом держался на ногах, покачиваясь от выпитого, и расфокусированным взглядом смотрел куда-то сквозь него. Судя по разбросанным по грязному полу вещам, он успел раскрыть мешок в поисках кошеля и других ценных вещичек.

– Случ-чайно, дядь, – пьяно улыбаясь, сказал воришка и нелепо взмахнул руками.

– Случайно? Да я тебя!..

Воришка качнулся вперед.

Что конкретно он сделает, Улисс сказать не успел, задохнувшись от острой боли, и с удивлением уставился на торчащий из живота нож. Воришка улыбался ему в лицо, уже совсем не пьяно, и, вытащив нож, ударил снова. А затем наградил еще одним ударом. Улисс завалился на койку, заливая ее кровью. Попробовал позвать на помощь, но на невразумительный хрип несколько человек из играющих в кости лишь ненадолго обернулись, а затем продолжили игру. Никто не дернулся ему помочь. В конце концов, из ночлежки каждый месяц трупы вытаскивали.

Последнее, что увидел Улисс, – как его случайный убийца вернулся к мешку и закопался в вещах, небрежно откидывая драгоценный фонарь в сторону…

Настоящее время. Северное море

Вильма всегда представляла морские путешествия чем-то волнительным. За свои неполные тридцать лет она ни разу не выезжала за пределы Маскарта. Мысль, что находишься посреди моря на небольшом судне, а со всех сторон вода без конца и края, заставляла сердце восторженно петь. Ей хотелось ощутить запах соли на губах, дремать в каюте под неспешное покачивание волн и наслаждаться морскими деликатесами, особенно вкусными на свежем воздухе.

Увы, реальность оказалась куда суровее и прозаичнее. «Крачка» была двухмачтовой торговой шхуной и могла взять с собой в плавание до десяти пассажиров, разместившихся в крохотных каютах. Вильму подселили к подслеповатой, но бойкой старухе, беспрерывно ворчащей на тихоню-невестку. Госпожа Горден дымила трубкой, как печка, и вместо морской соли каюта, как и все ее обитатели, крепко пропахли табаком. Уговоры не курить на старуху не действовали. К тому же она искренне считала, что облагодетельствовала Вильму, позволив ей поселиться рядом, и не забывала напоминать об этом при каждом удобном случае.

Ее невестка, точнее будущая невестка, Агнесс, хрупкая девушка со светлыми, как солнечные лучики, волосами, только виновато разводила руками и все больше молчала. Поговорить с Вильмой она смогла, только когда вредная соседка уснула; шепотом, чтобы не разбудить. Оказалось, что Агнесс ехала к жениху и ужасно волновалась, сможет ли прижиться на севере. Холод и вьюжные ветра ее не пугали, а вот отношения с будущей свекровью вызывали опасения.

Родители сговорили их несколько лет назад. Своего жениха Агнесс видела в прошлом году, и ладный северянин не оставил девичье сердце равнодушным. Да и ему невеста приглянулась, судя по тому, как томно вздохнула и очаровательно покраснела девушка, вспоминая их встречу. Все бы ничего, но госпоже Горден в невестке не нравилось все, от тоненькой фигурки до тихого голоса. И надо было так случиться, что госпожа Горден приехала в Маскарт по делам, и обратно на север они отправились вместе!

Не хотелось признавать, но в чем-то Вильма была согласна со сварливой бабкой: сейчас Агнесс больше напоминала запуганного олененка, чем будущую хранительницу домашнего очага и опору для мужа. Но раз до сих пор не разревелась, несмотря на все нападки, был немалый шанс, что в тихоне скрывается железный стержень.

За разговором время пролетело быстро, и Агнесс, пригревшись, стала клевать носом. В каюте было тепло: вместе с лампой к стене крепился магический кристалл, от которого помещение прогревалось до приемлемой температуры. Капитан Хагард заботился об удобстве пассажиров.