Гадкий рыжик

– Ну, с тобой-то я тоже не слишком знакома была, – огрызнулась Милена.

– Так мы и не спали вовсе, – парировал Сандро, запихивая пьянчужку на переднее сидение. – Не вышло как-то!

– Слушай, ты кто: моя мама или полиция нравов? Чего докопался до меня? Если у меня и есть желание спать с кем-нибудь, то тебя это не касается, – заорала на него девушка.

– Ага, точно, – сказал добровольный борец за мораль и трезвость уже совершенно спокойно. – Считай, что я твой волшебный фей. Выполняю твои желания. Хочешь сегодня спать с мужиком в одной постели – так будешь. – И он захлопнул дверцу.

– Да ты охамел вообще! – возмутилась Агатова, когда он быстро уселся на водительское место и заблокировал двери. – Я не собираюсь с тобой трахаться!

– Представляешь, я тоже! Уж точно не сегодня! – Он тронулся.

Дебоширка возмущенно засопела и отвернулась к окну.

– Между прочим, это похищение, и за это статья, засранец, – заявила она, откидываясь поудобнее.

– Еще раз устроишь что-нибудь подобное, к ней еще и изнасилование в извращенной форме добавится, – спокойно сообщил Сандро.

– Извращенец!

– Дура шумоголовая!

Милена шумно вдохнула, явно собираясь поразить его наповал в этом неумном споре, но вдруг затихла. Когда они приехали к городской квартире, Сандро обнаружил, что она просто заснула. Подумав пару минут и вспомнив, что завтра выходной, он опять вывернул на дорогу и поехал за город.

Приехав, он под удивленными взглядами охраны и сонной управляющей Ольги Витальевны понес спящую мертвым сном Милену в свою спальню. Уложив ту на кровать, он расстегнул ее высокие белые сапожки и, не удержавшись, прошелся губами по ноге и внутренней стороне бедра от колена почти до самых коротких шортиков. Почувствовав тяжесть в паху, усмехнулся. Вот же вырядилась, маленькая стерва! Если бы не толпа исходящих слюной на нее мужиков, так взбесившая его, он и сам бы, наверное, должен был бы опасаться за свое психическое здоровье при взгляде на нее в этой натуральной насмешке над одеждой.

Проведя языком по нежнейшей коже внутренней поверхности ее бедра, он вдохнул ее запах сквозь шортики и понял, что издевается сам над собой. Повозившись с ее корсетом и шортами, он оставил Милену в одних белоснежных кружевных трусиках, которые стали очередным испытанием на прочность. Ему безумно захотелось отодвинуть их в сторону и напомнить себе, какой она была на вкус.

Выругавшись, он разделся сам и улегся, прижав к себе ее расслабленное тело.

– Ты мне за это заплатишь, Рыжик! Как только очнешься, так сразу и рассчитаешься по полной, – прошептал он ей в волосы, укрывая их обоих.