Модификаты

– Да неужели?

– Капитан звездного «Ковчега» в нашем центре, истерящий и выглядящий почти отчаянно, моя специализация, дата предварительного старта, заявленная на завтрашнее утро, печальное известие в новостях о гибели моего коллеги Эгвида Халифова, который был одним из двух биологов в Вашем будущем экипаже, – сухо перечислила я и подытожила для особо одаренных: – Сложим все это вместе и получим предложение мне занять место погибшего на «Ковчеге».

Идеальные губы звездного капитана поджались так, словно ему в рот дерьмо попало, но все же он сумел выжать усмешку из себя. Вот прямо оценила эти титанические усилия!

– Вообще-то, мне необходим биолог, а не гадалка, но как бы там ни было – все верно, – фыркнул он, отворачиваясь к окну, и, несмотря на всю обстановку, мое сердце подпрыгнуло от радости.

Да, я могла язвить и изображать из себя черт-те что сколько угодно, но… это же полет на «Ковчеге»! Что или кто мог стоять рядом или как-то затмить значимость! Для кого-то вроде меня… ой, ладно, для меня лично – это тот самый шанс, даже не на миллион, а на пятнадцать миллиардов, повторения которого не случится! Имеет ли значение, что к этому прилагается какой-то раздутый от самомнения модифицированный придурок! Ни-хре-на! Судя по тому, что я знала о «Ковчеге», он эпически огромен. Вот просто реально невообразимо здоровенный! Настолько, что ни один из его даже самых небольших модулей не был собран на Земле, а только на орбите Луны. Так что, учитывая размеры и чередующиеся фазы сна до пункта назначения, у меня были все шансы вообще не встречаться с козлокапитаном.

– Софи, ну же! – не выдержал Пилад. – Ты согласна, или нам с Рожером следует еще пошевелить мозгами в поисках кандидатуры? Только учти, что собраться тебе, к сожалению, нужно буквально за сутки.

Мне хотелось крикнуть, что я готова загрузиться в «Ковчег» прямо в чем есть, ничто меня не удержит, но прикусила язык, во-о-от чисто чтобы не радовать нахального капитана. Изобразив краткое раздумье, я не спеша кивнула.

– Почему бы и нет! – пожала плечами как можно безразличнее, но все равно Тюссан закатил свои золотистые глаза с «ну я же говорил» выражением. Да как будто мне не наплевать на его мелочное торжество!

– Что же, в таком случае Вам, госпожа Старостина, следует быть готовой к вылету на лунную орбиту завтра в восемь ноль-ноль, – тут же перешел к властному тону он. – И я требую, чтобы Вы сегодня же прошли хотя бы самую поверхностную процедуру в Компенсаторе!

– Простите, что, господин Тюссан? – мгновенно ощетинилась я.

– Капитан! – поправил меня он, дерзко ухмыльнувшись. – Начинайте привыкать так ко мне обращаться!

– Вряд ли мне придется это делать, если Вы, господин Тюссан, попробуете снова указывать, что мне делать!

– В самом деле, Рожер, не думаю, что даже твои полномочия капитана, которые, к слову, в отношении Софи еще не вступили в действие, позволяют требовать нечто подобное, – весомо вмешался Пилад.

– Да в чем дело-то? – закатил глаза Рожер Тюссан. – Ладно, может, я неверно сформулировал! Госпоже Старостиной уже как-никак двадцать восемь лет, и, судя по досье, она ни разу не подвергалась ни полной регенерации, ни даже частичной компенсации! И это при том, что аппараты для обеих процедур являются изобретениями ее отца!

А вот это никого не касается, и упоминать родство в подобном контексте более чем излишне!

– Я не пойму, – ощерилась я, вызывающе вздергивая подбородок. – Вы сейчас указываете на то, что моя физическая форма неудовлетворительна, или Вас смущает мое отношение к наследию моего отца в принципе, господин Тюссан?

– Рожер! – предупреждающе произнес Пилад и покачал головой. – У тебя нет права.

Ну еще бы! Пилад был одним из немногих посвященных. Может, и не разделял взгляды моего отца, но и не считал себя в праве как-то их оспаривать.

– Знаете что? – поднял раскрытые ладони мой будущий капитан. – Чихать я хотел! Если этой женщине нет дела до того, насколько Компенсация – удачная идея перед многолетним перелетом, то мне-то тем более все равно! Мне нужен на корабле биолог, способный нести вахту каждые полгода и впоследствии в полной мере исполнять свои обязанности по прибытии. Будет ли она выглядеть как сейчас или как ссохшийся чернослив – да без разницы!

– Вот и договорились, – пожала я плечами.

– Ну и ладно! – дернул головой Тюссан и послал по гладкой столешнице в мою сторону гибкий лист электронного носителя. – Итак, подпишите документы, и советую Вам поторопиться с подведением итогов под всеми своими делами. Очень может быть, что наш полет в один конец!

А то я не догадывалась или обольщалась на сей счет, учитывая, что мой родной брат был самым первым и по сей день одним из лучших разведчиков глубокого космоса. Благодаря которому, между прочим, полет первого «Ковчега» и имел место быть. Вот только того, что для самого Титара пока не нашлось другого пристанища, кроме космоса, в нашей семье и вообще где бы то ни было не принято упоминать. Зачем портить радужные картинки и великие примеры, заставляющие будущих родителей обращаться в центры Модификации снова и снова?

– Я вас покидаю, – едва поставила подпись и прижала браслет с генетической печатью к документу, оживился Тюссан. – Последние сутки на Земле, сами понимаете!

Вот только не надо так по-идиотски подмигивать! Будто кто-то будет не в курсе каждого Вашего шага, капитан, учитывая, что микродроны новостных каналов сопровождают Вашу раздутую от самомнения персону повсюду. В абсолютно полном смысле этого слова, между прочим!

С полминуты после того, как Рожер Тюссан покинул кабинет моего уже бывшего шефа, я стояла неподвижно, выдавая только своей постепенно расплывающейся идиотской улыбкой и взглядом стремительно нараставшую радость внутри. Пилад внимательно смотрел на меня и, как ни странно, не улыбался в ответ.

– Софи, девочка, я не хочу, чтобы вышло как-то так, что я надавил на тебя или подтолкнул, реализуя собственные несбывшиеся амбиции, – наконец забормотал он своим низким бархатистым голосом и стал чем-то ерзать по непрерывно сейчас меняющей цвет столешнице.

– Что? – недоуменно захлопала глазами.

– Да не что! – нервно махнул рукой Пилад. – Если это не твое – откажись! Я пойму, и твои родители бы поняли!

– Да ты в своем уме?! – не сдержавшись, почти закричала я и, не в силах уместить радость, раскинула руки. – Я лечу! Я ле-е-ечу-у-у!!

Глава 2

– Госпожа Старостина, просыпайтесь, мы прибыли! – безликий голос андроида постепенно пробрался в мое сознание, и я распахнула глаза, бездумно уставившись в серое лицо с приятными, но неподвижными чертами.

– Лунная карантинная станция! – оповестил робот, до меня пусть и с опозданием дошло, и я разочарованно застонала.

– Ну нет, что же не везет-то так! – проныла я, поднимаясь.

– У Вас есть жалобы на самочувствие? – тут же заученно прореагировала умная машина. – Мне вызвать медблок?

– Нет, со мной все прекрасно в физическом плане! – отмахнулась я, ощущая, однако, легкую тошноту, будто в мой желудок поместили шарик с воздухом, что, впрочем, при данных обстоятельствах было совершенно нормально.

Просто, загружаясь в лунный чартер, я с нетерпением ждала того момента, когда мы будем на подлете, чтобы полюбоваться на «Ковчег» во всей красе снаружи. Следующая такая возможность-то будет уже только по прилете на место, когда начнется высадка на Kepler-754. А это только через шесть лет, которые я проведу, изучая корабль исключительно изнутри. Из-за погружения в стазис каждые полгода для меня они превратятся в три, но все же. В последние сутки на Земле оказалось необходимо сделать столько всего и сразу, что о сне пришлось забыть. Но теперь все закончено. Все мои связи с родной планетой, можно сказать, прерваны, и я такая же космическая странница, как и Титар. И это… охренительно здорово! Конечно, это вроде как было глупо в моем возрасте продолжать завидовать старшему брату, особенно учитывая, что и выбора особого в образе жизни и профессии у него не было, но ничего поделать с укоренившимся с самого детства чувством я не могла. Титар всегда для всех был героем, бесстрашным космическим путешественником, загадочным звездным капитаном-одиночкой, совершающим все новые и новые открытия, которые у всех на слуху. А я? Мои достижения сугубо прикладные и чрезвычайно мелкие. В прямом смысле. Новые разновидности бактерий, синтезирующие супербелок, идеально подходящий для питания в экстремальных условиях, в том числе и во время длительных космических перелетов. Бионическая пленка, опять же бактериального происхождения, которая теперь позволит всем погруженным в стазис на «Ковчеге» и всех других кораблях дальнего следования переносить его намного легче и приступать к работе спустя сутки после пробуждения, вместо пяти дней, уходивших раньше на реабилитацию. Ранозаживляющие и противоожоговые эмульсии, ускоряющие естественную регенерацию в разы и не требующие предварительного обеззараживая повреждений. Кто об этом слышал где-то кроме узкого круга моих же коллег? И нет, я не жалуюсь, наоборот. Просто раньше выходило, я создаю то, что никогда не случится проверить на себе и усовершенствовать, если понадобится, а теперь у меня такая возможность появилась. И разве можно хотеть еще чего-то большего?

В ближайшие дни все вещи из родительского дома будут вывезены в подземные склады длительного хранения. Сам дом будет выставлен на продажу, возможность распоряжаться деньгами я в равной степени оставила и за Титаром. Он много лет назад отказался от любых притязаний на родительское имущество и разработки в мою пользу, но, мало ли, за годы может что-то измениться. Если в течение восемнадцати лет не вернусь я и Титар их не востребует, то все средства уйдут в пользу исследовательского центра, созданного нашим отцом и Пиладом. Тогда же пойдут с молотка и вещи, отправленные сейчас на склад. Вот и все. Пройдя сотни медицинских тестов и обязательный забор генетических проб, я провела последние несколько часов, общаясь с немногочисленными друзьями, в беседах с которыми мы старательно обходили тему того, что, вероятно, это наши последние совместные посиделки. Несмотря на то, что все прекрасно понимали: космос – это риск и высока вероятность, что полет «Ковчега» может обернуться катастрофой, каждый хотел бы оказаться на моем месте. Но эту мысль вслух выразила только Алисия.

– Софи-и-и-и! – завывала она, повиснув на мне в зале отлета и влив перед этим в себя дозу алкоголя, неподъемную даже для многих мужчин. – Мы же можем больше никогда не увидеться! Никогд-а-а-а!

– Али, мы прекрасно сможем болтать по видеосвязи!

– Болтать? Сколько? Первые полгода?? – взвилась она. – А потом? Я тебе: «Привет, как дела?», а ты мне в ответ через пару недель: «Все нормально!» А потом через месяц, и вообще-е-е-е!

И она снова принялась заливать мое плечо слезами.

– Но знаешь что, Софи! – шмыгая носом, продолжила подруга. – Я боюсь за тебя и буду скучать безумно, но прямо убить тебя готова за то, что ты такая везучая сучка-заучка!

– Госпожа Старостина, Вам следует поторопиться, – напомнил о себе андроид. – Ровно через две минуты капитан Тюссан начнет приветственную речь для вновь прибывших.

Ах, ну да, теперь он для меня точно капитан Тюссан. Если, конечно, за эту неделю первичной акклиматизации не умудрюсь вылететь каким-то образом из экипажа. Ну нет уж! Я зубами за обшивку цепляться буду или петь дифирамбы заносчивой капитанской заднице, если понадобится, но выкинуть себя с «Ковчега» не дам!

Потягиваясь и разминая затекшие плечи, я в ускоренном темпе пошла по коридору, морщась от непривычного грохота ботинок об пол. Система искусственной гравитации на лунной станции была почти древней и чрезвычайно далекой от совершенства. Частенько она страдала перепадами, и подстроиться, чтобы не топать, как ископаемый мастодонт, бывало сложно. Естественно, в теории я это все узнала из электронной памятки-инструкции, загруженной в коммуникатор на запястье перед вылетом, а вот как переставлять ставшие тяжелее обычного ноги – постигла на практике. Хорошо хоть на «Ковчеге» благодаря новым технологиям мы будем избавлены от перепадов тяготения и от необходимости ходить в утяжеленной обуви. Я спускалась по трапу последней из тысячи человек, прилетевших со мной на одном транспорте. И так как капитан Тюссан умудрился к этому времени добиться волшебным образом полной тишины в громадном зале прилета, то, само собой, мое грохотание по трапу никто не пропустил. И он тоже. Кто мельком, а кто пристально – все посмотрели на меня. Я же едва не запуталась в собственных ногах, натолкнувшись на испепеляющий взгляд золотистых глаз с огромного экрана, располагавшегося под потолком зала. И только потом заметила самого Тюссана, стоявшего на некоем возвышении и пялившегося на меня через головы всех присутствующих. Одет он был в белоснежный комбинезон с эмблемой «Ковчега» на груди, облегавший его от шеи до пяток как вторая кожа и более чем очевидно демонстрировавший все великолепие его тела. В животе стало еще противнее от понимания того, что скоро все мы будем одеваться так же, только цвета будут разные. Ходить в тончайшем, полностью повторяющем контуры тела одеянии среди так же экипированных совершенных Модификатов… Ай, да ну и что поделать, что я не выгляжу, как они, и никогда не буду? Плюнув на грохот и свирепо нахмурившись, я промчалась последние метры и затесалась в толпе, но злющий ястребиный взор капитана преследовал меня, заставляя оборачиваться соседей.

– Ну, вот теперь, когда, наконец, все прибывшие решили, что готовы снизойти до того, чтобы выслушать меня, я начну! – раздался усиленный скрытыми динамиками голос Тюссана и, пронзив последний раз взглядом, словно сделав контрольный выстрел, он избавил меня от своего пристального внимания. Скотина!

– Итак, вы, конечно, все меня знаете, но позвольте представиться еще раз. Рожер Тюссан, капитан первого «Ковчега» и ваш повелитель, царь и бог с этого момента и до того, как вы ступите на поверхность планеты Kepler-754, которую чаще принято называть Нью Хоуп.

Я оглянулась в ожидании увидеть лица, возмущенные самомнением этого наглеца, но все или молчали, или, наоборот, одобрительно посмеивались. Рядом раздался вообще восхищенный вздох, и, покосившись, я увидела женщину-модификата, выше меня примерно на голову, которая с плотоядной улыбочкой смотрела на капитана. Она, как и большинство Модификатов женского пола, была очень коротко стрижена, от чего идеальная форма черепа и максимально симметричные черты лица становились только отчетливее. Легкий перламутровый отлив ее кожи, довольно широкие плечи с развитой мускулатурой и плотно закрытые сейчас жаберные щели чуть пониже ушей показывали, что ее родители когда-то выбрали пакет «Аква» из всех доступных.

– Нью Хоуп была открыта более двух десятков лет назад при помощи телескопа Кеплер одной из последних перед тем, как его заменили на более современный аналог. Она сразу стала кандидатом в список экзопланет, а спустя уже год данный статус был подтвержден. Необычайность именно этой планеты заключается в том, что она находится по космическим меркам практически у нас под боком, хотя обнаружение и тщательное ее изучение было затруднено по ряду уже неважных сейчас технических причин. Дальнейшие годы исследований перевели Нью Хоуп в разряд планет весьма близких к нашей, а после точного расчета индекса подобия Земле она вообще была признана идеальным двойником. На полный оборот вокруг светила, очень похожего на наше, у планеты уходит 126,5 земных суток. Сами сутки длятся там 27 часов. Диапазон температур близок к нашему. Радиус на 12% больше нашего, масса на 15%, а значит, разница в гравитации минимальная. К тому же за время пути на «Ковчеге» искусственная гравитация будет плавно меняться, достигая уровня Нью Хоуп, и к моменту прибытия мы вообще не ощутим отличия и хоть какого-то дискомфорта. Но об этом позже.

Конечно, и я, и все присутствующие знали эту информацию на зубок, но Тюссану удавалось повторять ее с такой торжественной эпичностью, что невольно сердце замирало в предвкушении величайшего в жизни приключения, и хотелось внимать ему бесконечно. А может, дело в низком, бархатисто-раскатистом голосе или манере чуть растягивать и будто катать на языке «р», заставляя вслушиваться тщательнее. Не важно. Но все, даже я, слушали как слегка завороженные. Ну, на то он ведь и капитан нашего огромного экипажа. Должно же быть в нем нечто особенное, кроме эго, едва проходящего в грузовой порт корабля. Чертов повелитель и вождь. Краснокожих.