Главный приз пирата-фантазёра

Тью отечески потрепал Генри по плечу и пошёл к причалам. Весь он был весёлый и лёгкий, даже походка у него была забавная – почти вприпрыжку. Но внимательный, колючий взгляд выдавал, что этот человек далеко не так прост, как может показаться.

Генри проводил его взглядом, в очередной раз вздохнул и вошёл в дом губернатора. На следующий день он занялся набором экипажа и укомплектовал команду самыми отчаянными людьми, каких только смог найти на острове. Хорошенько взвесив то, что сказал ему Тью, и не желая испортить себе всю оставшуюся жизнь, он уже на этом этапе начал представляться под кличками: капитан Бенджамин Бриджмен, или Долговязый Бен, избегая сообщать своё настоящее имя. Также он начал задумываться о смене подданства и переезде в Вест-Индию. Голландские территории были для него закрыты, ибо Англией правил штатггальтер Вильгельм Третий Оранский. Испания находилась с ним в союзнических отношениях, следовательно, для Эйвери был открыт путь только в какую-то из французских колоний.

Как только на корабль были загружены припасы, Эйвери вышел в море – впервые в звании капитана. Он был великолепно знаком с обстановкой в Западной Африке и знал, что там постоянно идут внутренние войны. Местные вожди под разлагающим воздействием белых работорговцев быстро почувствовали вкус к лёгкой наживе. Они отправляли вооружённые отряды вглубь побережья для набегов на чужие деревни и захватывали жителей, которых использовали для труда на золотых рудниках или продавали белым перекупщикам. Эйвери причаливал к берегам Гвинеи и договаривался со знакомыми ему местными вождями о покупке партии их пленников за сумму, которая вдвое превышала плату от капитанов королевского флота. Он и сам совершал рейды, поднимался на шлюпках по рекам, захватывал рабов и потом вёз их к кораблю на плотах.

Покидая Гвинею, Эйвери договорился со своими поставщиками, чтобы те придерживали пленников для него и не продавали их капитанам Королевской Африканской компании. Те так и поступили. Одним этим поступком Генри нанёс настолько серьёзный урон официальной работорговле, что это вызвало беспокойство и даже смятение в высших кругах английской знати, которая терпела серьёзные убытки. Однажды, когда на «Артео» грузили очередную партию людей, приведённых местным вождём, в бухту вошёл ещё один парусник. Это было лицензионное работорговое судно, и его капитану не понравилось присутствие конкурента-нелегала. Он поднялся на борт к Эйвери в сопровождении хорошо вооружённого отряда.

– Кто ты такой? Покажи свою лицензию! – с ходу набросился он на капитана, который стоял на мостике, готовясь к выходу в море.

– Меня зовут Лонг Бен, и лицензии у меня отродясь не было, – невозмутимо ответил Эйвери.

– Тогда я требую отдать мне рабов, которых ты незаконно захватил на этой земле!

Генри пристально посмотрел на незваного гостя. Тот продолжал суетиться и угрожать, но был нокаутирован молниеносным ударом в челюсть. А Эйвери, вытащив саблю из ножен, перешагнул через упавшего противника и бесстрашно двинулся навстречу вооружённому отряду. Один из пришельцев навёл на него пистолет, но тут же сам свалился с простреленным черепом – бывалая команда «Артео» не теряла времени даром. На борту произошла короткая потасовка, в результате которой часть визитёров бежала, двоих убитых сбросили за борт, а трое, включая нокаутированного капитана, были закованы в кандалы и спущены в трюм, в компанию к чёрным пленникам.

Эйвери не мог продавать свою добычу в английских или голландских портах, где ему грозил арест и конфискация, поэтому эту партию рабов он привёз на французский Сен-Доменг, в город Пор-де-Пэ. Когда до порта оставалось всего несколько часов, он стоял на капитанском мостике и вспоминал одну встречу, которая произошла много лет тому назад.

…В 1678 году, когда Генри исполнилось девятнадцать лет, во время очередного рейса на шлюпе «Лорентин» он попал на Ямайку. Матросы много говорили о том, что в Порт-Ройяле базируются пиратские корабли. Эйвери испытывал большое любопытство по этому поводу и хотел поглядеть на джентльменов удачи. Шлюп разгрузили, и на следующее утро молодой моряк отпросился на берег. Он шёл по прогретой солнцем улице, разглядывал прекрасные особняки с уютными садиками и размышлял, как всё это не вяжется с репутацией пиратского гнезда. Юноша остановился перед роскошным двухэтажным дворцом, украшенным скульптурами и колоннами. На крыше была устроена крытая терраса, оттуда доносились хриплые голоса и взрывы смеха: было похоже, что там шла гулянка, несмотря на раннее утро. Генри не знал, что это резиденция самого Моргана, лейтенант-губернатора Ямайки, в недавнем прошлом знаменитого пирата, большого любителя пиров и попоек.

Пока Генри разглядывал дом, ворота открылись, и привратник с поклонами выпустил на улицу высокого и красивого мужчину лет двадцати пяти, одетого в штаны до колен и камзол из бледно-голубой тафты. Эту одежду отличал прекрасный пошив и военный покрой, но на ней не было галунов или других украшений, кроме чеканных серебряных пуговиц. Ворот камзола был расстёгнут, из-под него виднелась рубашка из белоснежного батиста без кружев. Длинные светлые волосы незнакомца были схвачены простым кожаным шнурком, на голове красовалась изящная соломенная шляпа, а поясом служил белый шёлковый шарф, из-под которого торчали рукояти пистолетов. Изящные ботинки из мягкой серой замши были украшены чеканными серебряными пряжками. Мужчина прихрамывал и опирался на трость – его левая икра была забинтована. Он направился вдоль по улице, с явным удовольствием подставляя лицо свежему ветру. Генри пошёл следом, пытаясь угадать, кем может быть этот человек. Может быть, он купец или местный чиновник? А почему тогда ковыляет пешком, а не едет верхом или в портшезе? Или это какой-нибудь богатый наследник, путешествующий ради своего удовольствия, но где он тогда получил свою рану?..

На перекрёстке открылся вид на порт. Тут незнакомец остановился, стараясь что-то разглядеть среди стоящих у причалов кораблей – а может быть, просто решил немного отдохнуть, опираясь на трость. В этот момент порывом ветра с него сдуло шляпу и понесло к морю. С больной ногой у него не было шансов догнать свой предмет гардероба, тогда Генри сорвался с места, поймал шляпу, отряхнул с неё пыль и, улыбаясь, отдал хозяину. Тот смущённо улыбнулся:

– Благодарю вас, молодой человек! Все моряки повязывают платки на головах, а вот я люблю шляпы, но не рассчитал, что с моей ногой не смогу гоняться за ней по всему острову.

«Значит, он всё-таки моряк», – подумал Генри.

– Вы ранены, сэр?

– Да, поймал две пули. А ты с какого судна и чем здесь интересуешься?

– Я Генри Эйвери, младший матрос со шлюпа «Лорентин», мы пришли из Англии с грузом строительной древесины и железной ковани. Простите, сэр, я слышал, что сюда заходят пираты. Могли бы вы сказать мне, где они собираются – может, в какой-нибудь таверне? Я хотел бы посмотреть на них.

– Ну что ж, смотри!

Блондин плотнее нахлобучил свою шляпу и с улыбкой повёл головой вправо-влево.

– Лоренс де Графф, капитан баркалона «Агреабль», к твоим услугам.

Генри смотрел с разинутым ртом: этот красивый и элегантно одетый человек оказался пиратом!

– А… Вы были ранены в бою с испанцами?

– Угадал. Знаешь, если у тебя нет других дел, пойдём в сторону моего дома, а то мой хирург явится и обнаружит, что я не соблюдаю постельный режим, примется закатывать глаза и поднимать руки к небу. Так-то он прав, конечно, но время не терпит… А ну-ка скажи, не хочешь ли присоединиться к моей команде?

– Э-э… Спасибо, сэр, я пока не думал… Я мечтал стать военным моряком, как покойный отец…

– Ну, я закинул тебе в голову эту идею, подумай… О! А вот и мои парни.

Это были двое моряков, которые вразвалку поднимались со стороны порта. В них Генри сразу признал пиратов: рубахи нараспашку, начищенные сабли, суровые лица и пресловутые платки на головах.

– Хэй, капитан, ты уже на ногах! – радостно воскликнул по-французски коренастый брюнет лет тридцати, с копной вьющихся волос.

– Да, братишка Бешеный, и у меня хорошие новости: Морган только что обещал помочь с порохом и провиантом. Скоро снова пойдём колошматить испанцев.

– Смотрю, ты успел завербовать новичка? – поинтересовался второй пират, отличавшийся на редкость атлетическим сложением, и дружески положил руку на плечо Генри.

– Пока нет, это просто хороший парень, поймал мою улетевшую шляпу. Пойдём в «Три кочерги»? Я ещё не завтракал – ведь у Моргана если сядешь за стол, то трезвым не уйдёшь, – беспечно предложил блондин, обращаясь сразу ко всем троим.

Харчевня «Три кочерги» находилась совсем близко, из распахнутых дверей доносились смешанные ароматы кушаний. Капитан вошёл первым.

– Ахой, хозяин! Подай-ка нам вон за тот стол большую сковороду яичницы с беконом и свежие лепёшки! Ещё – кофе… и-и-и побольше чистой холодной воды.

Через пятнадцать минут все четверо сидели за небольшим столом возле окна и поглощали дымящуюся яичницу. Пират по кличке Бешеный высказывал предположения, куда пошёл на своём корабле какой-то ван Хоорн и что он может там найти. Де Графф, макая в желток кусок лепёшки, с шутками рассказывал, как отреагировал Морган на его просьбу помочь со снаряжением. Генри находился в лёгком потрясении от того, насколько легко морские разбойники приняли его в свою компанию, да ещё угощают завтраком, а обаяние капитана зашкаливало. Он казался беспечным богачом, а не морским волком, но факты говорили об обратном: этот модник недавно побывал в бою, а сейчас вышел на улицу с недолеченными ранами, чтобы встретиться с самим Морганом. Генри улучил момент, когда Лоренс насытился и откинулся на спинку стула с кружкой в руке.

– Простите, сэр… Вот я смотрю – вы трое выглядите намного веселее и добрее, чем моряки на моём корабле. Почему так? Может быть, вы объясните мне, что есть хорошего в пиратстве?

Де Графф серьёзно и пристально посмотрел юноше в глаза.

– Ничего хорошего в пиратстве нет, просто наш мир построен на грабежах. Богатые грабят бедных, испанцы грабят индейцев, мы грабим испанцев. Бывает по-всякому, но часто пиратами становятся те, кому больше некуда деваться, кроме как ноги протянуть. Сам Морган так начинал, и я тоже. У нас не было выбора! Зато выбор есть у добропорядочных чиновников и купцов с банкирами, которые скупают нашу добычу за одну двадцатую стоимости. Бывает так, что они в долг снаряжают корабль – только идите, грабьте! Пират совсем не обязан быть мерзавцем, а мерзавцы не всегда являются пиратами.

– Но можно же пойти в военный флот, разве не так? Это не будет разбоем или нарушением закона!

– Военные корабли занимаются разбоем ничуть не меньше, парень, а может и больше. Я запрещаю обижать пленных и всегда отпускаю их на свободу. Солдаты любого короля куда более жестоки. Этот остров раньше населяли индейцы, но испанцы их уничтожили всех до единого – совсем не пираты, заметь. Думаешь, мы только и делаем, что слоняемся по морям и грабим всех подряд? Нет, мы служим той стране, в чьём порту находим пристанище, подчиняемся местным властям и выполняем их неофициальные приказы. Пираты – это разновидность военного флота, но у нас есть определённые преимущества, первое из них – справедливая оплата.

– А… вы богаты, сэр?

– Я сбежал из Голландии в твоём возрасте. Был бедняком, был нищим, но вот уже третий год, как я плаваю под пиратским флагом, два года как избран капитаном, и вот недавно купил себе хороший кусок земли, чтобы устроить там дом и сахарные плантации. Теперь зарабатываю на обустройство всего этого хозяйства. Так что подумай сам, выгодно или нет быть пиратом. Надеюсь, что когда-нибудь уйду на покой, женюсь и буду жить в своём поместье. Если окажешься в Пор-де-Пэ на французском Сен-Доменге, заходи в гости, я буду рад, – смеясь, сказал пиратский капитан.

* * *

За прошедшие пятнадцать лет Генри много раз вспоминал этот разговор, тем более что имя «капитана Лорана», как прозвали Лоренса де Графф французы, стало очень известным. Теперь Эйвери, теперь уже и сам в звании капитана, направлялся в Пор-де-Пэ и горел желанием снова встретиться с этим человеком, к которому испытывал самые тёплые дружеские чувства. Конечно, если он находится на берегу, а не ушёл в море.

Быстро распродав рабов, Эйвери узнал, что де Графф сейчас занимает на Сен-Доменге должность начальника полиции, помимо плантаций владеет домом неподалёку от порта и сейчас живёт там. Каменистая дорога привела Генри к резной калитке. Его встретил невысокий, крепко сложенный слуга в матросской одежде. Вокруг дома росли цветы и плодовые деревья, от калитки вела вымощенная камнем дорожка. Из глубины сада доносились детские голоса. Сидя на обитой зелёным бархатом тахте, Генри услышал приближающиеся размеренные шаги и встал, чтобы приветствовать хозяина. Видимо, ради гостя Лоренс накинул на плечи синий шёлковый камзол, под которым была простая батистовая рубаха и серые полотняные штаны. За прошедшие годы пират приобрёл властные манеры и прекрасно развитые плечи, красивое лицо стало суровым, щёки прорезали морщины.

– Что вам угодно, месье?

– Сэр!.. Капитан Лоренс, я Генри Эйвери, тот юноша, который когда-то поймал вашу шляпу на улице Порт-Ройяла…

Де Графф поднял брови и расплылся в улыбке. Дальше он говорил по-английски.

– Я очень рад вашему визиту. Помнится, вы мечтали сделать карьеру военного моряка. Как успехи?

– Попробовал и это, но стал работорговцем-нелегалом. Выбора не было. Я много раз вспоминал ваши слова насчёт военной службы и флибустьерства. Ох как вы были правы…

– А я больше не флибустьер и себе не хозяин. Перешёл на службу к королю Франции и теперь рискую своей шкурой, выполняя приказы за жалованье. И должен признаться, что такого безумия ещё не творил в своей жизни и так по-глупому не рисковал, как теперь, по приказам короля… Верно, Весельчак?

Вошёл слуга, вернее, матрос, и поставил на стол поднос с нарезанной ломтями ветчиной, сыром, лепёшками и кувшином с вином. Он подмигнул гостю: