Умерла Гумилёва Анна
И Ахматова родилась.
Дождь купает деревьев кроны,
Башен шпили, дворцов колонны,
Создавая пейзаж «На дне».
А в каморке, в Фонтанном Доме,
Поседевший пиит в истоме
Всё мечтает о ясном дне.
Гумилевы и Модильяни
Запечатаны в профиль лани.
Только кто же её герой?
Кто оставил висеть в прихожей
Пальтецо и суму из кожи? –
Тот давно уж в земле сырой.
23.06.2015
Там, где я живу (Анатолий Болгов)
http://www.chitalnya.ru/work/1439546/ (http://www.chitalnya.ru/work/1439546/)
Самый большой остров – это материк Евразия,
Всё остальное – это острова и островки.
Я тихо живу в городке у большого ручья,
Где годы гитарно бренчат в проводах и трамвае,
А осенью ветер бросается медью на чай
И гамбургский счёт церемоний любви убывает.
Ручей вытекает из озера трёх островков
И ладожно льёт колыбельные сны Прионежья
В чухонский залив корабельных трудов и гудков,
А рядом в садах соловьями разбужена нежность.
В граните и воздухе чувствую пушкинский след,
И запах духов незнакомки щекочется в ноздри,
Я в старости чую эпоху младенческих лет,
А юношу вижу смертельно лежащим на одре.
Казалось, что двойственность делает много проблем,
Их гордиев узел разрубленным будет в дуэли,
Но мой абсолют обживается на корабле,
Сгоняя туманы алхимии в книги Коэльо.
Тоска истекает, как с белого гуся вода,
В которой закаты кровавят восходы мечтаний,
И с каждым рассветом, была, не была ли беда,
Надежда и вера с любовью пускаются в танец.
2015
Ревущие сороковые (Анатолий Болгов)
http://www.chitalnya.ru/work/1380762/ (http://www.chitalnya.ru/work/1380762/)
«Есть люди, созданные для моря. Влюбленными глазами они готовы бесконечно смотреть друг на друга».
Рокуэлл Кент,
«Плавание к югу от Магелланова пролива».
Огибая мыс Горн
Или Доброй Надежды,
Континенты любви и немыслимых вер,
Принимаю укор
Мудреца и невежды,
Как призыв покорить время огненных сфер.
Я смотрю в небеса,
В их ветра вековые,
У ревущих широт нет насиженных мест.
Тучи в зоне глиссад,
И мечты роковые
Тянут яхту на дно, а меня в Южный Крест.
Словно сорок сорок
Растревожена Морзе,
Стаи точек-тире о спасенье кричат.
Сердце, бедный игрок,
Окровавлено в морсе,
Где буянит испуг в неразумных речах.
О, рычащие днём
И поющие ночью
Голоса парусов, с вами в бездну лететь.
Широту ль подогнём,
Долготу раскурочим,
Но не выпрыгнуть нам из тревожных сетей.
Ровно сто сороков,
А не сорок пророчеств,
Облекают судьбу в многоярусный вой,
В ней и неба раскол,
И стремительный росчерк
По волнению звёзд над моей головой.
Велика ли, мала
Игромания смерти,