Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

В наиболее развитой в промышленном отношении Серпуховской части на южной окраине Москвы мещанкам принадлежало десять ленточных мастерских с количеством рабочих от двух до четырех человек. В этих заведениях за ручными станками работали женщины, включая хозяйку, и девочки-подростки в возрасте 12–16 лет вначале были ученицами, а потом полноценными работницами. Причем если в восьми случаях существовало единоличное руководство предприятием, то в двух у предприятий были по две владелицы. К примеру, одна из мастерских была устроена родными сестрами, мещанками Марьей и Александрой Ивановыми, у которых в работниках были один взрослый мужчина и одна несовершеннолетняя девочка. Другая довольно крупная ленточная мастерская (в ней было двенадцать работников – восемь взрослых и четыре девочки-подростка) принадлежала мещанкам Дарье Степановой и Арине Максимовой.

Размеры заведений коррелировали с уровнем жизни жителей в разных частях Москвы. Например, в Серпуховской части (сейчас это район между станциями метро «Добрынинская» и «Тульская») проживал по большей части довольно бедный трудовой люд, у которого не было больших начальных капиталов, поэтому там было много небольших предприятий (с числом рабочих три – шесть человек). Лефортовская часть, напротив, демонстрировала расцвет фабрично-заводской деятельности и очевидно большую зажиточность жителей. Здесь доля женщин в промышленности доходила в 1830‐е годы до 30 %, они были активнее, количество наемных рабочих на предприятиях было в среднем в три раза выше, чем в Серпуховской части.

Особенно много небольших текстильных предприятий было в Преображенском, в селах Черкизово и Богородское на северо-восточной окраине Москвы (территория входила в Лефортовскую часть). В Черкизове и Богородском из общего количества всех фабрично-заводских заведений (их было 92) в 1835 году треть принадлежала женщинам, в том числе 20 – мещанкам. Столь высокая плотность промышленных точек объяснялась, во-первых, давними традициями ремесла в этом районе Москвы (по данным 1797 года, черкизовские и богородские крестьянки «упражнялись в пряже льна и тканье холстов»). Во-вторых, это было связано с тем, что сюда переселялись, поступая в мещанство и купечество, старообрядцы из Московской, Владимирской и Калужской губерний – местностей, где было развито крестьянское ткачество.

Мещанки – хозяйки преображенских, черкизовских и богородских предприятий – как правило, нанимали в два-три раза больше работников, чем мещанки Серпуховской части. Видимо, помимо наличия бóльших, чем у жителей Серпуховской части, капиталов, это объяснялось и хорошо налаженной системой сбыта и оптовых продаж. В Преображенском, Черкизове и Богородском основной продукцией были хлопчатобумажные платки и кушаки, бахрома, шелковые ленты, разные виды «шелковой материи» (включая кисею). Имелось несколько «чулошных» заведений.

Приведем примеры: в мастерской, принадлежавшей московским мещанкам Марфе и Матрене Филипповым, изготовлением хлопчатобумажных платков занимались десять взрослых и двое несовершеннолетних рабочих мужского пола, в мастерской мещанки Авдотьи Егоровой ткали платки двенадцать взрослых мужчин и пятеро подростков, на предприятии московской мещанки Аксиньи Елисеевой по выделке шелковых лент – семеро взрослых и пятеро подростков, на предприятии московской мещанки Марьи Афанасьевой по выделке шелковой кисеи – тринадцать взрослых и четверо подростков.

Женщины не специализировались исключительно на текстиле. К примеру, в 1826 году в Москве среди 170 владельцев кузниц («кузнечных мастеров») числились шесть женщин.

По данным за 1838 год, мещанкам принадлежали столярные, медные, кузнечные предприятия, на которых работали исключительно мужчины. Например, в Якиманской части мещанке Прасковье Федоровой принадлежала кузница (где работали два взрослых кузнеца и два подростка-подмастерья), мещанке Наталье Ивановой – «медное» заведение (два взрослых рабочих и четверо подростков изготавливали на нем котлы, кастрюли, сковороды, прочую медную посуду). В Басманной части у Настасьи Галичкиной было «резное по дереву» заведение (восемь взрослых, четыре подростка), а у Елены Волковой – «кузьнечное» (шесть взрослых, четыре подростка). Эти сведения свидетельствуют о включенности женщин-предпринимательниц во все сферы производства.

В 1830‐е годы мещанка Александра Беляева имела в Хамовнической части «сундушное мастерство». Производство находилось в Большом Трубническом переулке (ныне Земледельческий переулок) близ Плющихи, в доме мужа предпринимательницы Николая Беляева, который в 1818 году числился купцом, а в 1826‐м – уже мещанином. Мастерская была записана именно на Александру, и муж в документах не упоминается. У Беляевой работали пятеро наемных мастеров-мужчин. В той же части, на Большой Царицынской (ныне Большая Пироговская) улице, мещанка Александра Алексеева имела «голандровое заведение» с семью рабочими, где, как указано в документах, производила «лощение бумажных товаров чрез машину голандру».

Информация о фабричных и ремесленных заведениях женщин из низших сословий опровергает еще один стереотип. Логично было бы предположить, что они работали в типичных для женщин и близких им по сфере повседневного применения продуктов отраслях – изготовлении лент и кружев, помады и румян, одежды и головных уборов. Однако оказалось, что предпринимательницы наравне с мужчинами заводили кирпичные и кожевенные заводы, свечносальные и столярные предприятия, кузницы и меднолудильные предприятия.

Второй бытующий стереотип – будто владелицами предприятий были в основном вдовы, – тоже не подтвержден фактами. Среди владелиц предприятий найдено немало замужних женщин, а также незамужних, обозначенных в документах как «девицы».