Куколка Джой из рода Кью II. Мертвая синяя птица

– Кто принёс? Когда?

Зардевшись, от смущения утренняя сестричка пролепетала, что по смене передали о какой-то фифе. Она ночью принесла вещи.

– И что? Ничего не сказала? Ничего не велела передать?

– Я больше ничего не знаю.

Рассердилась девушка. Сами не могут разобраться, а я отвечай. Чем важнее, тем противнее.

– Хотите, спросите у ночной. Вот Ваши таблетки. Что-то ещё?

Ник махнул рукой. Пусть уходит. По опыту он знал, как раздражает персонал вот такое поведение больных. Ни в чём-то сестричка не виновата. Ни в том, что проспал приход незнакомки. Это была именно Она. На вещах остался еле уловимый след – её аромат. Никто не виноват в том, что она не захотела его будить. И даже не оставила никакой записки. Ничего. Он для Неё не существовал. Настроение такое приподнятое, свежее, радостное, совершенно испортилось. Он больше не позволит себе позорного приступа страха. Вчера он вёл себя безобразно. Но вернулась боль во вправленном плече, нестерпимо болела огромная, весящая тонну нога. Не хотелось ни поправляться, ни жить, ни думать о чём-либо. А подумать надо бы. Нечего корчить из себя несчастного инвалида. То, что с ним происходит, – классическая реакция на стресс, боль, травму. Плюс усталость, разочарование в работе, проблемы в личной жизни. Да полно, есть ли она у него – личная жизнь? За дверью палаты послышались голоса. Женщины – одну из них он точно знал – разговаривали на повышенных тонах.

– Я сказала – войду! И войду! Нечего мне запрещать!

Вот она – моя личная жизнь! Не заставила себя ждать!

Практически отталкивая невысокую медсестру, в палату ворвалась Александрин!

Она была прекрасна! Прекрасно комична в своём праведном гневе. Ник не мог не улыбнуться.

– Вот ты где! А я-то думала, что, почему? – зачастила, оглядывая палату, Александрин. – Они не хотели меня пускать! Что с тобой случилось?

Ник показал загипсованную ногу.

– Как? Где? Бедненький! За тобой хорошо смотрят? Всё сделали правильно? Я заскочила к тебе. Вот зарядка. Ты поэтому мне ничего не сообщил? – спрашивала и сама же отвечала Александрин.

– Что тебе ещё надо? Почему не сказал? Ах да – не мог. Как здесь кормят? Ну тебя-то – хорошо. Нет, ты, наверное, ещё не ел здесь. Вчера упал? Конечно! И сразу мне позвонил. Душка!

В палату заглянула сестра:

– Обход.

Александрин, занятая своими восторгами, не обратила внимания на предупреждение.

– Александрин, притормози. Тебе пора уходить. Обход – нельзя.

Александрин капризно надула губки.

Считает, что её место рядом со мной. Нику совсем не хотелось, чтобы ещё и коллеги обсуждали его подружку. Хватит с меня сестричек.

– Хорошо, милый. Я подожду в коридоре. Спрошу потом врача, что тебе можно.

– Нет, Александрин, – она кого угодно выведет из себя, – ты уйдёшь сейчас.

– Но…

– А я позвоню и скажу, когда что принести.

Ник постарался, чтобы голос не выдал его злость и досаду.

– Идёт?

– Ну да… – совсем неохотно согласилась Александрин. – Тогда я побегу на работу. На смену уже опоздала. Но ты мне возместишь? Верно, Котик?

Томно изогнувшись, пусть Котик знает, что она сердится, Александрин чмокнула Ника в лоб.

– Возмещу. Ты знаешь. Иди.

Не удержался, шлёпнул её по аппетитной попке Ник. Слава богу, ушла. Он представил, как Александрин будет расписывать его страдания и что она для него делает, своим товаркам. Ужас! Но придётся пережить. Сейчас без неё ему не обойтись.

После обхода – обед. Нику, хоть он и порывался пойти в общую столовую, как своему, принесли еду в палату. За это время телефон достаточно зарядился, и Ник сделал несколько звонков. В Доме Призрения, расстроив этим старшую сестру, сообщил, что больше не будет брать ночных дежурств. Никаких. Вообще. Отвечая на жалостливые причитания, твёрдо сказал Ник. На кафедре поставил в известность о своей травме и попросил творческий отпуск по окончании больничного. Зачем ему этот отпуск, Ник и сам не знал, попросил и всё. Молоденькая аспирантка, временно замещавшая секретаршу, попыталась выяснить подробности, поохала, поахала, посочувствовала. Всё записала. Обещала передать декану и очень заспешила прощаться. «Конечно, побежит делиться новостью», – не без досады подумал Ник. Александрин он позвонит вечером. Пусть ей будет о чём рассказывать завтра на работе. Больше звонить ему некому. То есть нет никого, кому бы хотелось или он был бы обязан позвонить. О том, как бы он хотел позвонить незнакомке, просто так услышать её голос, Ник старался не думать.

Поздно вечером к Нику заглянул дежурный врач. Они были с разных факультетов, но студенческая жизнь всех сближает. Поговорили о том о сём, поделились проблемами, поругали специфику своих специальностей, кое о ком посплетничали.

– Рентген с утра тебе сделаем – и домой, – напоследок обрадовал приятель.

– Александрин, извини.

Если не было никакого «экшена» – так она называла всё, что было не работой, – Александрин предпочитала рано ложиться спать. Она вычитала, что сон сохраняет красоту и молодость девушки. Конечно, Ник её разбудил. Но она быстро пришла в восторг от возможности помочь Котику, лишний раз оказаться в его квартире. А может быть, и в постели. «Она привезёт мне одежду. Остальное – я сам», – успокоил себя Ник.

Утром, когда Ник приковылял с рентгена – он был непоколебимо уверен, что пора начинать активно двигаться, тем более что на рентгене всё выглядело прекрасно, – Александрин уже ждала его в палате.

– Вот привезла.

Она разложила на кровати несколько пар брюк, трусы, майки, рубашки, обувь.

– Ничего не скажешь – потрудилась.

Александрин не поняла сарказма. Ник просил шорты и майку. Как он натянет брюки на ногу в гипсе! А она притащила одежду для конференции или ресторана.

– Смотри, можно и так и так скомпоновать.

Она начала перекладывать вещи, меняя местами рубашки и брюки. Александрин не понимала, что сделала не так. И очень хотела загладить свою вину.

– Ты молодец, конечно. Я возьму это и это. Остальное складывай.

Ник попросил с любопытством наблюдавшую за этим представлением сестричку принести ножницы. Не понимая, для чего это, но она привыкла подчиняться врачам, а этот странный больной был врачом, сестра принесла из процедурной ножницы.

– Спасибо. То, что надо.

Несколько раз примеряясь, Ник оттяпал штанину у одной из пары брюк «по самое не могу». Александрин и сестричка даже не успели охнуть.

– Вот так будет в самый раз! Как вы думаете?

Ник отдал ножницы оторопевшей сестричке.

– Что ты наделал! Это брюки от смокинга!