Время духов. Часть II

– Знаю, вы не отправите меня к доктору Серж-Симеону. Но отчеты – я еще все не видела. Вам известно – это большой Проект. Так вот, то, что успела, мне не нравится. Думаю, нужен серьезный психолингвистический анализ. Что-то там… не так.

– Становится все интереснее. Что, по вашему мнению, там «не так», Айрис?

– Если бы у меня был соответствующий опыт и навыки. Кэрол, не заняться ли вам этим? У вас высочайшая квалификация. А в Группе Патнэли, насколько мне известно, нет психолога.

– Предложение неожиданное. Но слишком заманчивое. Но… может быть, штурман Патнэли не захочет меня.

– Кто может не захотеть вас, Кэрол?!

– Сами того не ведая, вы сказали двусмысленность, Айрис. Я имела в виду не себя, как женщину, а себя – как специалиста – психолога.

– Простите, если невольно обидела. Я говорила, конечно, о Кэрол-психологе.

– Ничего страшного. Видимо, и на меня действует этот ваш «дисбаланс». А захотите понять смысл «двусмысленности» – Эммануэль с удовольствием объяснит. Только не говорите ей, что предложили мне участвовать в Проекте. Объясняю сразу: Эммануэль уверена, что мы все трое – подруги. И обидится, когда узнает, что вы предпочли меня.

– Кэрол, но ведь это правильное «предпочтение». Ваша специализация ближе к тому, чем надо будет заниматься. Вам, по многим причинам, проще влиться в Группу и вы быстрее овладеете материалом.

– Вы рассуждаете и судите с позиции здравого смысла. Не учитываете человеческий, личностный фактор. Я знаю: вы стараетесь. Но научиться этому почти невозможно.

– Спасибо вам, Кэрол. Ваши замечания – они много значат для меня. И дальше, если вам не трудно, останавливайте, поправляйте меня.

– Вы умница, Айрис. Обязательно все у вас получится. И не сомневайтесь – всегда помогу вам.

– Еще раз благодарю. А теперь давайте свяжемся с Патнэли. Не станем тянуть с хорошим делом.

Как и ожидала Айрис, Патнэли с пониманием отнесся к ее инициативе психолингвистического анализа сообщений Следопытов. А уж что касается Кэрол – был просто рад.

– Благодарен вам, Айрис. Привлечь в Группу такого сильного специалиста – большая удача. Мы найдем подходящего архитектора – архитекторами называли Айтишников, способных разрабатывать самые филигранные, изящные программы. – И уважаемая Кэрол сможет приступить в любое удобное для нее время.

Загружая себя работой, стараясь всюду успеть, быть полезной и нужной, Айрис будто бежала от себя, от своих неоформившихся – она не могла ни описать, ни объяснить их – чувств, от своих тревожных мыслей. Хлопотунья сколько раз в эту первую для Айрис зиму подходила к ней и со странной – откуда она только у ВИСМРы взялась – интонацией докладывала о том, что и давление, и пульс у Малышки нестабильны, что анализы говорят о ее нестабильном состоянии – то перевозбуждение, то – апатия. Айрис лишь отмахивалась от слишком – да, становящегося слишком навязчивым – внимания. Объясняла Хлопотунье, что сейчас, именно сейчас, она очень, чрезвычайно занята важными Проектами, и уходила на лыжную прогулку. Она как-то незаметно для себя выучилась прекрасно ходить на лыжах. И зачастую отправлялась одна в длительные «путешествия» по окрестностям Поселка. Фрэнк, неизменный Фрэнк всегда был рад присоединиться к Айрис, в какое бы время она его ни позвала. Он, Фрэнк, оказался отличным партнером и, как ни странно – почему для меня это странно, удивлялась сама себе Айрис, – прекрасным рассказчиком. По просьбе Айрис Фрэнк рассказывал ей о своем детстве и о жизни до Экспедиции, об Отряде Рейнджеров и, не совсем «четко», о том, почему согласился участвовать в Экспедиции. Эти живые рассказы – голос, манера говорить, сам рассказчик, окружающая природа – давали Айрис гораздо больше, чем все вместе взятые документы библиотеки ГеККа. С Фрэнком было хорошо, надежно, интересно, иногда даже весело. Но в последнее время Айрис предпочитала ходить на лыжах одна. Достаточно, что от посиделок с Кэрол и Эммануэль, их совместного посещения концертов – теперь к ним присоединялся и доктор Серж-Симеон – отказаться она никак не могла. Сталкиваясь с жителями Поселка то там, то сям, невольно втягиваясь в бытовые проблемы и разговоры, Айрис пришла к выводу, что в основном все довольны своей жизнью, тем, что и как происходит.

«Наверное, я не подхожу для нормальной жизни. Никогда не смогу быть как все», – как-то, почти против воли вырвалось у Айрис в разговоре с Кэрол. Они вчетвером были на концерте. Бортич-Бови смог, наконец, осуществить свою давнюю идею – мечту. Цикл небольших, как он их назвал, Общеобразовательных концертов – Образов. Для этого ему, правда, пришлось обратиться непосредственно к Борну. Эрин – и он был всецело уверен в своей правоте – отказывался выделять ОбРов для создания «игрушек». Игрушками всемогущий Руководитель Карго назвал музыкальные инструменты, изготовить которые требовал Бортич-Бови.

– Прошу совсем немного – виолончель, альт, контрабас, две скрипки – первую и втору. Вместо рояля мы сможем обойтись небольшим органом. У нас-то и людей нет на полноценный оркестр. Но музыка, особенно в нашей ситуации, должна звучать вживую. Вам, как психологу, это должно быть понятно как никому.

Руководитель Команды – какая же это команда – «три калеки» – всматривался в бесстрастное лицо Борна.

– Эрин вам отказал. И, судя по выученной наизусть речи, не раз.

– И не два, и даже не четыре, Борн!

– В чем-то Эрина можно понять. Но, если мы печемся о пользе, о здоровом настроении для всех Пионеров, он, на мой взгляд, не прав.

– Так, может быть, вы с ним поговорите?

– Приказывать Эрину – да он может и не подчиниться, – действовать «через голову» Совета мы не будем. Вы получите приглашение на ближайшее Заседание Совета, уважаемый Бортич-Бови. Я на вашей стороне. Сможете убедить остальных Членов Совета – получите инструменты.

Перед началом первого концерта из задуманного им цикла во вступительном слове Бортич-Бови рассказал, практически изобразил ее в лицах – историю появления инструментов.

– У нашего Карго прекрасные специалисты. Как архитектор, так и исполнители. Инструменты звучат великолепно. У вас будет возможность самим в этом убедиться, – добавил он, уступая место на небольшой сцене оркестрантам.

На том, первом концерте – первом не только для музыкантов, не только для Айрис, но и для многих из собравшихся в импровизированном концертном зале Пионеров —исполняли произведение под названием «Зима».[1 - А. Вивальди. Времена года.] Пригласившая Айрис на концерт Кэрол – они с Бортич-Бови стали добрыми приятелями после того, как психолог вела их Группу во время адаптации, – не стала ничего объяснять.

– Концерт. Сами все поймете.

Айрис знала, что такое концерт. Читала, по настоянию родителей, тогда еще был жив Папа, бывала с ними на голограммных концертах. Впечатления как-то… без особого энтузиазма. И пошла с Кэрол, во-первых, чтобы сделать той приятное. И поскольку увлеченный постройкой инструментов, выбором репертуара, репетициями Бортич-Бови не озаботился о нужном объявлении – чтобы в и так небольшом зале – части строящегося помещения для Библиотеки ГеКТы – не было совсем пусто… Ну, с количеством слушателей-меломанов Айрис, к своему удивлению, ошиблась. Зал был почти полностью занят. А вот впечатление от музыки… Сначала она просто слушала стройную мелодию – перекличку инструментов… Но незаметно картинки и образы – она не могла видеть подобное на космическом корабле – катающиеся на коньках, шалящие ребятишки, тихий огонь очага и далекий, воющий в трубах ветер… Музыка унесла, околдовала Айрис. До последней минуты – последнего победного аккорда свежего весеннего ветра, разогнавшего снежную бурю. От волнения Айрис сильно-пресильно сжала руку Кэрол. И у нее тоже в глазах стояли слезы. Это было, было… За Айрис все сказали аплодисменты. Первый робкий хлопок обвалился шквалом оваций. Оркестранты были взволнованы не менее слушателей. Отложив инструменты, они, в свою очередь, аплодировали зрителям. Совершенно неожиданно – оказывается, он сидел где-то с краю, – к оркестрантам вышел Эрин.

– Добрый вечер. Наверное, я влезаю без очереди. В Зале весь Совет, и Руководителю Борну полагалось быть первым. Но я хочу – перед всеми, – Эрин обращался к залу, – попросить прощения у уважаемого Бортич-Бови. Я был неправ. И очень сожалею.

Потом Борн благодарил и восхищался от имени Совета и всех собравшихся. Потом начались взаимные комплименты, потом… Но Айрис не слышала их, не вслушивалась в слова. Светлая музыка будто обмыла, освежила все ее существо. Может быть, тогда, на том концерте – вспомнит она позже – впервые поняла, нет, нет – это не уравнение, не закон, это невозможно «понять», – почувствовала Айрис что-то возвышенно человеческое.

И вот они возвращались со второго концерта. На этот раз с ними пошла Эммануэль. И Айрис, как и обещала, пригласила доктора Серж-Симеона. В этот вечер, в увеличенном за счет двух рядов амфитеатром спускающихся кресел, зале яблоку негде было упасть. Сработала и реклама – объявления по Общей связи и, как сказал доктор Серж-Симеон, сарафанное радио. Людям понравился предыдущий концерт. Много говорили о нем, обменивались впечатлениями.