Свидание на небесах

Наверняка в каше было снотворное. Он всегда его подсыпал в еду, когда собирался уехать. Чтобы она не смогла привлечь ничьего внимания. Чтобы не орала. Конечно, тут никто никогда не пробегал, а вдруг?

Дверь хлопнула. Потом взревел мотор той самой машины, на которой она сюда прикатила. И на нее минут через пять начали наплывать волны тяжелого, болезненного сна.

Последняя мысль, с которой она обычно проваливалась в черную бездну, всегда была одна. Она была мучительна и постыдна и сильно терзала душу. Даже больше, чем это чудовище.

Она выбрала его сама! Ее палец ткнул в фотографию, и язык повернулся, чтобы сказать той женщине:

– Я хочу его!..

Глава 1

Фасад старинного двухэтажного дома из серого кирпича украшали две вывески. Первая, слева от выщербленных ступеней, почти вровень с козырьком над дверью, безо всякого золота, синим по белому скромно заявляла о юридической конторе. Чуть ниже и чуть мельче шел перечень всяческих услуг. Тут были всякие: от нотариальных до адвокатских, и часы работы. Еще ниже чьей-то неуверенной рукой была сделана приписка: козлы и жулики. Дверь юридической конторы почти всегда была чуть приоткрыта и при сильном ветре препротивно поскрипывала. Этот скрип она выучила почти наизусть. Он ей даже пару ночей назад приснился. Хотя ее вовсе не интересовала ни эта контора, ни приглашающе приоткрытая дверь.

Объект ее интереса располагался чуть дальше. В трех метрах от выщербленных ступенек. Там тоже были ступени, но обновленные красивой плиткой. Тоже была дверь, но дорогая и плотно прикрытая. И тоже была вывеска почти вровень с красивым козырьком. Над дверью. Поле вывески было золотым, и по нему красивой вязью шла темно-бордовая надпись:

«Служба знакомств», и дальше – совсем банально: «Брачное агентство «Встреча».

Потом шли часы приема, и становилось понятно, что работа ведется почти круглосуточно. И если вас не готовы или не могут принять за добротной дверью, то по телефону непременно ответят. И уж на сайте-то их «Встречи» вам точно будут рады!

«Ждем вас! Мы вам всегда рады! Вы будете счастливы! Вы не будете одиноки!»

На таком вот позитивном подъеме заканчивалась темно-бордовая вязь по золотому. И прямо вот хотелось верить, что все именно так и есть: и рады, и ждут. И что все так и будет – и счастливы, и не одиноки. Причем все!

Вера поежилась, оглядела пустынную улицу. Заходить было боязно. Продолжать стоять ровно посередине между двух контор становилось и холодно, и неприлично. Она и так уже давно сюда ходит. На нее из юридической конторы уже кто-то таращится в окно. Поэтому она стала приходить позже. Но все равно таращатся. Может, ей кажется? Может, она заболевает какой-то страшной болезнью, которая начинается с разных странностей, а заканчивается психушкой, а?

Вера шагнула в сторону службы знакомств и снова остановилась.

Так, надо еще раз повторить про себя все, что она будет говорить.

Одинока. В разводе. Или наоборот? Сначала в разводе, а потом одинока? Какая разница!

Итак, сначала…

Она разведена. Давно? Для кого как! Ей весь прошлый год показался вечностью. Ее подруге Еве – кратким мигом. Та вообще живет незатейливо, наспех, наскоком. Понятие комфорта ей непонятно. Он для нее там, где можно принять душ, перекусить и выспаться. Она все время куда-то опаздывает. На какие-то встречи, презентации, званые вечера. Ей все время нужно чего-то добиваться, наслаждаться какими-то достижениями. Иначе жизнь для нее лишена всякого смысла.

– Если я остановлюсь, я умру! – утверждает Ева, почти на ходу проваливаясь в сон в ее доме, когда выдается случай туда попасть. – Стану я тратить время на какие-то идиотические условности типа семейного очага, интерьера, налаженного быта! Фу-фу-фу! Это такая скука, Вера! Если бы не наследство, у меня точно и дома-то не было бы. А муж? Это вообще что такое???

– Это человек, который тебя любит, которого любишь ты, – тихо отвечала Вера, слабо веря уже в собственное утверждение.

– С ума сошла!!! – у Евы даже глаза переставали слипаться в такие моменты. – Вторую и третью буквы я расшифровываю как «ужасно жалкий». Первую можешь додумать сама.

Какое слово на букву «м» могла придумать Ева, Вера догадывалась. Ева не очень высокого мнения была о мужчинах. Может, потому, что они ее очень ценили? Вокруг нее всегда околачивалась свора поклонников. Она могла ткнуть пальцем в того, кто угоден ей был именно на данный час и день, и тот послушно следовал за ней. И…

Так, она опять отвлеклась! Так ведь и не дойдет никогда до крыльца с отреставрированными ступеньками!

Итак, она в разводе уже год. Живет одна. В квартире на набережной. Большая квартира? Тоже вопрос относительный. Еве, к примеру, в ее трех комнатах тесно. Для нее самой их слишком много. Уже вот как год.

Работает? Нет. Почему? Так сложилось. Средства есть? Да, есть. Откуда?

Тут у Веры всегда начинали дрожать губы, и заволакивало слезой глаза. Признаваться в том, что живет сейчас на проценты от денег, которые выплатил ей муж в качестве отступных, было отвратительно. Это было правдой, и это было отвратительно.

– Ты возьмешь эти деньги, Вера! – настаивал он, нарезая круги вокруг стула, на котором она сидела в центре гостиной. – Тебе просто-напросто надо на что-то жить, пить, есть, платить за квартиру. Тех денег, которые я тебе оставляю, хватит… Даже и не денег, а процентов с них. Проценты ежемесячно станут приходить на твою банковскую карточку. Ты можешь снимать их полностью, можешь снимать сумму, которая тебе конкретно нужна. Одним словом, на проценты ты сможешь вполне прилично жить.

– Мне ничего не надо, – возражала она слабым голосом, уже зная, что будет так, как он сказал. Так всегда бывало.

– Не тебе решать! Я сказал, и так будет.

И так и стало. Она в самом деле жила на те деньги, что капали на банковскую карту. Не так чтобы с шиком жить, но хватало, иногда даже оставалось.

– Почему тебе не распотрошить этот солидный счетик, а, мышка моя? – частенько приставала к ней Ева. – Там приличные бабки, судя по процентам. Дай взглянуть.

Вера показала. Счет оказался не один. Ева долго недоуменно моргала, рассматривая ее, как ископаемое. Потом красивое, породистое лицо ее сморщилось от жалости.

– Убогая ты все же, Веруня. Какая же ты убогая!

– Почему?

– Да потому, что на эти деньги ты могла бы купить себе домик где-нибудь на теплом берегу. Открыть небольшое дело. Если не так, то хотя бы поколесила по миру. Повидала его! Полностью могла бы поменять свою сизую жизнь, голуба моя! Полностью!!! И у тебя бы еще и осталось!!! А вместо этого ты влачишь пусть и не жалкое, но существование в этой тихой берлоге, – в этом месте Ева непременно пинала какой-нибудь предмет ее дорогой мебели. – Никуда не ходишь, ни с кем не встречаешься. Не наряжаешься, как надо!

– С кем, господи?! – она боязливо ежилась. – С кем мне надо встречаться?!

– С мужчинами!

– Очумела??? – ужасалась Вера.

– Тогда с женщинами! – Ева надрывалась смехом. – Но ты же не лесбиянка, даже не «би», тогда ищи себе мужика и живи уже, живи, Веруня! Ярко, остро, сочно!!! Дыши полной грудью!!!

Она так не могла. Она могла жить тихо, размеренно, созерцательно.

– От дыхания такого может случиться колотье в боку, – ворчала она на подругу. – И от яркой жизни можно ослепнуть. А для острого общения мне вполне хватает тебя, подруга. За глаза хватает.

Еве это льстило. Она засыпала, убаюканная Вериной заботой, а утром летела снова сломя голову куда-то. И так куда-то и улетела. Полгода уже не является в страну. Звонила часто, часами торчала в скайпе, уже трижды поменяла цвет волос и прическу. Какой-то мужчина постоянно маячил за ее спиной. Вера несколько раз видела его подтянутый голый живот, выглядывающий из-за Евиного плеча. На вопрос о том, кто это, Ева жеманилась, хихикала, но так ничего и не ответила. А потом однажды…

С этого вот «однажды», собственно, и началась ее маета под дверью службы знакомств.

Однажды Ева пропала. Просто перестала быть доступной по мобильнику. Не выходила в Интернет. Не отвечала даже на бумажные письма, отправляемые ей Верой по адресу, который Ева ей сама сообщила. Тогда она осмелела, нашла в международном электронном справочнике номер полицейского участка этого городка и позвонила туда. На хорошем английском она спросила дежурного, не могли бы они выяснить судьбу ее подруги, в последние месяцы проживающей там-то и там-то. Ее внимательно выслушали, потом попросили прислать запрос в официальном порядке. И когда она все это ценой неимоверных усилий совершила – спасибо бывшему сокурснику – помог, выяснилось, что Евы по нужному адресу нет. Что дом был не так давно обстрелян неизвестными. В доме были найдены трупы троих взрослых. Один труп из трех женский. Но нет, нет, это не Ева – поскольку женщина, погибшая под автоматным огнем, была пожилой и толстой.

Ей потом еще много вопросов задавали про Еву. Она послушно отвечала. Потом звонки прекратились. И вдруг месяц назад Ева объявилась – позвонила с другого конца света. Снова счастливая, веселая, беззаботная.

– Обстреляли, говоришь?! Ни фига себе! – орала она Вере в ухо. – А ты молодец, голуба моя! Даже не ожидала от тебя такой прыти! Позвонила, справки навела. Надо же… Но больше не делай так никогда, ага?

– Ага! – Вера ничего не понимала и решила уточнить. – А почему?

– Мало ли! Вдруг я там была бы замешана? И ты меня просто, получается, копам сдала, и все!

– А ты… Ты могла быть замешана?

– В чем?