Игры небожителей

– Это коронка, Нина Николаевна.

И полицейский, который, судя по всему, был местным участковым, ощерил рот и стукнул себя кончиком авторучки по зубам.

– А, понятно, – протянула мать и отрицательно замотала головой. – Нет, золотых коронок точно не было. Зубы все ровные, белые.

– Значит, говоришь, ночевала у соседки, и тут у тебя в доме свет включился?

– Так. Совершенно так. Причем уже под утро. Часа два назад. Мы с ней сюда. А он в холодильник влез по самые коленки и шарит там. Мы с соседкой как заорем! Он из холодильника как вынырнет, как затрясется. Говорит, не кричите, пожалуйста. Я есть просто хочу.

– То есть он в твой дом залез за едой?

– Наверное, зачем еще-то? У меня ценностей нет, телевизор и тот сломался. Я потому и у соседки заночевала. Сериал наш допоздна идет. Она меня и оставила. Говорит, ночуй тут, чего ночью по темноте ноги ломать. А он видит, света нет, и полез.

– За едой? – еще раз уточнил участковый.

– Да. Ну и еще что-то бормотал про какого-то человека. Говорит, подождать его надо. Разминулись, мол. А соседка говорит: тут тебе не перевалочный пункт. И скалкой в него, скалкой. Он и убежал. А мы тебя вызвали, Василий Иванович. Уж прости, что с постели подняли. Боязно как-то. Вдруг он вернется?

Варя вздохнула. Стащила с головы кепку, тряхнула волосами, расправляя пряди. И шагнула в гостиную.

– Привет, мам. Здрасте, Василий Иванович.

– Это кто?! – Толстое туловище участкового вжалось в спинку стула. – Еще один ночной гость?!

– Это? Это Варя – дочка моя, – морщинистое лицо матери осветилось улыбкой, она закачала головой. – Варя! Девочка! Ты откуда?

– С автобуса, мам.

Она подошла к столу, наклонилась. Клюнула губами мать в щеку. От той привычно пахло выпечкой. Будто она только-только отошла от плиты.

– Теперь до нашего города автобусы ходят каждый час, представляешь?

– Радость-то какая, – прошептала мать. Глянула на участкового. – Василий Иванович, дочка вернулась! Радость-то какая! Да что же это мы… Ты же с дороги. Да как же… Я сейчас котел включу, искупаешься. Покушаешь, отдохнешь. Счастье-то какое! Василий Иванович!

Она вскочила с места. Обняла крепко Варю. Поцеловала в обе щеки. Погладила ее по лицу, будто стирала свои поцелуи. И поспешила в котельную. Участковый шумно поднялся со стула. Одернул китель.

– Нина Николаевна, – неуверенно крикнул он вслед Вариной матери. – Так что будем делать-то? Будем писать заявление о проникновении со взломом? У нас ведь ваш вызов зафиксирован. Как быть?

Мать вернулась запыхавшаяся, улыбающаяся. Руки мнут кухонное полотенце.

– Сейчас, милая. Десять минут, и горячая вода будет, – обратилась она к Варе, без конца трогая ее за руки, и тут же рассеянно глянула на участкового. – Я уж прямо и не знаю. Убежал он. Где же его теперь искать? Полиции одна морока. А со мной дочка теперь. Мне и не страшно.

Зато дочке страшно! И еще как! Варя едва не фыркнула. Сдержалась, чтобы мать не пугать.

– А у вас там отчетность всякая. Еще влетит за меня, – мать виновато улыбалась пожилому полицейскому.

– Но я уже и протокол составил, – он надул полные губы, сердито засопел. – Получается, ложный вызов. За это тоже надо отвечать, Нина Николаевна!

Он грубо сгреб бумаги со стола. Подхватил с комода форменную фуражку и пошел к выходу, тесня женщин.

– Да не сердись ты, Василий Иванович, – всплеснула мать руками и растерянно глянула на Варю. – Ну вот. Обиделся. Хорошего человека обидела.

– Василий Иванович, стойте.

Варя полезла в сумочку, достала свой мобильник. Полистала фотографии в памяти. Нашла Пашкину из кафе. Она там его очень удачно подловила. Вышел симпатичным и даже интеллигентным.

– Мам, посмотри. Он? – Она показала матери Пашкино фото.

– Ой. Он. И правда, он. А откуда…

Мать попятилась, ткнулась коленками в стул и опустилась на него без сил, обхватывая ладонями лицо.

– Вам известна личность грабителя? – Участковый передумал уходить и рассматривал теперь Варю с подозрительным прищуром.

– Да никакой он не грабитель. – Варя широко развела руки. – Парень это мой.

– Твой кто?! – ахнула мать в испуге.

– Парень, мам! Живем мы с ним гражданским браком уже больше года. Ты думала, так не бывает?

И тут Варя отчетливо вспомнила, из-за чего она с матерью разругалась перед своим отъездом. Разговор зашел о нравственности. Вернее, о полном ее отсутствии у современной молодежи.

– Вам сейчас можно все! – надрывалась мать в праведном гневе. – Влезть в чужую жизнь, разрушить там все!

– Почему нет, если там разрушать уже нечего?

У Вари на тот момент случился роман с женатым мужчиной. И его жена устроила гадкий скандал на пороге дома Вари и ее матери. Варя с женой любовника огрызалась, а мать плакала от стыда. А потом они скверно поскандалили. И Варя плюнула на порог дома и уехала.

Получается, с чем уехала, с тем и вернулась.

– Как так вышло, Варвара, если не ошибаюсь? – Участковый немного втянул живот, намереваясь застегнуть китель. Но не вышло. Китель не сходился сантиметров на пять. – Как так вышло, что он прибыл сюда один и влез в дом в отсутствие хозяев? У вас была с ним договоренность?

– Нет. Не было. Я вообще думала, что его уже нет в живых, Василий Иванович.

Мать странно пискнула и замерла с открытым ртом. Кухонное полотенце, выпавшее из ее рук, опустилось у ее ног чайкой с рваными крыльями.

– Как это?!

Василий Иванович так разволновался, что с третьей попытки стянул на толстом животе форменный китель.

– Случилась одна очень скверная история, мои дорогие.

Варя прошла по гостиной к мягкому дивану под старомодным плюшевым покрывалом. Сбросила с ног кроссовки. Влезла на диван с ногами. И произнесла:

– И история эта связана с большой политикой, мои дорогие родственники и соотечественники. Если Пашка еще жив, то это очень хорошо. И было бы еще лучше, если бы он оставался жив еще долго. Ну, и я вместе с ним.

– Господи! – Мать громко всхлипнула.

Василий Иванович трубно кашлянул и китель расстегнул. Бумаги, которые он несколько минут назад неаккуратно сгреб со стола, снова на него легли. Участковый принялся их разглаживать пухлой ладонью. Потом сел на скрипучий стул. Строго глянул на Варю: