Окно в Париж для двоих

– Это у них так производственные совещания проходят, – ледяным тоном пояснила Варя, продолжая высматривать что-то на стене поверх Дашиной головы. – Почему именно в сауне, я не знаю, но что это совещание – точно!

– Ты откуда знаешь? – промямлила Даша, не зная, куда деваться от смущения.

Ну, братец, каков ходок, а!!! Ездил ей по ушам, что он своих ребят и жену Варвару ни на кого не променяет, а сам…

Да ладно бы нашел кого себе поприличнее, а то польстился на Татьяну, с которой в их городе не был только ленивый.

– Слушай, а может, это фотомонтаж, Варь? Ты бы…

– Какой фотомонтаж, какой фотомонтаж, чего ты мелешь, Дашка?! – взвизгнула Варвара, вскочила с дивана и заметалась по гостиной, с излишней театральностью заламывая руки над головой. – О каком фотомонтаже речь, если он сам ничего не отрицает!

– Кто? Лешка? – не хотела, да ахнула Даша.

– Лешка, Лешка! – закивала энергично Варвара, уронив руки вдоль туловища. – Я когда эту фотку в его вещах нашла, чуть сознание не потеряла. Знаешь, как это больно, когда человек, ради которого ты готова на все, берет и просто комкает тебя вот так!

Варькины пальцы с длинными ухоженными ногтями сжались в жесткий кулак. И она тут же потрясла им перед Дашиным лицом, да с таким остервенением, что та не хотела, да подалась назад.

– Этот гад жизнь мне поломал, понимаешь! Он!.. – Варька грязно выругалась. – С этой паскудой, а я горшки его детям в это время подносила!

– Они и твои дети тоже, Варь, – напомнила Даша, прислушиваясь к головной боли, медленно блуждающей под ее черепной коробкой. – И зачем ты мне все это рассказываешь, показываешь, разве я могу что-то изменить между вами?

– Я показываю тебе это потому, что он пропал! – заорала Варька страшным голосом и тут же ткнула длинным пальцем в фотографию, почти проткнув ногтем полную Танькину грудь. – Он пропал с этой сисястой сукой!!! Он не звонит, не появляется второй день! Это знаешь, что может означать?!

– Что? – покорно переспросила Даша.

Лешкина судьба ей не была безразлична. Даже невзирая на то, что она разозлилась на него из-за Кости, даже невзирая на то, что в глубине души осуждала его за шашни с начальницей. Она за него переживала, жалела и чуть-чуть, совершенно немного, оправдывала.

Любить иных тяжелый крест, как сказал кто-то. Варька была как раз из таких. Она была склочной, самолюбивой, корыстной и… некрасивой. Много раз Даша задавалась вопросом: с чего это Лешка польстился на худосочную, несимпатичную девушку, когда рядом с ним сновали толпы покоренных им красавиц? В чем было дело? Однажды, правда, он прозрачно намекнул ей на какой-то свой корыстный интерес, связанный с положением Варькиных родителей, с квартирой в центре города и возможным безбедным существованием под ее крылом, но…

Но не хотелось Даше думать, что Лешка может так вот запросто погубить свой талант, свою красоту ради сотни квадратных метров. И представлять даже не хотелось, как можно ласкать женщину из тривиального чувства благодарности за материальные блага.

На Варьке Лешка все же женился. Сначала появился один сын, следом второй. Все как-то устаканилось, успокоилось, казалось приемлемым, стабильным. Были семейные праздники, дни рождения, смех, счастье, и со стороны совсем не казалось все это наигранным. Лешка ей всегда в таких случаях казался очень искренним и любящим, но как…

Как тогда в эту схему уместить Татьяну?!

Фотография, если она, конечно, подлинная, без затей обнажает их откровенное, не прикрытое ничем желание. И опять…

Если случился грех, зачем его фиксировать, а затем еще и хранить в личных вещах. Умышленно?

– Слушай, Варь, ты не ори, у меня голова сейчас лопнет, – попросила Даша и для наглядности уложила ладонь себе на лоб. – Ты мне лучше вот что скажи… Как это он тебе так вот запросто и заявил? Ну, в том смысле, что это было у них совещание?

– Ну не совсем, может, так, – замялась Варвара, чуть сбавив обороты и понизив голос до нормального его звучания. – Просто сказал, что я дура, раз ничего не понимаю. Что это все в интересах дела и все такое. Я ему: разве мы настолько нуждаемся, что ты обязан трахать эту кобылу?!

– А он?

– А он говорит, что все слишком далеко зашло и что он повязан по рукам и ногам. А потом перестал со мной и вовсе разговаривать. Молчал дня три, а потом и вовсе пропал. – Варвара упала на диван, смешно подбросив худые ноги. – Вот что я могу теперь думать, а, Даш?! Что?! Что он ушел к ней?!

– Так позвони и узнай.

Даша пожала плечами. Куда уж проще, набрать номер, если не мобильный, так служебный, и узнать все из первоисточника, то есть у Татьяны. Та баба еще более вздорная, чем Варька, не преминет ужалить, уколоть, сделать больно.

– Ты думаешь? – Варькины заплаканные глаза задумчиво поерзали по Дашиному бледному лицу. – Ты думаешь, что она скажет мне правду?

– Думаю, что да. Если Лешка ушел именно от тебя к ней, думаю, она сообщит об этом с великой радостью. Кстати, а на работу ты ему звонила?

– Звонила, – кивнула Варвара со вздохом, хлюпнула носом и принялась щелкать ногтем об ноготь, привычка, за которую Лешка готов был ампутировать ей руки по самые локти. – Его секретарша сказала, что он взял отгул.

– А Таньке не звонила?

– Нет, той не решилась. Я ее, если честно, слегка побаиваюсь. У нее же полгорода в дружках, в том числе и бандиты. Ох, и куда он влез, куда?!

Варвара снова расплакалась, некрасиво морща и без того несимпатичное лицо.

– Даш, может, ты позвонишь ей, а? – взмолилась она, громко высморкавшись в скомканный в ладони носовой платок. – Позвони, будь другом, а! Скажи, что болеешь, что ищешь его и все такое. Я боюсь! Она ведь меня и послать может, так ведь? Позвони этой курве, Дашуня!!!

И Варька швырнула Даше на колени портрет обнаженной курвы, где та с упоением ласкала Лешку.

Нет, Варьке звонить было нельзя, это однозначно. Не сдержит эмоций и начнет полыхать праведным гневом, полоща на всякий манер Татьяну – разлучницу, мерзавку и прочее, прочее, прочее. Та, понятное дело, в долгу не останется. И даже если Лешка ей и не нужен был в роли постоянного партнера – а скорее всего это так, – Татьяна сделает все, чтобы оставить Варьку с носом.

– Ладно, – согласилась Даша. – Позвоню сама, а то вы с ней ухитритесь по телефону разругаться так, что после этого хоть потоп. Давай телефон, начнем искать нашего непутевого бродягу.

Рабочие телефоны на фирме, где главенствовала и повелевала Татьяна, молчали. Они обзвонили всех, включая вахтера и охранника. В ответ лишь длинные гудки.

– Вымерли они там все, что ли?! – ворчала Даша, перелистывая записную книжку, куда Лешка вписал все возможные номера, по которым она его может отыскать «в случае чего».

«В случае чего» как раз и имело место быть. Лешка не ночевал дома. И не психовала бы сейчас так Даша, не мелькай у нее в мозгу обрывочных воспоминаний о каких-то неприятностях, рассказанных братом как бы вскользь.

Семейные дела – это одно, а проблемы, связанные с большими деньгами, – это другое. А деньги у них на фирме крутились такие, что…

– Ну и чего?!

Варька глядела на ее сжатый рот, не отрываясь, все ждала, бедная, как Даша станет говорить хоть с кем-то. И хоть что-то сможет узнать. Но вся беда была в том, что говорить было не с кем. Молчали все телефоны, будто молнией их внезапной какой посрезало.

– Надо звонить Татьяне домой, – через заминку пробормотала Даша. – Только не представляю, что я скажу, если к телефону подойдет ее муж!

– А он у нее все еще есть?! – Варька от неожиданности даже икнула. – Во дает, а! Вот это стервозина! Весь город перетрахала, а муж все равно при ней! Молодец, что сказать! Звони, Дашка! Мы не за чужое, мы за свое добро радеем, звони!

Даша нехотя перевернула еще одну страницу в своей записной книжке. Там, слева, в самом верху, у нее был записан домашний адрес и телефон Татьяны. И ее следом за Варькой тоже чуть не одолела икота, когда из ровных букв, выписанных Лешкой, сложилось название улицы.

Улица Столичная, двадцать восемь! На улице Столичной проживала благословенная жрица любви и хозяйка домостроительной фирмы «Голиаф» Татьяна. А Даша как-то и не подумала совсем, что Лешка мог от Татьяны все узнать про Костю. Она, конечно, предполагала, что мир достаточно тесен, но не настолько же…

– Алло, слушаю вас. – Мужской голос произнес все это с мягкой вкрадчивостью и тут же замолчал.

– Алло, добрый вечер, – пробормотала, растерявшись, Даша.

К телефону, по всей видимости, подошел как раз муж Татьяны. Интересно, кого она хотела услышать?

– Добрый, – все с той же вкрадчивостью поприветствовал он ее. – Что вы хотели? И с кем имею честь говорить?