Соперница с обложки

– Да что случилось-то, Ксюша? Она что там, всех без разбору увольняет?

А она могла! Еще как могла после вчерашнего-то.

– Она не может никого уволить сегодня, Ярик, – чуть успокоившись, пояснила Ксюша.

– Почему?

Он не понял или не захотел понять, черт его знает, сразу вспомнив о гадкой суетливости своей утрешней, сразу не понравившейся ему, показавшейся предвестником чего-то дурного.

– Потому что Марианна Степановна пропала! – уже совершенно твердым секретарским поставленным голосом ответила Ксюша.

– На работу, что ли, не вышла?

– Не валяй дурака, Ярик! Тебе ли не знать, что она никогда не прогуливала, – приструнила его Ксюша. – Марианна Степановна пропала, понимаешь! Отовсюду пропала! Ее нигде нет! А в ее кабинете там… там все в крови, Ярик! И дверца сейфа в крови, и ящик, выдвинутый из стола, тоже. Господи, что теперь будет?!

Глава 6

– Ну, ладно тебе, Свет! Ну ладно тебе! Ну, Света!

Его руки, которые она отпихивала, настырно лезли под ее толстый махровый халат. Голубой такой, мохнатый в крупных белых облаках. Света уже умылась, уже позавтракала и зашла в комнату, чтобы переодеться. Потом, соблазнившись собственной подушкой, взяла и упала со стоном снова в кровать. Андрей тут уж проснулся окончательно. Повернулся к ней лицом, подполз поближе, взмахнул одеялом, пряча под ним жену, и тут же начал приставать.

– Андрюша, прекрати, – со смешком отпихивала его она. – Уже поздно, я опоздаю.

– Ну, Свет, ну чего ты?

Ну не халат, а божье наказание просто какое-то! Как в той загадке: сто одежек, и все без застежек. Вроде сквозь один слой он пробрался, а на пути его ищущих рук снова тканевая перегородка.

– Запеленали тебя, что ли! – разозлился Андрей, когда жена все же со смехом улизнула из кровати. – Вот так всегда, елки-палки! Ни ночью… Ни утром…

– Кто же виноват, что ты домой являешься за полночь? – возмутилась Светлана, вдевая руки в рукава тонкой кофточки в полоску.

– Работа, – тут же покаялся он, притушив собственное раздражение, и с хрустом потянулся. – Когда же выходные-то?!

– У меня уже завтра. – Светка поддразнила его, показав язык. – А у тебя когда, Дмитриев, не знаю.

– И у меня завтра по графику, – неуверенно проговорил Андрей, выбираясь из-под одеяла и поеживаясь. – Холодно дома как!

– Так и на улице не май. – Она встряхнула волосами, вытаскивая их из-под воротника кофточки, подошла к мужу, подставила щеку и блаженно улыбнулась. – Господи, как же я тебя люблю, Дмитриев! Поцелуй жену немедленно, и она поплюхает на работу. Ну!..

Поцелуй затянулся и снова чуть не закончился на простынях. Хорошо, Светлана уже успела юбку надеть и измять ее была не готова, а то они оба непременно опоздали бы. И она в свой статистический центр, который непонятно чему вел подсчет, и он на свою службу, которая и опасна и трудна была, и не очень хорошо оплачиваема, но оттого не менее любима.

Пару недель назад один из их отдела увольнялся и проводы устроил в квартире тещи, которую год как схоронил. Хорошо посидели, выпивали, закусывали, пели даже под гитару. Будто не насовсем Павла провожали, а на отдых куда-то или в командировку длительную. Всем было хорошо и не напряжно, пока Пашка неприятную тему в разговоре не поднял.

– Вот смотрю я на вас, мужики, и не понимаю… – Он недоуменно обвел взглядом собравшихся. – Вы как будто сочувствуете мне, что ли?

– Не то чтобы сочувствуем, Паш, – начал отвечать за всех Дмитриев, потому что привык ораторствовать. – Но и радоваться особенно нечему. Ну вот встанешь ты в дверях банка, и что?

– А что надо-то? – Паша с шумом втянул в себя воздух.

– Ты же с тоски помрешь через неделю!

– Чего это вдруг? – его карие глаза недобро прищурились.

– Ну, представь, каждый день одно и то же, одно и то же. Двери хлоп-хлоп, народ туда-сюда.

– Да плевать! – вдруг разозлился Паша. – Пускай он снует, народ-то! Мне-то до него что?! Лишь бы ограбления не было, хулиганки там или в обморок никто не хлопнулся. Мое дело отследить смену, смениться и отдыхать дома человеком нормальным. И не вздрагивать от телефонных звонков. И спать ночами нормально с бабой своей. Вот ты, Андрюха, молодой пока, и Светка у тебя молодая. Детей опять же нет у вас. А как появятся, что станешь делать?

– Что стану делать? – Он подумал всего лишь мгновение. – Воспитывать, конечно.

– А когда?! Когда ты станешь их воспитывать-то?! – заорал Паша. – Мой вот без меня уже в четвертый класс пошел. А я не видел, как!!! Я не видел его ни в саду, ни первого сентября в первом классе. А все почему? Да потому что в оцеплении в тот момент стоял, помнишь? Кому-то из администрации президента приспичило потому что по нашему городу проехать. Всех и погнали, невзирая на ранги. И мы с тобой стояли. А мой сын в тот день в первый класс в первый раз… Воспитывать он его станет! А ты задумайся на досуге, Димыч, как ты это сделаешь?!

Димычем его звали из-за фамилии. У них почти у каждого были прозвища. Безобидные вполне, достойные. К этому давно привыкли, и даже начальство не ругало, когда вырывалось на совещаниях, и само порой баловалось.

– Как, как? Своим примером, допустим. А что? Я не пью, не ворую, не убиваю. Это уже много.

Андрей тогда расстроился из-за Пашкиных речей. И даже настроение подпевать под гитару пропало. Вроде и прав был теперь уже бывший коллега, а с другой стороны…

Кому-то надо делать и эту работу тоже! И профессионально делать, чтобы не хватать всех подряд и не вменять в вину кому ни попадя что ни попадя. Правильно диагностировать – он бы даже украл такой термин у эскулапов – нужно было прежде всего.

А что времени свободного мало и выдергивают порой и из постели, и из-за праздничного стола, так не у них одних такая служба. Она и у спасателей такая же, и у врачей. У всех, кто призван помогать, защищать.

– Ладно тебе, защитничек нашелся! – заржал Пашка, внимательно выслушав Андрея. – Ты это тем расскажи, кому мы лапти крутим, они точно расплачутся и букет тебе пришлют в благодарность… Говно это все, Димыч! Полное говно твоя философия. Вот погоди, поживет с тобой еще немного Светка, помается от постоянной нехватки денег. Понаблюдает за твоей невыспавшейся, унылой и порой небритой физиономией, да и бросит.

– Тебя-то твоя жена не бросила, с чего это меня Светлана должна бросить? – обиделся за жену Дмитриев и тут же начал искать глазами свою куртку, намереваясь уйти.

– Моя жена меня не бросила потому, что… – Пашка обвел хитрыми глазами всех собравшихся. – Что муж у нее умный мужик. И всегда знал, как и на чем заработать. А вам бы поучиться у старшего коллеги, а не геройствовать. Ну что, Андрюха, хочешь дам парочку бесплатных советов, как стать богатым на твоем рабочем месте?

– Нет, не хочу, – буркнул в ответ Андрей.

Нашел наконец свою вытершуюся по швам ветровку, выдернул ее из одежной горы, быстро распрощался со всеми и ушел домой. Идти было далеко, дождь поливал жуткий, но он все равно пошел пешком, не стал ловить такси.

Так было неприятно от скользких противных Пашкиных намеков, так тошно, хоть становись под водосточной трубой и освежайся под мощным напором дождевой воды.

Это на что же он намекал, интересно? На взятки? А на что еще-то, конечно, на них! Разговоры полушепотом бродили по их коридорам, но в серьезное обвинение так и не переросли. У Пашки будто бы родственники где-то наверху в их структуре имелись. То ли у него, то ли у жены его. Вот и крышевали, получается, его заработки, из-за которых от него не ушла его жена.

А Светка будто бы должна уйти от Дмитриева со временем, потому что он из-за сволочной своей порядочности никогда мздоимствовать не станет. А зарплата у него фиговенькая по нынешним понятиям. И если и случится прибавка серьезная, то лет через десять, не раньше, когда на его погонах звезды станут крупнее. Станет ли она терпеть столько времени, жена-то его, красавица?..

– Дмитриев, ты дурак совсем, да?

Она разозлилась, помнится, той ночью на него жутко. Мало того что пришел поздно и водкой от него попахивает, так еще и с глупыми вопросами приставать начал.

Она же знала, за кого замуж шла! И о заработках в его структуре была наслышана. И всегда понимала, что он взяток брать не станет, потому что умный и честный. И Пашка этот, чья жена на зимний сезон три шубы имеет, пускай катится со своей философией куда подальше. Светке этих шуб не надобно. У нее вообще на мех аллергия. И наряды менять ей каждый день тоже ни к чему, на работе все равно в халат переодевается.

Детей они не воспитают? Скажите, пожалуйста! Времени у Дмитриева не будет на воспитание! А жена у него для чего дома станет сидеть? Разве для того, чтобы скулить постоянно и мечтать о богатой и сытой жизни? Или для того только, чтобы вспоминать всех своих поклонников и вести подсчет тем, кто состоялся в этой жизни? А разве не для того она, чтобы любимого мужа ждать с работы и котлеты ему каждый час по новой разогревать? И не для того, чтобы с детьми уроки делать и рассказывать им, какой у них папка славный и хороший и как он их всех любит!..

– Кому-то ведь надо жить с такими мужиками, как ты, Дмитриев! – закончила свою гневную речь Светка. – Не бобылями же вам век коротать… Спи давай и с глупостями этими больше ко мне не приставай! Неужели я хоть раз дала повод так о себе думать, Андрей?!

Повода не было ни раньше, ни теперь, но разговор этот, а еще Пашкины скользкие намеки так и оставили у Дмитриева в сердце зарубку. Стал чаще прислушиваться, внимательнее присматриваться. И понял со временем, что Павлик-то оставил после себя учеников своего грязного дела. Не многих, нет. Всего двое ходили у Дмитриева в подозреваемых. Но и этого было достаточно для того, чтобы сна лишиться.