По следам старых грехов

Старуху нигде не нашли. Ее отпечатков пальцев в доме тоже обнаружено не было. И ничьих вообще. Эксперты сделали вывод, что тот, кто уничтожал следы своего пребывания в доме, уничтожил и ее следы тоже. Это вполне логично.

О криках в доме…

На служебный телефон участкового звонили с таксофона на въезде в коттеджный поселок. Камер там никаких не было. Определить, кто звонил, не представилось возможным.

Кровь на стенах холла в доме была третьей положительной группы, принадлежала женщине. Возрастной женщине. По этой причине не приходилось сомневаться в том, что это кровь Говоровой, исчезнувшей в неизвестном направлении.

– И закопать ее не успели бы, если рассчитать промежуток времени от ее криков до визита участкового. Прошло чуть более получаса. И, опережая ваш вопрос, скажу… кровь на стенах холла тоже не была недельной. Брызгам было не более пяти часов. Такое заключение сделали наши эксперты.

– Объявите ее в розыск, – подсказал Ардин, прощаясь с майором Игнатовым на пороге допросной.

Умник!

– Уже объявили, – все же сделал одолжение, сказал правду майор. – Нигде никаких следов.

– Скоро выплата пенсии, – напомнил грамотный юрист. – Она не может ее не получить. На что-то ей жить надо.

– Если она еще живет, – фыркнул в ответ Игнатов.

– А ее документы? Вы обнаружили их при обыске?

Игнатов лишь отрицательно мотнул головой.

– Похоже на бегство. Не находите? – Вдохновленный представившейся свободой, Ардин вдруг перестал торопиться, шел следом и не отставал от майора ни на шаг. – Свои документы она забрала, удирая. А фальшивку на дом с моим именем оставила. Похоже на бегство…

Или тот, кто убил старуху, решил обставить все таким образом.

– А как давно числится за ней этот дом? – не терял интереса Ардин, дойдя с Игнатовым до двери его кабинета. – Когда я въехал в свой дом, она уже там жила. И все время что-то перестраивала. Я всегда задавался вопросом: откуда у этой женщины столько денег?

– Задавались, задавались вопросом да и решили ее ограбить, – глянул на него сердито Игнат.

Он взялся за дверную ручку и, не оборачиваясь на подозреваемого, а он его по-прежнему подозревал, скупо процедил:

– Из города не уезжайте.

Ардин ушел. А Игнатов, встав у доски с фотографиями фигурантов и жертв, задумался на целых полчаса.

– Мне ничего не идет в голову, Иван Васильевич, – признался он старшему товарищу, ушедшему в запас. – Все указывает на Ардина, но у него алиби!

– Приезжай ко мне, Игнат. Поговорим. Я вчера рыбы наловил, ухи наварим. Еще и на жареху останется. Жена котлетки куриные затеяла, а они у нее знатные. Приезжай. Помнишь, куда ехать?

Помнил. Конечно, он помнил, в каком пригороде Волошин купил себе к пенсии маленький домик. Жена Волошина поначалу ворчала, что Ваня спустил все накопленные к старости деньги на страшную развалюху с печным отоплением и туалетом на улице. Но при этом она с удовольствием ставила шезлонг на берегу маленького прудика, расположенного на их участке. Осенью радовалась урожаю в яблоневом саду. А по весне звала всех соседей на пироги. И субботние чаепития на крытой веранде в саду походили на семейные праздники. С угощением, ароматным чаем, песнями под гитару. Игнату тоже доводилось там бывать. Воспоминания потом долго ласкали его напряженную нервную систему.

– А приеду, – пообещал он. – Сегодня после работы и приеду сразу. Дома меня никто не ждет. И…

Закончить, что вечерами его иногда одолевала страшная тоска, он не решился. А то вздумает его Волошин жалеть и невесту ему присматривать.

– Жду, Игнаша. И баньку истоплю. Я тут ее перестроил. Вполне себе стало обитаемо.

Перестроил Волошин не только баньку. Еще провел в дом воду, газ, канализацию. И почти переехал сюда с женой из городской квартиры. Пока Игнат осматривал все и удивлялся, жена Волошина поставила на стол на крытой веранде легкие закуски.

– После бани ужинать будем. Сейчас перекусите.

О делах в бане поговорить не удалось. Пока парились, хлестали друг друга вениками, все старое вспоминали. Смеялись над комичными случаями, поминали ушедших товарищей. К делу, из-за которого и приехал в гости Игнат, перешли уже за ужином.

– Ну рассказывай, – потребовал Волошин, опрокинув рюмку вишневой наливки. – Жаль, что не выпьешь со мной. Знатная наливочка. Сам делал…

Игнат замотал головой. Он решил вернуться ночевать в город, в свою квартиру. Неуютно вдруг ему сделалось среди налаженного хозяйства Волошина. Жена хлопочет, вкусную еду подставляет. Лишним себя ощутил.

У него завтра наутро все привычно, все по плану: пережаренная яичница, подгоревшие тосты и жидкий кофе.

– Улик полное ведро, а толку никакого, – задумчиво проговорил Волошин, выслушав Игната. – Н-да… Скажу я тебе – задачка.

– Вера Степановна назвала это дело театром абсурда!

– Вера? Все работает? Сколько же ей лет? Мне ровесница. Молодец, – отвлекся на минуту Волошин. И тут же поддакнул: – Действительно театр абсурда.

Они замолчали. Жена Ивана Васильевича как раз принесла куриные котлетки. Горячие, только со сковороды. Игнатов даже пузырьки лопающегося масла на них рассмотрел. Или показалось…

– Мне единственное что приходит в голову… – пристально посмотрел на него Волошин, когда его жена снова скрылась в доме. – Что в доме старухи жил кто-то еще. Для всех он оставался незаметен. Попросту прятался в доме. Этот кто-то по какой-то неведомой причине убивал людей. Это вполне мог быть психически неуравновешенный человек. Маньяк! А старуха ему приходилась родственницей. Убийца хоронил жертв на ее участке, активно при этом подставляя соседа.

– Так соседа в вечера похорон не бывало в городе. Алиби у него железное.

– Они же об этом не знали. Его просто не было дома. Он же не гулял с чемоданом по двору, нет?

– Нет. Он вещи клал в багажник и выезжал всегда из гаража на своей машине. Лишь в последний раз его забирала офисная машина, отвозила в аэропорт. Заметить его сборы было невозможно с улицы, – ответил Игнат, пережевывая котлету. И тут же добавил: – Так он утверждает. Ни опровергнуть, ни доказать его показания невозможно.

– Не циклись. Будем считать, что Ардин не врет. И что в итоге? Выходит, убийца не знал, в городе сосед или нет. И…

Волошин неожиданно умолк и минуту-другую рассматривал рубиновую жидкость в своей рюмке. Потом досадливо крякнул:

– Опять незадача, Игнаша. Убийца не мог так рисковать. Он точно знал, что соседа нет в городе. И что он посреди ночи не выйдет во двор и не задастся вопросом, а что там на соседнем участке происходит, кому яму роют? Незадача…

Волошин опрокинул вторую рюмку наливки, схватил котлету пальцами за румяный бок, откусил половину.

– Итак… Убийца знал, что Ардина нет в городе, но все равно рядился под него. Зачем, спросишь ты? А я тебе отвечу! – Волошин глянул на него просветленными глазами. – Чтобы запутать следствие. Замести следы. Оттянуть время. Поселился бы так кто-то еще, а не Ардин, то и его бы подставили. Время у них было… Было время… Сколько его, говоришь, прошло с тех пор, как Ардин поселился рядом со старухой?

– Два года он там прожил. Первые жертвы были убиты чуть меньше года назад. Последнему убийству примерно два месяца.

– Во-от! Целый год к Ардину присматривались. Целились в него. Лепили подставу. Почему старухи нигде нет на записях? Как так, спросишь ты? А я тебе отвечу, Игнаша! – И еще одна рюмка была им выпита. – Не все так просто с этой бабкой! С ней и с ее сообщником. Его ведь тоже нет на записях?

– Нет, – мотнул Игнат головой.

– Идем дальше, Игнаша. – Волошин разложил на столе пять мелких помидоров, стащив их с овощного блюда. – Что известно о жертвах? Их личности установлены?

– Двое из пяти идентифицированы. Нет судимостей либо приводов. Числились в пропавших без вести. Родственники опознали их по одежде. Анализ ДНК подтвердил их родство. Один из Самары. Работал в Москве охранником, на хорошем счету был, но однажды не вышел на работу. А потом и вовсе пропал. Вторым оказался его коллега по охранному предприятию. Но они никогда не пересекались. Трудились в разные смены и на разных объектах. Второй из Тверской области, – уточнил Игнат. – Трое остальных пока что…

– Понял. – Волошин потер отросшую за день щетину на подбородке. – Охранное предприятие, говоришь… А что, если трое остальных тоже из этой конторы?