Кукла-любовь

– Надо будет сегодня съездить к ним еще раз, – поделился он с Любочкой своим беспокойством.

– Зачем? – Ее длинные ресницы взметнулись.

– Ну как… – Игнат заворочал шеей, ему дико давил воротник новой сорочки, которую он застегнул до верхней пуговицы. – Я оставил заявление. Мне необходим результат. Я должен знать, что они смогли сделать за это время.

– А что они могли сделать? – Любочка загадочно улыбнулась. – Думаю, ничего. Иначе уже сообщили бы.

– Что сообщили? – он осторожно въезжал на стоянку их офиса.

– Если бы нашли труп.

Он так резко вдарил по педали тормоза, что Любочка едва не стукнулась лбом о ветровое стекло.

– Никогда! Никогда так не говорите, Люба, – потребовал Игнат строго и шумно задышал. – Какой, к черту, труп?! Все, что я хочу знать, это куда она… Куда и с кем она сбежала?!

– Простите, – пролепетала она и потерла лоб, будто стукнулась им о стекло.

Но он-то точно видел, что этого не произошло. К чему такие игры? Ох, женщины! Как же с ними сложно!

– Вы считаете, что ваша жена с кем-то сбежала? – не выдержав, спросила Любочка, когда они уже расселись по рабочим местам.

– А как иначе! – с горечью отозвался Игнат, перебирая папки с документами на своем столе. – Она спешит уехать, потом не звонит. На мои звонки не отвечает. Телефон выключен. И письма эти странные… Кто их вообще написал?! Я тут задумывался не раз… Может, она сама их подделала, чтобы появился предлог уехать?

– А просто так уехать она не могла? – усомнилась Любочка, поправляя губную помаду.

– Что значит – просто так? – он гневно раздул ноздри. – Одна? Куда? Зачем? Без меня?

Любочка закрутила помаду, накрыла колпачком, убрала в сумочку, глянула на него и неопределенно качнула головой.

– А у вас так никогда не было?

– Как?

– Чтобы вы просто друг от друга уезжали куда-нибудь? Скажем, по делам. Или просто отдохнуть друг от друга? Не было?

– Нет, – отрезал он, скорбно поджимая губы, подумал и добавил: – Мы не устали друг от друга, поэтому смысла в таком отдыхе не было.

По великолепным губам его помощницы скользнула многозначительная ухмылка. Игнат понял: он сказал что-то не то. Или думает не так, как современные люди. Он старомоден в своем желании постоянно находиться рядом с любимым человеком. Старомоден в желании садиться за красиво сервированный стол. Не современен во взглядах на случайные связи.

Любочка была бы не против завязать с ним отношения, это он уже понял. Не просто так ее декольте с каждым днем все глубже и глубже, а юбки – короче и короче. Особенно после новостей об исчезновении Ларисы. Но он не мог! Не мог так стремительно перестроиться с одной женщины на другую. И еще…

Да, да, он трусил! Боялся, что Любочка посмеется над его неуклюжестью, как это не раз делала Лариса. Он сам себе иногда казался подростком, у которого вовсе нет никакого сексуального опыта, и презирал себя за это, а иногда и ненавидел: свои трясущиеся руки, неловкие, суетливые движения, дикое сопение и пот.

Был бы он таким умелым и ловким, как многие, о которых кино снимают, Лариса бы не исчезла. Никуда бы не делась из его жизни.

– Игнат Федорович, тут вас спрашивают.

Любочка сидела, поигрывая ножкой, и смотрела на него с любопытством. Трубка городского телефона была плотно прижата к ее груди.

Эту трубку ему теперь надо было поднести к своему уху и вдыхать запах помощницы, который ему не всегда нравился. Нет, когда от нее пахло морозной свежестью и травой, приятно. А когда в нос ударял густой цветочный аромат, даже слегка подташнивало.

Он встал, подошел к ее столу, забрал телефонную трубку, брезгливо поморщился и незаметно от нее вытер ее о рукав новой сорочки. Запаха ее сисек ему сейчас только не хватало!

– Алло! – произнес он требовательно и грозно.

На том конце провода зазвучал тихий торопливый голос молодого дознавателя Марии Дмитриевны Проворовой. Она была старшим лейтенантом, это он помнил очень отчетливо. А еще запомнилось, что она очень скромна и ненапориста – не то что его помощница. Маша была невысокой, аккуратного телосложения, ненавязчивой привлекательности. На такое лицо можно было смотреть часами – не надоест.

– Что, что вы сказали?! – Игнат почувствовал, как на лбу высыпали капли пота.

– Ваша жена недалеко отъехала от Москвы, Игнат Федорович. Она сошла с поезда на маленькой станции, – терпеливо повторила молодой дознаватель Мария Дмитриевна Проворова. – После вашего последнего разговора, который, со слов проводницы, проходил на повышенных тонах, она сошла с поезда.

– Что значит – на повышенных тонах! – поспешил он тут же возмутиться. – Мы никогда не говорили так с Ларисой. Тем более по телефону!

– А вот проводница утверждает, что Лариса с вами ругалась, – настырничала Маша Проворова.

– С чего вы взяли, что моя жена в тот момент беседовала именно со мной? Она могла с кем угодно говорить на повышенных тонах.

– Ан нет, Игнат Федорович, – как будто развеселилась старший лейтенант. – На основании распечаток с телефона вашей супруги, в тот момент она говорила только с вами, и ни с кем больше. За несколько минут до того, как сойти с поезда.

– Так она могла с кем-то еще говорить по другому телефону, – возразил он и тут же понял, насколько нелепо это звучит.

– Она не могла говорить по двум телефонам одновременно, Игнат Федорович, – вздохнула Маша. – Проводница утверждает, что телефон в ее руке был один. И по времени с распечаток: говорила она в тот момент с вами. О чем?

– Что? – он вздрогнул.

– О чем вы говорили в тот момент, когда она готовилась сойти с поезда, Игнат Федорович? Чем вы ее так рассердили?

– Я… Я не очень хорошо помню, – он пожал плечами и тут же почувствовал, как новая сорочка прилипает к спине, мокрой от пота. – Но уверяю вас, это не было скандалом. Обычная беседа. Может быть, Лариса и злилась. Скорее всего, так и было, раз она собралась сойти с поезда, о чем мне не было известно. Она наметила бегство, а тут я со своими звонками. Так… вы не сказали, на какой станции она сошла?

Дознаватель Маша Проворова назвала станцию и принялась рассказывать, что это почти заброшенный полустанок. Вокзальное здание чудом сохранилось из прошлого столетия. Никаких камер видеонаблюдения там, разумеется, нет, и поэтому установить, кто именно встречал его жену, не удалось.

– А ее кто-то встречал? – упавшим голосом спросил Игнат.

– Разумеется! Там в округе ничего нет. Ближайший населенный пункт почти в ста километрах.

– Почему же там останавливается поезд? – задал он резонный, на его взгляд, вопрос.

– Полустанок каждый год собираются закрыть, но пока этого не сделали. Поезд, именно тот, которым ехала ваша жена, как раз там останавливается. Остальные проезжают мимо. Почему она выбрала этот поезд, Игнат Федорович? Это был ее осознанный выбор? Кто покупал билет?

– Я покупал, – признался он. – Она сказала, на какой поезд, я и купил. Хотя, признаться, удивился.

– Почему?

– Он едет на три часа дольше, чем остальные.

– Понятно… – многозначительно выдохнула Маша и помолчала, а потом изрекла: – Теперь понятно, почему она выбрала именно его. Ей надо было выйти на этой станции. Именно на этой. Хорошо. Спасибо, Игнат Федорович. Я все поняла.

– Не за что. Вам спасибо, – вяло поблагодарил он, хотя результата особого не было.