Основные труды. Том 1. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства

5. Кириченко В.Н. Долгосрочный план развития народного хозяйства СССР. М.:Экономика, 1974.

6. Ракитский Б,В. Социальное содержание народнохозяйственных планов. – В кн.: Проблемы комплексного народнохозяйственного планирования. Под ред. В.Ю. Будавея. М.: НИЭИ при Госплане СССР, 1977.

7. Комплексное народнохозяйственное планирование. Под ред. Н.П. Федоренко. – М.: Экономика, 1974.

8. Новожилов В.В. Проблемы измерения затрат и результатов при оптимальном планировании. М.: Экономика, 1967.

9. Гребенников В.Г., Пчелинцев О.С., Шаталин С.С. Ценностные отношения в системе оптимального функционирования экономики. – Журнал «Экономика и математические методы», 1975, т. XI, вып. I.

Печатается о тексту публикации: Г.Я.Ракитская. Цели социально-экономического развития и эффективность научно-технического прогресса. – М.: ВНИИСИ. 1982. 60 с.

1983

Цели и критерии социально-экономического прогресса[50 - Авторы статьи Г.Я. Ракитская и Б.В.Ракитский.]

Реальное возрастание роли долгосрочных аспектов планомерного хозяйственного управления, развертывание работ по социально-экономическому, научно-техническому прогнозированию и перспективному планированию, освоение программно-целевого метода делают вопрос о целях и критериях общественно-экономического прогресса вопросом не только фундаментальных исследований и преподавания общественных наук, но прежде всего вопросом сугубо практическим. В его решение упираются сегодня разработки проблем социальной эффективности общественного производства, социально-экономической эффективности хозяйственных мероприятий, социалистического образа жизни, присущей социализму системы ценностных ориентаций, оценки ряда новейших сложных общественных процессов как в нашей стране, так и за рубежом. Сейчас становится всё яснее, что дальнейшее продвижение в понимании целей и критериев общественно-экономического прогресса невозможно силами только экономистов, только социологов, только философов, только историков и т. д. Здесь необходим подход с позиций созданного К. Марксом научного метода – с позиций целостного обществоведения. В статье мы постарались очертить именно такие принципиальные подходы к проблеме целей и критериев общественно-экономического прогресса, которые проистекают из марксистско-ленинского обществоведения как целостной системы научных знаний об обществе.

* * *

Выбор долговременных направлений социального, экономического и технического развития должен максимально приближать общество к той траектории, которая является самой краткой из всех дорог к стратегическим целям социализма. Необходимое условие развития по такой траектории – надёжность оснований, исходя из которых принимаются конкретные хозяйственные решения. Чем масштабнее результаты решений, чем длительнее их влияние на развитие производительных сил и производственных отношений, тем жёстче должны быть основания выбора вариантов, подлежащих реализации.

Жёсткость оснований выбора вариантов оправдана, однако, лишь тогда, когда они реально соответствуют тем требованиям к результатам общественных процессов, соблюдение которых необходимо и достаточно для достижения стратегических целей общества. Именно такая – принципиальная – адекватность требований к общественным процессам и содержанию реализуемых с их помощью целей превращает субъективные по форме основания выбора вариантов в объективные критерии общественно-экономического прогресса. Достигается эта адекватность единственным способом – путём выведения конкретно-исторических критериев из самих стратегических целей социализма. Ни реальное богатство общественных явлений, ни особенности условий и задач тех или иных исторических периодов, ни специфика управляемого объекта, ни временная удалённость актов принятия решений от момента достижения стратегических целей не отменяют необходимости применения указанной логики при формировании критериев прогрессивного развития. В силу этой логики критерии выступают закономерно обусловленными вехами на пути прогресса и служат поэтому мерилом соответствия этапных целей и результатов развития стратегической его целенаправленности.

Фундаментальные научные представления, на которые опирается социальная стратегия социалистического государства, сформулированы в классических марксистско-ленинских произведениях. Карлу Марксу, Фридриху Энгельсу, В. И. Ленину принадлежит приоритет коренного переворота в понимании развития общества. Важнейшие, плодотворнейшие результаты этого переворота – учение об объективных прогрессивных тенденциях социально-экономического развития; учение об исторической миссии социалистической революции и социалистического государства в деле практического воплощения идеалов социального равенства, социальной свободы, отражающих эти прогрессивные тенденции; научное обоснование необходимости сознательного руководства социалистическим обществом и производством для последовательного восхождения по пути социального прогресса.

Философско-историческая мысль издавна обращалась и до сих пор постоянно обращается к вопросам о том, образуют ли перемены в жизни общества единонаправленную линию; кем (или чем) задаётся направленность развития; является ли она прогрессивной; как соотносится мера свободы отдельных людей, их групп и всего человечества с мерой исторической необходимости. Марксизм радикально отличается от всех других течений общественной мысли тем, что, отвечая на эти вопросы, предельно сознательно, открыто и бескомпромиссно становится на точку зрения трудящихся масс и выражает эту точку зрения в форме последовательного гуманизма, отражающего объективное общественное положение основного трудящегося класса нового времени – пролетариата. С этой позиции общественный прогресс есть такое развитие, в ходе которого реализуются коренные интересы трудящихся: не только растёт их материальное благосостояние, но ликвидируется эксплуатация, ликвидируются любые способы угнетения и господства человека над человеком, устраняется возможность произвола я насилия над личностью, устраняется и предотвращается социально-экономическое неравенство людей во всех областях общественной жизни, – словом, создаются и расширяются общественные условия для свободного развития каждого и всех членов общества.

Оценивая историю по пролетарски-классовым критериям прогресса, К. Маркс охарактеризовал эпоху сменяющих друг друга антагонистических формаций как предысторию человеческого общества.[51 - Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13. С. 81.] Это образное и, казалось бы, слишком резкое определение на самом деле означает отказ от излишне абстрактной, внеклассовой оценки общественного развития как прогрессивного или непрогрессивного, что строго вытекает из анализа реальной сложности развития, многообразия его результатов, их противоречивости. Необходимо сначала различить две стороны экономической жизни общества, составляющей материальную (объективную) основу всей общественной жизни, – развитие производительных сил и изменение соотносительного положения участников воспроизводства. Соответственно этим логически вычлененным сторонам результаты общественного воспроизводства могут быть описаны характеристиками двух различных типов.

Характеристики одного типа отражают уровень и изменение уровня возможностей общества по удовлетворению потребностей его членов, по совершенствованию форм жизнедеятельности людей, по развитию человека, отвлекаясь от фактического использования этих возможностей в качестве средств реализации системы общественных интересов. Иначе говоря, характеристики первого* типа описывают состояние лишь общественных ресурсов – ресурсов производства, потребления и развития человека. Это – технико-экономические характеристики результатов воспроизводства, характеристики научно-технических и экономических возможностей общества, или (по менее строгой терминологии) экономических результатов производства. Характеристики другого типа, напротив, отражают такие аспекты результатов воспроизводства, которые существенны с точки зрения соотношения этих результатов (совпадения, однонаправленности, противоречивости) со структурой и содержанием интересов в данном обществе, в том числе их соотношения с интересами различных социальных групп, слоёв, классов. В частности, они должны описывать специфику распределения общественных ресурсов и распределения эффекта их функционирования между существенно различными социально-классовыми группами. Это – социально-экономические характеристики результатов воспроизводства, результаты воспроизводства в их конкретной социальной определённости, или (по менее строгой терминологии) характеристики социальных результатов производства.

Из сказанного следует, что открытый К. Марксом общесоциологический закон соответствия производительных сил и производственных отношений есть не что иное, как закон осуществления (движения) единства двух сторон общественного процесса производства, а именно – единства материального содержания и социальной формы в этом процессе. Однако само понятие «соответствие» должно быть содержательно раскрыто. И раскрыть его представляется возможным не иначе, как выявив, какие более общие связи проявляются в категориях «производительные силы» и «производственные отношения». Закон соответствия при таком подходе выступает как частный случай более общего соотношения – как соотношение имеющихся у общества средств и целей этого общества, как адекватность или неадекватность средств целям. А это – уже надёжный ключ к ответу на вопрос о наличии или отсутствии направленности в историческом движении и об оценке этого движения на соответствие критериям прогресса. Когда мы говорим о целях или интересах, отличая их от потребностей, то хотим подчеркнуть неотъемлемую черту целей (интересов) – их осознанность, субъективный характер. Об объективности общественных целей (точнее, об их объективной обусловленности, об объективном в их содержании) можно говорить лишь в том смысле, что цели имеют объективную основу. Эта основа – общественные потребности как «состояние… человеческой личности, социальной группы, общества в целом, выражающее зависимость от объективного содержания условий их существования и развития и выступающее источником различных форм их активности»[52 - Петровский А., Туровский М. Потребность. – Философская Энциклопедия, т. 4. С. 328. М.: Советская Энциклопедия, 1967.Субъективный характер целей и субъективизм в постановке целей – существенно разные явления. Первое означает, что люди вполне сознательно направляют свои действия на достижение определённых результатов. Второе – синоним волюнтаризма, произвола в постановке целей, т. е. синоним игнорирования или неверного отражения объективных условий, делающих нереальным достижение выдвинутых целей.]. Характер и структура целей, выступающих непосредственной причиной и организующим моментом воспроизводственной деятельности общества, определяются конкретно-историческим состоянием объективных экономических потребностей (экономическими интересами), т. е. необходимостью воспроизводства определённых условий существования и развития людей для сохранения и улучшения их положения как членов общества. Развитие системы экономических потребностей обусловлено движением взаимоотношений человечества с природой и процессом изменения взаимоотношений людей в обществе.

В процессе развития взаимоотношений человека и природы появляются всё новые формы жизнедеятельности, способы воспроизводства физических, интеллектуальных способностей человека и социальных условий жизни и, соответственно, изменяются производственные и личные потребности: исчезают и модифицируются старые, возникают новые; потребности множатся, дифференцируются, усложняются связи между ними. Существует, однако, объективное единство потребностей, развитие которых связано с расширением контактов человечества с природой. Оно состоит в их подчинённости главной потребности общества как целого – его потребности уменьшить свою зависимость от природы, увеличить степень своей свободы в использовании природных богатств и закономерностей, или, как говорят на неточном для гуманистов языке, обеспечить господство человека над природой. В той мере и поскольку в сфере взаимоотношений с природой существует единство общественных потребностей, реализуется прогрессивное развитие производительных сил – их развитие как совокупности средств по удовлетворению названной главной потребности.

В рамках антагонистических способов производства, предшествующих социализму, прогресс производительных сил осуществлялся до сих пор в форме возрастания экономических, технических, научных потенций общества в целом, как расширение гносеологических и производственных границ, в пределах которых становятся принципиально равновозможными различные пути дальнейшего развития технической цивилизации. Однако единство потребностей, формируемое под воздействием необходимости уменьшить степень зависимости человечества от природы, не является достаточной гарантией того, что производительные силы постоянно удерживаются и будут удерживаться впредь в русле прогрессивного (в указанном смысле) развития. Не является гарантией потому, что общественно-экономическая жизнь осуществляется в противоречивых формах – вплоть до антагонистического противопоставления целей, возникающих на почве объективных потребностей, и до принципиальной неадекватности последствий функционирования производства поставленным целям.

Противоречивость развития производительных сил как таковых (безотносительно к социальным формам производства) связана с неравномерностью, некомплексностью производственно-технических успехов общества: одни области деятельности развиваются в ущерб другим, тормозят их развитие; ряд возможных направлений технического прогресса вообще не реализуется; ряд результатов развития, удовлетворяя одним общественным интересам, противоречит другим. Противоречивость движения производства достигает нередко такой силы и масштаба, которые приводят к прямому разрушению, уничтожению производительных сил и природных богатств – истощению природных ресурсов; загрязнению окружающей среды, гибельному для животного, растительного мира и самого человека; наконец, к физической, нервно-психической и социальной деградации человека под воздействием определённых производственных технологий и потребления определенных благ и услуг. В современных условиях нарастание противоречивости между потребностью улучшить положение человека в природе и применяемыми производственно-техническими средствами сделало актуальным необходимость коренного изменения характера контактов с природой – переход от недальновидного и одностороннего её использования, свободного от учёта и профилактики неблагоприятных для человека последствий, к техническим решениям, обеспечивающим динамическое равновесие в отношениях с ней; поиск принципиально новых путей балансирования внешней среды и нужд человека, в частности при помощи направленного изменения тех потребностей, которые удовлетворяются посредством взаимодействия с объективно существующей или преобразованной человеком природой.

Степень вероятности радикального изменения типа взаимоотношений общества с природой (типа техники, технологии и доставляемых производством жизненных средств) зависит от того, насколько изменятся механизмы общественного целеполагания и целеподчинения. Единство потребностей человечества как части природы означает, что прогрессивно направленное развитие принципиально возможно. Однако противоречивость потребностей означает также, что возможна реализация разных вариантов развития, что будущее разновариантно. Гарантией прогрессивной направленности дальнейшего развития является применение адекватных этой направленности материально-технических средств. Такая адекватность может быть, в свою очередь, обеспечена только целенаправленностью выбора конкретных средств из множества возможных. Здесь, однако, существенно важным противодействующим фактором выступает классовая и социально-групповая структурность общества – относительно устойчивая дифференциация его членов по положению в воспроизводственном процессе.

Социально-классовая структура не только придаёт специфическую социальную, характерную именно для данной общественной структуры окраску всем экономическим потребностям. Она не только разнообразит потребности и порождает такие, как потребности людей в упрочении или, напротив, в изменении своего положения в этой структуре. Она (и это для нас главное) формирует устойчивые и различные по типу системы социально-экономических интересов, которым в разной степени отвечают возможные варианты дальнейшего изменения способа организации отношений людей в процессе общественного производства. При этом интересы могут расходиться настолько, что для их реализации требуются взаимоисключающие пути развития производственных отношений. А они материализуются, в свою очередь, в различных по характеру производительных силах в рамках одного и того же объективно достижимого на данном этапе истории уровня научно-технических и экономических возможностей.

Сказанное означает, что закон соответствия производительных сил и производственных отношений допускает, как это ни покажется неожиданным, широкую вариантность социальных действий на каждом историческом этапе, в ходе которых достигается это соответствие. Мы привыкли как к аксиоме к мысли о том, что производственные отношения оказывают так называемое обратное влияние на развитие производительных сил. В философском смысле понятие «обратное влияние» вполне определённо. Однако зачастую обратное влияние трактуется не философски строго, а как синоним несколько запаздывающей корректировки, сравнительно незначительного корректирующего влияния. Исторический опыт строительства нового общества в СССР и ряде других стран показывает, что современные производительные силы этих стран не могли бы развиться без активного формирующего влияния новых производственных отношений. Этот исторический опыт показывает, что социально-экономические отношения при определённых условиях, при современных реальных возможностях развития производства становятся фактором, задающим траекторию исторической динамики производительных сил. Разные типы производственных отношений в состоянии при нынешних возможностях производства формировать разнотипные материально-производственные основы общества. При одном и том же уровне развития материальных производительных сил реально существует возможность разнонаправленного их развития, отражающего противоречивость интересов основных элементов социально-классовой структуры.

Различие интересов разных классов (социальных групп, слоёв) предопределяет, естественно, различие критериев прогресса. Те исторические действия и результаты, которые с точки зрения одного класса выглядят прогрессивными, с точки зрения его класса-антипода реакционны, если они радикально расходятся с его интересами. Непонимание или игнорирование этой стороны Марксова учения об общественном развитии лежит, кстати сказать, в основе бесплодности разнообразных вариантов теории конвергенции.

Направленность общественно-экономического развития, по учению К. Маркса и Ф. Энгельса, – решающее поприще столкновения действующих в обществе классовых сил. Реальностью становится путь, соответствующий интересам того или тех классов, которым удаётся обеспечить доминирование своих интересов, выдвинуть их в качестве целей всего общества. Вопрос о том, кто (какой или какие классы) фактически задаёт цели развития, цели производства, т. е. вопрос о том, кто руководит воспроизводством[53 - У В.И. Ленина – это вопрос о «направителе планомерности» (см.: Ленин В. И. Замечания на второй проект программы Плеханова. – В. И. Ленин. ПСС, т. 6. С.232).] – настолько коренной, что он в самом обобщённом виде характеризует содержание социальных революций: «… производящий класс отнимет руководство производством и распределением у класса, в руках которого это руководство находилось до сих пор, но который стал теперь неспособен к нему, а это именно есть социалистическая революция»[54 - Ф. Энгельс – Петру Лавровичу Лаврову, 12–17 ноября 1875 г. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 34. С. 138].

Здесь нам хотелось бы отметить, что при так называемом кибернетическом подходе к развитию общества, к проблемам эффективности его организации в качестве наиболее общей и объективной (в данном случае в точном значении этого слова) цели общества выдвигается цель «выживание». На наш взгляд, уместные и плодотворные в других случаях аналогии между живыми организмами, их сообществами и человеческим обществом не помогают исследователю, если он стремится выяснить: возможно ли, во-первых, изменить общество так, чтобы, оставаясь сообществом человеческим (т. е. созидающим условия своего существования и развития), оно доставляло всем своим членам равные реальные возможности удовлетворения их личных интересов; каким образом, во-вторых, должны действовать люди, чтобы обеспечить не только поворот в сторону такого общества, но и последовательное восхождение по пути такого прогресса? С точки зрения марксистского обществоведения, преследующего именно эти цели при изучении закономерностей общественного развития, констатация ориентировки на абстрактное «выживание» не учитывает самого существенного – классовой структурности общества и множественности в связи с этим критериев прогресса. «Выживание» для одного класса может означать ущемление интересов и даже гибель других классов. Следовательно, ориентировку «на выживание» марксист-обществовед должен рассматривать лишь как частный случай, частный момент классово определённой целенаправленности развития. Его частность в том, что чрезвычайные обстоятельства заставляют руководящие классы для сохранения целостности и качественного своеобразия данного общества временно поступиться какими-либо из своих специфических интересов или же – что характерно для антагонистических формаций – принести в жертву «выживанию» (т. е. отстранить от прогрессивного, по критериям господствующего класса, развития) какие-либо социальные группы, в том числе из состава своего класса. Правда, манёвр господствующего класса «на выживание» может и не дать эффекта, если те же чрезвычайные обстоятельства настолько обостряют социальные противоречия и классовую борьбу, что это приводит к победе социальной революции. К тому же (об этом мы ещё будем говорить ниже) именно классовое различие целей формирует различие критериев выживаемости человеческого общества как такового – и в его отношениях с естественной природой, и в его отношениях с созданными им производительными силами. Соответственно, классовая целенаправленность развития предопределяет в условиях разворачивания уже современной научно-технической революции возможность или невозможность для общества остаться направителем движения производительных сил, а не пассивно пожинать плоды вышедшего из-под его контроля их самодвижения.

История человечества показывает, что в каждой общественной формации складывается специфическое единство интересов. Без этого формация не может ни самовоспроизводиться, ни развиваться в присущем ей направлении. Характер и механизм формирования этого единства принципиально различны в буржуазной (и вообще в эксплуататорских) и в социалистической формациях.

Единство интересов, необходимое для функционирования капиталистического способа производства, достигается посредством подчинения всей системы общественных потребностей интересам класса-собственника важнейших средств производства. Условием удовлетворения интересов всех других классов и социальных слоёв является воспроизводство и совершенствование отношений капиталистической эксплуатации, в настоящее время – сохранение и упрочение государственно-монополистической социальной структуры. Другими словами, прогресс производительных сил (в форме роста в целом возможностей общества по удовлетворению потребностей его членов) утилизируется преимущественно теми, кто руководит общественным производством. Такое развитие общественных отношений вполне адекватно интересам руководящего класса, прогрессивно с его точки зрения. Но для класса-антагониста – для пролетариата – этот ход общественного развития есть нарастание его отчуждения от средств производства и всех других общественных условий, которые могут обеспечить прогресс по пролетарски-классовым критериям. При этом чем больше развиваются наука, техника, технология, чем более мощными становятся производительные силы общества, чем разнообразнее предлагаемые для потребления блага и услуги, тем более важным фактором, отчуждающим эксплуатируемые классы от прогресса по-пролетарски, становится характер средств (условий), в которых объективизируется прогресс по-капиталистически. Подчиняя своим интересам все другие общественные интересы, руководящий капиталистическим производством класс формирует характер потребления, образ жизни и, в конечном счете, характер самих потребностей всех других классов, формирует на свой лад систему общественных ценностей, навязывает всем свой облик и свои критерии личного успеха и всеобщего прогресса.

Из сказанного вовсе не следует, что трудящиеся ничего не получают от развития производства в его капиталистической социальной форме. Функционирование капитализма, расширение эксплуатации труда нуждаются в росте рынка потребительских товаров. Они нуждаются в предложении определённых видов труда, в развитии определённых качеств людей как рабочей силы. Капитализм нуждается также в разнообразии этих качеств, а отсюда – и в известном многообразии потребностей наёмных работников. Капиталистический класс нуждается, наконец, в юридической свободе граждан и, поскольку такая свобода дана, в политической и моральной поддержке с их стороны. В той мере, в какой для всего этого требуется изменение условий жизнедеятельности населения и в какой капитализм в связи с их изменением не рискует утратой своего социального своеобразия, растёт благосостояние трудящихся классов: повышается оплата труда, увеличиваются масштабы и каналы социальной помощи, совершенствуются формы бытовой и досуговой жизнедеятельности населения, обеспечиваются сохранение и развитие способностей людей к труду, облегчаются условия и расширяется содержательность труда. При капитализме появляются и юридические (формальные) гарантии – равноправия и личной свободы, трудящиеся вовлекаются в общественную и политическую жизнь. Всё это – аргументы против упрощенного понимания разнонаправленности интересов классов-антагонистов. Перечисленные социальные последствия капиталистического способа производства – подлинные достижения цивилизации, в которых как раз и реализуется единство потребностей в обществе, порождаемое зависимостью всех его членов от природы и друг от друга. Другое дело, что это – единство противоречивых (вплоть до антагонизмов) потребностей. Именно поэтому на каждом историческом этапе человечество вновь решает (в антагонистических формациях решает в классовой борьбе) одну и ту же проблему: преимущественно в чьих интересах пойдет дальнейшее развитие, каким будет классовый облик прогресса.

К. Маркс и Ф. Энгельс были весьма далеки от того, чтобы зачёркивать значение капиталистического прогресса для человечества, для трудящихся классов. «Буржуазия сыграла в истории человечества чрезвычайно революционную роль» – так начинается в Манифесте Коммунистической партии перечень результатов, которые составляют вклад капитализма в общественно-экономический прогресс[55 - Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4. С.426.]. Но признание такого вклада отнюдь не равнозначно тому, что пролетариат признаёт капиталистический прогресс единственно возможным и, тем более, лучшим вариантом прогресса. И дело здесь не только в том, что функционирование капиталистического механизма хозяйствования закономерно сопровождается периодами застоя производительных сил, обусловливает хищническое отношение к природе, периодически приводит к социальным катаклизмам (войнам, кризисам), во время которых происходит разрушение материального богатства, социально-трудовых потенций людей и даже прямое их уничтожение. Дело также не только в том, что механизм эксплуатации сущностно связан с поляризацией социально-классовых групп по их положению в обществе, т. е. с ростом разрыва между ними в рамках возвышающегося в целом (точнее, в среднем) благосостояния, в том числе с устойчивым воспроизводством фактически неравных возможностей реального доступа к духовным благам и к управлению общественными процессами. Существенно важным (и все более важным) моментом, усиливающим настоятельность для человечества поворота к иному прогрессу, выступает необратимое в рамках капитализма специфическое развитие системы потребностей трудящихся масс. Его специфика (в отличие от прогрессивного возвышения потребностей в условиях социалистической целенаправленности развития) – формирование потребительского характера системы потребностей. Тенденция к выведению «породы» человека-потребителя становится фактором и формой стандартизации личности, что прямо противоположно коренным интересам трудящихся – созданию общественных условий для их свободного развития. Логика нарастания потребительства и стандартизации личности трудящихся, в общих чертах, следующая.

Для производства как технологического процесса развитость интеллектуальных и социальных свойств личности работника важна постольку, поскольку она соразмерна применяемым технико-технологическим и организационным средствам. В то же время изменение условий, содержания и форм организации труда в направлении, расширяющем условия для развития личности работников, может оказаться необходимым для повышения производительности труда, для привлечения работников к производству. Однако в условиях капиталистических (и вообще антагонистических) общественных отношений область непротиворечивости требований работников к характеру технического и организационного прогресса интересам господствующего класса весьма узка из-за стратегической разнонаправленности их интересов. Удовлетворение потребности наёмных работников в развивающей их деятельности противоречит коренным интересам господствующего класса. Противоречит потому, что развитие личности работников приводит к росту их социального самосознания, социальной активности, ускоряет процесс конституирования массы рабочих «из класса по отношению к капиталу» в «класс для себя», когда борьба рабочих против капиталистов становится борьбой класса против класса, т. е. борьбой политической[56 - Маркс К. Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4. С.183.]. Организация революционных элементов в класс, по мысли К. Маркса, есть та самая степень несоответствия производительных сил общественным отношениям, из-за которой они не могут больше существовать рядом, ибо «из всех орудий производства наиболее могучей производительной силой является сам революционный класс»[57 - Маркс К. Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4. С. 184]. Поэтому наиболее предпочтительным для капиталистического производства (в интересах сдерживания формирования революционного рабочего класса) оказывается замена рабочих машиной, системой машин, в конце концов, человекоподобным – по кругу выполняемых в производстве функций – роботом, что и происходит по мере удешевления. В то же время, поскольку производство всё еще нуждается в людях как в рабочей силе и покупателях товаров, необходим «делёж» общественных благ между господствующим классом и всем другим населением. Развитие потребительства, стандартизирующего личность, как раз и есть тот самый социальный механизм, которым при этом обеспечивается минимизация социальной активности народных масс, переключение их интересов на иные ценности, нежели пролетарская солидарность, организованная классовая борьба. Трудящимся навязывается, во-первых, именно тот набор материальных благ и услуг, который в данный момент способно произвести производство. Общество культивирует, во-вторых, такого рода досуговую деятельность, которая не опасна ростом социального самосознания, – стандартные развлечения из арсенала массовой культуры; различные массовые «хобби» для людей с нерастраченными творческими потенциями; разнообразные способы имитации участия масс в управлении общественными делами. Интеллектуально-созерцательная деятельность, «чистое», так называемое свободное творчество (свободное от необходимости общественной пользы), далекая от политики общественная деятельность становятся суррогатом деятельности, которая подлинно, гармонично развивает интеллектуальные и социальные стороны личности.

Становление потребности в деятельности, гармонично развивающей человека (а не потребности в собственно творчестве), составляет, на наш взгляд, магистральную линию прогрессивного возвышения потребностей трудящихся. При этом сущность гармоничного (всестороннего) развития личности следует усматривать не во всезнайстве, не в мастерстве на все руки, а в сбалансированности интеллектуально-творческих, социально-нравственных и физических потенций. Мы считаем, следовательно, что в подлинно развивающей человека деятельности должны быть неразрывно слиты созидательная целенаправленность, общественная полезность и свободный поиск лучших способов достижения целей. Другими словами, гармонично (всесторонне) развивает человека такая деятельность, в которой не только есть простор для личной инициативы и самостоятельности, но которая включена в систему общественно значимых видов деятельности, и поэтому творческая инициатива и самостоятельность индивида направляются и ограничиваются его моральной ответственностью за результаты деятельности.

В потребительскую систему личных потребностей потребность в общественно полезном труде как в способе развития личности не входит. Вместо этого в ней присутствуют потребности развлекательно-созерцательного или развлекательно-творческого характера. В ней доминирует, заслоняет все другие интересы потребность в престижном (модном) для данного времени и данной социальной группы наборе материальных и духовных благ. Общественно значимый труд связан с этой системой потребностей лишь как средство получить социально стандартизованный набор благ, причём для многих – это любой труд, даже разрушающий физические потенции индивида. Человек потребительской «породы» при прочих равных условиях предпочитает нетрудовые источники доходов, иждивенчество, нетрудовой образ жизни, перестаёт быть человеком трудящимся, превращается в люмпен-пролетария или в люмпен-интеллигента.

Стандартизация личности – это та сторона единства интересов в потребительском обществе, которая венчает процесс отчуждения трудящихся от средств и условий прогресса. Подчинённость всех общественных потребностей интересам руководящего класса вовсе не означает, что потребности, потребление и образ жизни всех социально-классовых групп качественно однотипны. Напротив, такое единство потребностей выливается в поляризацию общества по типам культур, в рамках которых осуществляется развитие индивидов; приводит к параллельной, мало пересекающейся жизнедеятельности одних социальных групп в рамках элитарной, а других – в рамках массовой культуры. Современные формы лишения человека индивидуальности закономерно выросли как продолжение прежней тенденции к превращению рабочего в придаток машины. Не отбрасывая этот способ, используя его там, где он «проходит», капиталистический прогресс всё больше превращает трудящегося в придаток всей машинной цивилизации, навязывает ему машинообразные (стандартизированные, унифицированные) темп и образ жизни не только в рабочее, но и в свободное время.

Потребительская система ценностей, стандартизация личности, массовая культура, казарменный (одинаковый) образ жизни, социальная дезактивация людей, как не раз отмечалось в марксистской литературе и неоднократно подтвердили практика империализма и авантюристические попытки ускоренного построения общества социального равенства, – лучшая почва для распространения реакционной идеологии, социальной демагогии, для кризиса морали, для роста организованной преступности. В конечном счете, они являются социальной базой дегуманизации общества, произвольного манипулирования личностью, социальной почвой для утверждения фашизма. Они приводят также к появлению не менее реакционных лево-экстремистских, бесперспективных для трудящихся форм протеста против такого общества – люмпен-террористического или анархического, мелкобуржуазного толка.

Продолжение линии развития по пути капиталистического прогресса, как об этом свидетельствуют логический анализ и новые явления практики (в частности, анализ причин и проблем применения в производстве роботехники[58 - Весьма интересной в этом отношении для читающих по-русски может быть напечатанная в сентябрьском (1982 г.) номере журнала «Америка» (с разрешения журнала «Тайм») статья Отто Фридриха «Роботы идут…».]), неизбежно поставит и ставит уже сегодня перед обществом вопрос: а что же дальше делать с человеком, если он всё менее нужен производству, если технические средства требуют все меньше живого труда для производства богатства в капиталистической форме, для сохранения господствующего положения руководящей элиты? Решение этого вопроса при сохранении антагонистической социальной формы производства видится однозначным – занять человека развлечениями, в том числе дать ему возможность развлекать себя никому не нужным, свободным от нравственной нагрузки творчеством, и дать ему при этом приличные средства существования и псевдоразвития, дабы он не взбунтовался. Ясно, что такой путь чреват социальной деградацией индивидов и деградацией человеческого общества как такового, ибо родовой признак человека – совместная созидательная, производящая условия своей жизни и условия своего развития (т. е. общественно полезная) деятельность. Он чреват также такими эксцессами, как насилие, массовое уничтожение людей, резервации, когда число людей или их потребности начнут выходить за те пределы, которыми интересы руководящей элиты, её техника и её методы управления обществом ограничили потребление и социальную активность оттеснённых от производства и управления масс.

В арсенале человечества есть, однако, и кардинально иное решение – сознательно направить общественно-экономический прогресс в другое русло, подчинив интересам всех людей как трудящихся (а не только как потребителей) развитие и производственных отношений, и науки, и культуры, и материальных производительных сил. Идеологическая позиция, отражающая исторический оптимизм рабочего класса и точку зрения всех трудящихся на ход общественного развития, предшествующий такому повороту, в концентрированной форме выражена в следующем выводе К. Маркса: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства… в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества»[59 - Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13. С. 7–8.]. Создание объективных предпосылок дальнейшего развития в интересах трудящихся – вот в чём состоит прогрессивность «предыстории». Причём, капиталистическое обобществление производства закономерно приводит к созреванию важнейшей предпосылки такого поворота – к организации наёмных рабочих как класса. Политическая борьба пролетариата, основанная на научной революционной идеологии, отвечает интересам самых широких слоев населения. И их участие в этой борьбе (когда в ней ведущую роль играет объединённый научной идеологией рабочий класс) придаёт ей характер народного демократического движения. «Предыстория» приобретает характер подлинной прогрессивной истории, если пролетариат как класс «отнимает руководство производством и распределением» у капиталистического класса, изменяет направленность общественно-экономического процесса, сужает до интересов трудящихся социальную вариантность развития и открывает простор для поиска материально-технических средств, адекватных этому социальному варианту.

Новый тип общественно-экономического прогресса не может реализоваться автоматически – лишь актом перехода государственной власти к пролетариату, отменой частнокапиталистической и юридическим введением социалистической общественной собственности. Для изменения направленности общественно-экономических процессов необходимо создать новый социальный механизм (новый тип) хозяйствования[60 - Что такое социальный механизм экономического развития (хозяйствования)? При его определении следует не упустить из виду, что в социальных (общественных) отношениях марксизм-ленинизм выделяет два уровня (класса) отношений – базисные и надстроечные. И те, и другие являются социальной формой движения производительных сил. Те и другие не являются пассивными по отношению к производительным силам и друг к другу. В связи с этим вполне оправдано методологически и актуально практически использовать две различные категории: экономический (или хозяйственный) механизм и социальный механизм. И тот, и другой – механизмы хозяйствования, т. е. система конкретных отношений организации общественного воспроизводства. Но хозяйственный механизм содержательно ограничен преимущественно экономическими отношениями, тогда как социальный механизм развития экономики охватывает всё то базисное и надстроечное, что существенно для функционирования экономики. В этом смысле употребляются понятия «механизм хозяйствования», «формы руководства хозяйством» в отличие от «хозяйственного механизма», или «экономического механизма».].

Проблемы совершенствования механизма социалистического хозяйствования уже давно выдвинули в число самых актуальных вопрос о системе, единстве мер этого совершенствования, а тем самым и вопрос о типе, характере механизма социалистического хозяйствования. Такие вопросы нельзя решить, оставаясь в пределах политэкономических знаний, здесь требуется обществоведческий кругозор. Дело осложняется ещё и тем, что за десятилетия сложилось немало таких положений, которые тормозят развитие обществоведческой мысли о социализме, о закономерностях его прогресса. К числу таких положений относится, по нашему мнению, категория «непосредственно общественный характер труда и производства». Эта категория претендует на схватывание социальной специфики социалистического воспроизводства как на уровне его закономерностей (сущностных характеристик), так и на уровне представлений о хозяйственном механизме (т. е. на уровне конкретных форм функционирования). Мы считаем категорию «непосредственно общественный характер труда и производства» применительно к социализму бессодержательной, неплодотворной, мешающей развитию знаний о закономерностях социализма.

При определении типа (характера) воспроизводства два момента являются наиболее существенными, решающими. Это, во-первых, его целевая направленность. Во-вторых, – способ организации в обществе ресурсов по критериям адекватности целям, стоящим перед производством. Оба эти моменты не только взаимосвязаны, но составляют органическое единство, без которого нельзя правильно понять ни тип собственности, ни систему законов способа производства, ни характер хозяйственного механизма.

Говоря о социальном механизме хозяйствования, в первую очередь надо обращать внимание именно на направленность воспроизводства и на соответствующий этой направленности механизм целеполагания в обществе. Изменение целей общественного прогресса – наиболее кардинальная перемена, происходящая с заменой частнокапиталистической собственности социалистической. Класс частных собственников руководит общественным производством так, чтобы сохранялось и упрочивалось особое, привилегированное его положение. Эта цель не может стать целью всех членов общества, т. е. единой общественной целью, ибо эксплуатируемые могут стремиться к упрочению положения своих господ, лишь будучи обмануты, порабощены. Цель производства и социального развития, угодная классу капиталистов, чужда по самой своей сути (объективно) классу наёмных рабочих. Социально-экономическое положение пролетариата постоянно объективно противопоставляет его той цели, которой частная собственность подчиняет функционирование производства, движение общественных потребностей и всю общественную жизнь. Когда же собственность становится общественной социалистической, это означает прежде всего, что целью становится устранение классовых привилегий в любой области, созидание полного социально-экономического равенства, т. е. общественных условий для свободного развития всех. Такая цель может стать и становится единой стратегической целью всех членов социалистического общества, когда оно построено и состоит только из трудящихся и их семей. Объективная возможность выдвинуть эту цель в качестве реально достижимой конечной цели социализма обусловлена специфическим характером единства социалистических потребностей. Их единство не связано с подчинением всех общественных потребностей интересам одного какого-либо класса (социальной группы); оно не означает также, что нет никаких различий между потребностями людей. Напротив, системы их конкретно-исторических интересов существенно различны, так как их формируют существенные фактические неравенства людей по положению в обществе. Однако у всех трудящихся есть общие стратегические (коренные) интересы: все они заинтересованы в поступательном движении к полной свободе человека в обществе[61 - Подчеркиваем: в обществе, а не от общества. Полное социальное равенство достижимо именно благодаря развитию общества и крепости связей человека с обществом.], т. е. к возможности полностью развивать индивидуальность посредством участия в формировании и использовании средств и условий общественно-экономического прогресса, – в поступательном движении к обществу, в котором, по определению К. Маркса и Ф. Энгельса, «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех». Единство социалистической системы потребностей складывается на базе общности стратегических интересов всех (т. е. на базе стратегической однонаправленности интересов различных классов, групп и пр.). Оно характеризуется, подчинённостью всех текущих потребностей общим для всех – общенародным стратегическим – интересам. Единство, общность для всех стратегической цели – это как раз тот момент «будущности движения» (выражение К Маркса и Ф. Энгельса), который присутствует во всем многообразии конкретных социальных и экономических процессов и объединяет их, делает однонаправленными и взаимодействующими не на основах взаимных временных компромиссов и уступок, а на основах строгой субординации, взаимопомощи и сотрудничества.

Присутствует ли момент единства, общности стратегической цели, однонаправленности действий в понятии непосредственной общественности? Очевидно, да. Но понятие это обычно настолько не развернуто по содержанию, что из добрых побуждений и из непосредственной преданности самой идее как таковой часть экономистов, философов и других обществоведов объявляет интересы разных социальных групп, классов, общностей, членов социалистического общества совпадающими, непротиворечивыми. Момент единства целей и интересов абсолютизируется, однонаправленность превращается в тождественность, единство действий – в единообразие, даже в однообразие действий, а вместо учёта специфических интересов разных действующих социальных сил появляется их ранжирование по степени зрелости для коммунизма и программы преодоления пережитков и отставаний, подтягивания «до уровня» и т. п. Тезис о непосредственно общественном характере труда и производства при социализме нередко используется для выделения в составе социалистического хозяйства и общественной жизни явлений, будто бы уже коммунистических, и противопоставления их явлениям ещё не коммунистическим, сохранившимся от досоциалистических времен. Категория непосредственно общественного характера труда и производства при социализме ведёт тем самым к подрыву представлений о социализме как о качественно определённом способе производства, к метафизическому разъятию системы социалистических производственных отношений на отношения уже коммунистические и еще капиталистические (так называемые «родимые пятна» капитализма). И хотя чаще всего делается оговорка о том, что труд и производство при социализме «ещё не полностью непосредственно общественные», эта оговорка бессодержательна, так как из неё не следует специфически социалистических характеристик процессов и явлений, а следует опять-таки эклектическое сочленение якобы полностью коммунистического с «родимыми пятнами» капитализма.

Не лучше ли расшифровать иероглиф «непосредственной общественности» и прямо говорить о единстве стратегической цели всех членов социалистического общества, всех его социальных групп, общностей, классов, об объективной основе однонаправленности их действий в социальной и хозяйственной сферах? Нам кажется, что это было бы весьма плодотворным.

Рамки статьи не позволяют нам охарактеризовать даже в общих чертах адекватный социализму механизм общественного целеполагания как составной части форм и методов хозяйствования, обеспечивающих поступательное движение к стратегической цели общества[62 - См. об этом в работе: Ракитская Г. Я. Цели социально-экономического развития и эффективность научно-технического прогресса. Препринт. М.: ВНИИСИ, 1982. С.8—46.]. Отметим только один момент, который важен в плане рассуждений о принципиально новых путях общественно-экономического прогресса при социализме. Усилия обществоведческой науки следует направить на такую постановку перспективных целей, которая в полной мере отвечала бы созидательному характеру социалистического управления общественно-экономическим развитием. Мы имеем в виду как строгую очерченность целей, так и определенные требования к их содержанию, когда речь идет о необходимой для планирования конкретизации основных стратегических задач (направлений) в области движения к социально-экономическому равенству – таких как ликвидация социально-экономических различий между умственным и – физическим, индустриальным и мануфактурным, творческим и нетворческим трудом, между городом и деревней и т. д. Сегодня зачастую представления об идеале тяготеют к одной из сторон каждого из названных противоречий: формой разрешения противоречия между физическим и умственным трудом представляется ликвидация физического труда, противоречия между творческим и нетворческим трудом – ликвидация нетворческого труда и т. п. Мы усматриваем здесь методологическую неверность – желание устранить «плохую» сторону противоречия и оставить «хорошую», не замечая при этом, что они – противоположные взаимосвязанные стороны единого социально-экономического явления (процесса). Нам представляется очевидным, что общественный прогресс не может осуществляться по упрощенной схеме, что речь должна идти о планомерном движении к качественно новым – формам жизнедеятельности людей – новому типу взаимосвязи человека и техники (если мы ищем формы разрешения противоречия между умственным и физическим трудом), новому типу развивающей человека деятельности (если мы ищем формы ликвидации противоречия между творческим и нетворческим трудом) и т. п. В настоящее время недооценка важности созидательного, как мы его назвали, характера планомерного социалистического прогресса приводит к недостаточно чёткой и недостаточно жёсткой, на наш взгляд, социальной целенаправленности долгосрочных экономических и научно-технических прогнозов. Необходимо формулировать перспективные цели так, чтобы они каждый раз задавали переход на качественно иной уровень (новую ступень) в общественно-экономическом развитии[63 - Обоснование этого требования применительно к целям долгосрочного плана см. в работах: Ракитский Б. В. Социальное содержание народнохозяйственных планов. – В кн.: Проблемы комплексного народнохозяйственного планирования. Под ред В. Ю. Будавея. – М.: НИЭИ при Госплане СССР, 1977; Ракитская Г.Я. Цели социально-экономического развития и эффективность научно-технического прогресса. Препринт. М.: ВНИИСИ, 1982.].

Следует иметь в виду, что та или иная постановка целей определяет характер и реальность долгосрочных социальных программ, характер стратегической научно-технической политики, а также допустимую меру свободы экономического поведения хозяйственных звеньев на каждом конкретно-историческом этапе социалистического развития.

Другой момент, присутствующий в категории «непосредственная общественность», – способ организации имеющихся в обществе ресурсов по критерию соответствия целям, поставленным перед производством. Ликвидация частной и становление общественной социалистической собственности делают необходимым кардинальные социальные перемены и в этой части механизма хозяйствования. Выдвижение полного социального равенства в качестве стратегической цели означает, что будущее состояние общества не может возникнуть как результат стихийного развития, что оно должно достигаться планомерно. Однако планомерность, без которой социализм не может обойтись, которая объективно необходима в связи с целенаправленностью его развития, не составляет сама по себе специфики социалистического хозяйствования. Планомерность развития экономики следует, на наш взгляд, понимать как необходимую и достаточную для достижения целей данного общества сознательную координацию процессов и сфер воспроизводства, а также действий воспроизводственных звеньев. Следовательно, в той мере, в какой социализму требуется координация действий всех товаропроизводящих звеньев и в какой мере нормы и правила хозяйствования обеспечивают эту координацию, товарное производство является (становится) планомерным, т. е. планомерные методы охватывают общественное воспроизводство. Другими словами, товарность производства нельзя отождествлять со стихийностью и на этом основании противопоставлять социалистическое производство как планомерное капиталистическому производству как товарному. Планомерность развития всего воспроизводства возможна и в частнокапиталистической экономике. Планомерность социалистического хозяйствования принципиально отличается от планомерных методов управления, используемых капитализмом, совсем не тем, что она ликвидирует экономическую обособленность хозяйственных звеньев, товарный обмен, денежно-стоимостной механизм соизмерения общественной мерой вклада трудовых коллективов и индивидов в общественный экономический эффект. Её принципиально отличают иные цели планомерного руководства (направленность на интересы трудящихся) и иной направитель планомерности (им должно стать всё общество, а не господствующий класс частных собственников). Именно так разъяснял свою точку зрения на этот счёт В.И.Ленин в замечаниях на второй проект программы РСДРП[64 - Ленин В.И. Замечания на второй проект программы Плеханова. – В И. Ленин. ПСС, т. 6. С.232; Ленин В.И. Замечания на Комиссионный проект программы. – В.И. Ленин. ПСС, т. 6. С.248.].

Изменение целенаправленности и субъекта планомерного руководства экономикой означает, что социальный механизм хозяйствования характеризуется новым типом централизма. Объективно необходимым становится не централизм как таковой (это само по себе не ново), а централизм принципиально нового, до социализма неизвестного человечеству типа – демократический централизм. Как специфически социалистический тип управления он конституируется единством интересов и действий управляющих и управляемых. Преимуществом такого типа управления является отсутствие-бюрократизма (отрыва и противопоставления интересов управляющих и интересов управляемых) и последовательное развитие инициативы, самостоятельности, предприимчивости в интересах общества, добровольная и сознательная дисциплина как управляющих, так и управляемых[65 - Подробнее об этом см. в работе: Ракитский Б. В. Демократический централизм. – Экономическая Энциклопедия. Политическая экономия, т. 1. С. 382–385. М.: Советская Энциклопедия, 1972.].

Входят ли преимущества, связанные с планомерностью и демократически-централистским управлением, в понятие непосредственно общественного характера труда и производства? Безусловно. Некоторые экономисты полагают даже, что планомерность и демократический централизм – это уже черты будущего (полного) коммунистического общества. Они противопоставляются в такой своей трактовке товарно-денежным отношениям, личному подсобному хозяйству и др., которые «по своему генезису не являются социалистическими, которые переходят в социализм из досоциалистических форм производства»[66 - Курс политической экономии. В 2-х т., т. Н. Социализм. Под pet3. Н. А. Цаголова. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: Экономика, 1974. С. 263.] Именно наличие этих «родимых досоциалистических пятен» рассматривается как следствие недостаточной развитости непосредственно общественного характера труда при социализме. Как ни странно, государственный характер планомерности и централизма (демократия – это ведь тоже форма государства) не считается при этом признаком неразвитости и не мешает выдавать социалистические государственные формы планирования и управления за полностью непосредственно общественные, коммунистические.

Ещё в 50-е годы в ходе дискуссий как будто ясно определилось, что непосредственная общественность труда и производства несоединима в рамках одного и того же способа производства с наличием и использованием товарно-денежных отношений. Наиболее логично мыслящие экономисты, доходя до этого вывода, выбирали затем одно из двух: либо отрицали товарный характер социалистического производства, либо отбрасывали как пустопорожнюю для социализма категорию непосредственной общественности труда и производства. Правда, в литературе эти выводы представлены далеко не равноценно. Отрицание товарного характера производства представлено широко, хотя ни в одной из публикаций на этот счёт нет соотнесения антитоварных теорий с практикой социалистического хозяйствования. Напротив, критика категории непосредственной общественности была крайне затруднена и единственно, чего удалось достигнуть, – это вынудить сторонников этой категории сделать оговорку о недостаточной развитости при социализме непосредственной общественности. Оговорка, конечно, убийственная для этой категории, если вдуматься в её смысл.

Мы считаем, что характеризуя социальный механизм экономического развития при социализме, трудно добиться содержательных выводов, оперируя бессодержательными понятиями, в том числе и такими, которые обретут содержание в должной мере лишь при полном коммунизме, а при социализме признаются «недостаточно развитыми». Запас накопленных знаний о социалистическом обществе вполне достаточен, чтобы обойтись без категории непосредственно общественного характера социалистического труда и производства. То, что хотят обычно сказать этим термином, гораздо чётче, определённее, вернее можно выразить, подчеркнув: