Выпускница академии

– Есть, – вздохнул принц, – если она сама откажется. В таком случае мы готовы принять её брак с любой аристократической фамилией. Но не обольщайся, Терри. Пока что девица всеми силами торопит отца, а тот – нас с заключением вашей помолвки. Смирись, брат. Такова судьба высших лордов и леди. Исключения крайне редки.

Лорд Дойл скрипнул зубами и, резко развернувшись, молча вышел из кабинета. Если у него и была ещё небольшая доля надежды, что советник поддержит его во имя их родства и давней дружбы, то теперь она развеялась, как дым.

Терринак стремительно шёл по дворцовым коридорам к выходу. Сейчас он хотел остаться один и хорошенько обдумать ситуацию. На него слова «смирись», «нет выхода» действовали, как красная тряпка на разъярённого быка. Он, наоборот, начинал усиленно искать этот самый выход и, как правило, находил. И сейчас найдёт. Что там сказал принц: «если сама откажется»? Так она откажется!

Все эти дни в столице: ожидание аудиенции, дела академии и родственные визиты не смогли отвлечь Терринака от его новой головной боли. От незнакомки, с которой встретился на перевале. Он так и не узнал её имя. Зато очень хорошо запомнил её тёплые, карие глаза. Мягкий, ласкающий взгляд, лукавую улыбку. Достойное и серьёзное поведение. Зорги забери! Девчонка была чудо, как хороша! И их короткая встреча не забылась, а, наоборот, никак не уходила из памяти. Вот её Терри вполне мог представить своей невестой. Желанной невестой. И даже не сопротивлялся, если бы его, как и сейчас, женили на ней насильно. Он улыбнулся этим мыслям, и хорошее настроение вернулось к лорду. Насильно жениться на той красавице? Легко! И Терри внутренне расхохотался над своими фантазиями. Но. Но мысль уже застряла и не хотела уходить: жениться на незнакомке с перевала, жениться на умной красавице… Жениться?

ГЛАВА 3.

Прошло несколько дней. Я постепенно обживалась на новом месте. Практически освоила расположение корпусов академии и хитросплетение её коридоров. Ольти тоже привыкал к большому городу, но ещё здорово стеснялся если девушки на улице призывно взмахивали ему ресницами.

Однажды мы гуляли по центральной улице Морева. Я заглядывала в лавки, изучая местные товары, а Ольти ждал меня в таких случаях на улице. И, выходя из очередного оазиса женских радостей, я увидела такую сцену: Ольти, красный, как варёный рак, отступал под натиском двух развязных девиц, скорее всего, служанок из трактира, к двери лавки, в которой я находилась. Видимо, хотел искать там спасения. Я решила понаблюдать, что будет дальше.

– Лиззи, смотри, какой красавчик! Молоденький только, представляешь сколько его учить придётся, пока поймёт, что к чему?

– А, может, он способный? Смотри, какой ладный! А краснеет, как девица? И не разговаривает. Может он немой?

Девицы, хохоча и переговариваясь, подступали всё ближе к Ольтимеру. Одна даже встала на цыпочки и оперлась на его руку, чтобы заглянуть ему в лицо. Тут Ольти уже не выдержал:

– Да, что ж вы такие бессовестные! Не стыдно самим к парням цепляться?! У нас на перевале таких не уважают!

Девицы расхохотались, крутнули подолами и отошли от него, бросив через плечо:

– Ну, и сиди один! Жди свою госпожу. А с нами было бы весело!

Я не стала задерживаться и вышла из-за красивого куста, который рос рядом со входом. Ольти обрадованно подскочил ко мне, облегчённо выдыхая и расправляя плечи. Да, дорого ему дастся привыкание к большому городу и его нравам. Не стала ничего говорить и сделала вид, что ничего не видела. Пусть набирается опыта и учится правильно держать себя. Начинает он явно неплохо и в душе я даже загордилась своим юным, но благоразумным слугой.

А сегодня с утра я волновалась. Сегодня начинаются занятия и в моём расписании стояли два практических семинара у третьего курса, но, слава богине, не с утра, а после обеда. А между тем я до сих пор не видела своего руководителя, магистра Патрика Кернея. «И, как проводить практические, скажите мне?» – задалась я про себя риторическим вопросом.

На этой обеспокоенной ноте я и спустилась на завтрак. Ну, как всегда! Семь дней я спокойно восседала за столом одна, а сегодня сразу аншлаг. Все места заняты, кроме моего естественно. За столом было пять человек: трое мужчин и две женщины. Головы всех дружно повернулись в мою сторону. Ох, ты слёзки лягушки! Из-за меня задержка. Хозяйка строго соблюдает правила: подают на стол только, когда все займут свои места. Когда я была одна, это было как-то не так заметно.

Я невольно приостановилась, реагируя на пристальное внимание и испытывая смущение за опоздание. Но быстро взяла себя в руки и, нацепив мину холодной вежливости, прошла к столу.

– Светлого утра, господа, – обратилась я ко всем. – Меня зовут София Ормонд, младший преподаватель академии, – вежливо представилась я и с достоинством заняла своё место. (Постаралась по крайней мере).

Меня окинули внимательными взглядами и отвернулись. Никто не сказал ни слова. Слуги начали накрывать на стол и каждый молча приступил к завтраку. А я с удивлением вдруг увидела напротив себя господина Баритона, то есть рэя Каллитаэля. Как?! Он же во дворце должен быть?!

Рэй Каллитаэль поднял голову и, перехватив мой взгляд, молча кивнул головой лишь слегка улыбнувшись. Да, что тут за правила?! Они что, боятся рот лишний раз открыть?! Помню, как однажды на лекции по истории рас, магистр рассказывал о малоразговорчивом народе. Например, провожая сына на войну, мать говорила, подавая ему оружие: «Со щитом или на щите». И всё. Иди, мол, сынок и боги тебе в помощь. А я приму тебя и раненого или не дай богини убитого (на щите), и с победой (со щитом). Неужели и здесь живут такие же молчуны? Придётся принимать меры, вздохнула я про себя: нельзя же оставить людей в неведении относительно нормального общения.

Я демонстративно уткнулась в тарелку, но время от времени незаметно бросала изучающие взгляды на соседей по столу. Оказалось, что мы сидели не просто так, а с каким-то неизвестным мне смыслом: трое мужчин с одной стороны стола, трое женщин – с другой. За столом ещё могли уместиться люди, но стульев больше не было. Из чего я поняла, что мы шестеро и есть постояльцы рэи Саманты.

Дамы выглядели молодо, но определённо были старше меня. Одна – платиновая блондинка: высокая, худенькая, с кукольным лицом нежной принцессы. Вторая – яркая брюнетка с чёрными, отливающими синевой волосами, серыми глазами и высокомерным выражением лица.

Двое незнакомых мне мужчин были тоже яркими и колоритными. Один – мрачный тип, темноволосый и черноглазый постоянно непроизвольно двигал ушами. И если бы не выражение его лица, я бы даже улыбнулась. Второй – голубоглазый блондин, таил в глубине своих глаз нахальную улыбку. Он постоянно поглядывал в мою сторону, но молчал.

Я подумала, что мы так и разойдёмся в молчании. Но ошиблась.

– Леди София, а кем вам приходится граф Седрик Ормунд? – раздался хрипловатый голос мрачного типа.

Я подняла на него взгляд и демонстративно выгнула бровь. Ну, где это видано – начинать разговор с дамой не представившись! Тип продолжал ждать от меня ответа. А я продолжала спокойно поглощать омлет. Хочет говорить – пусть представится. Тоже мне, аристократ, хмыкнула я про себя.

За столом сгустилась напряжённая тишина, прекратился лёгкий перестук приборов. Однако я, не обращая на это внимания, перешла к лёгким пирожным и суре.

– Ха-ха-ха! – рассыпался вдруг негромкий мужской смех. – Руди, она сделала тебя! Причём легко и непринуждённо.

Смеялся блондин искренне, широко открыв рот и показывая всем белоснежные зубы с приличными клыками. «Оборотень?» – озадачилась я про себя.

– Простите, леди. Я был небрежен. Разрешите представиться – лорд Рудольф Шоннон, глава департамента безопасности, – попытался исправить ситуацию мрачный.

«Ого! – встревожилась я, – какая важная птица». Но отступать было уже поздно. Надо выдержать сцену до конца. И я сдержанно ответила:

– Очень приятно, лорд Шоннон. Седрик Ормонд – мой дед. Но он уже давно ушёл за грань. Сейчас я сирота.

– О, простите, леди! Сожалею.

– Ничего. Я привыкла и у меня есть опекуны.

– Как же они отпустили вас одну? – вступил в разговор блондин.

Я выразительно взглянула на него: неужели не хватило одного примера?

– Простите, рэй Виллем Зиндерен, к вашим услугам. Дознаватель. А эти милые дамы – ваши сослуживицы, преподавательницы академии: рэя Вересса Молан, – мне кивнула блондинка, – и рэя Эльмира Донован, – теперь кивнула брюнетка.

Я оба раза в ответ вежливо склонила голову и потом ответила блондину.

– Меня направила сюда академия Барны по договору. Родственники не имеют к этому отношения.

– То есть вы учились за королевский счёт? – высокомерно скривила губы брюнетка.

– Да, – спокойно ответила я (нельзя же обижаться на правду).

– Но я слышала, что графство Ормонд очень богато, – неуверенно вступила блондинка.

А я вдруг из всех этих реплик и вопросов ясно поняла, что эти господа меня уже обсуждали, узнавали обо мне и интересовались моей персоной. Неприятно, но не страшно. За мной нет ничего предосудительного.

– К сожалению, мне нет ещё тридцати лет, и я не могу влиять на действия опекунов.

– Кстати, как получилось, что вам только двадцать восемь? – не устала допытываться брюнетка. – Ведь заканчивают академию, как правило, в тридцать.

– Я поступила в академию в восемнадцать лет, – коротко ответила я.

Не рассказывать же всем о сиротском пансионате, в котором я жила и училась с десяти лет до поступления в академию. И об особом расположении ко мне хозяйки пансионата, которая разрешила в последние годы сдавать экзамены за два курса сразу.

Я, конечно, выбирала выражения, отвечая на вопросы, но тоном и мимикой показала, что не люблю, когда лезут в моё личное пространство. И, кажется, меня поняли. Так как вопросы резко прекратились и за столом вновь воцарилось молчание.

Удивил рэй Баритон, который не задал ни одного вопроса и, вообще, не показал вида, что мы знакомы.

После завтрака на вызванном экипаже я отправилась в академию. Мне показалось несолидным прийти в первый день пешком. И уже у ворот моё настроение было вновь испорчено, так как я увидела лорда ректора и сопровождающую его знакомую девицу. «То есть они утром вместе приехали на работу?» – неприятно удивилась я. Да, я была молодой, но отнюдь не наивной. И почему мужчина и женщина могут рано утром откуда-то появиться вместе, вполне понимала.