Любить нельзя. Расстаться

– Папа! – Алина заметила его первой, спрыгнула с качелей, на которых сидела, и подлетела, крепко обнимая. – Давно вернулся?

– Только что, – Никита тут же обнял в ответ, взъерошил макушку. – Как у вас дела?

– Ты придёшь на экзамен?

– Насколько я помню, он будет только через две недели. Ты заранее напоминаешь?

– Вдруг забудешь.

– Алин, я сам выбирал дату и сверял список необходимых приемов. Не забуду.

– Ты знаешь, какие приёмы обязательно выполнить?! Расскажи!

– Ну, тогда это будет не честно, не думаешь?

– А в чём тогда выгода иметь папу в городском совете?

– К тому времени я уже не буду в городском совете, – напомнил Никита, мягко отстраняя её от себя и всматриваясь в нахмуренное лицо. – Знаешь, я этому очень рад. Потому что мне не придётся тебя судить.

– Ты мог ещё и быть судьёй? – разочарованно протянула Алина.

– Мог, и тебе очень повезло, что не стал. Потому что судить пришлось бы непредвзято, и если бы ты прошла, нашлись бы люди, считающие, что я подсуживаю. А если бы не прошла, ты бы на меня обиделась.

Он улыбнулся, наблюдая за тем, как она задумалась, потирая переносицу. Уже взрослая, совсем скоро начнёт встречаться с мальчиками, а он столько упустил, толком не запомнил её детство. Все воспоминания достались Свете, и хорошие, и плохие. Сожаление о том, чего уже не вернуть, болезненным уколом впилось в сердце. И, будто ему было мало, между лопаток засвербело ощущение пристального недовольного взгляда. Обернувшись, Никита увидел Лёву, стоящего под деревом. Руки в карманах, в глазах вызов. Отпустив Алину, Никита подошёл к сыну и тихо сказал:

– Привет.

Лёва смотрел исподлобья, пристально изучая. Вздохнув, Никита присел перед ним, серьёзно посмотрел.

– Ты злишься на меня?

Не ответив, Лёва хмыкнул и вздёрнул подбородок, засунув руки в карманы почти по самые локти.

– Из-за того, что мы с мамой больше не живём вместе?

Кто бы знал, как сложно произносить это вслух! Господи, он вообще привыкнет когда-нибудь?!

– Мама из-за тебя плачет, – угрюмо процедил Лёва. В его глазах заблестели слёзы, губы начали мелко подрагивать.

– Прости, – тихо сказал Никита. – Иногда близкие люди причиняют друг другу боль, даже если очень этого не хотят.

– Ты не хочешь? – недоверчиво спросил Лёва, не удержав надежду в дрогнувшем голосе.

– Нет. – Никита вздохнул, посмотрел поверх его плеча за парой, пересекающей двор: отец пытался поймать убегающего сына, а, схватив за рукав, легко закинул на плечи под оглушительный довольный хохот. Хитро взглянув на Лёву, Никита подмигнул и кивнул: – Хочешь также?

Невольно заинтересовавшись, Лёва тут же повернулся и скривился:

– Я уже не маленький.

– Знаешь, мне тоже хотелось бы, чтобы кто-то покатал на плечах, – небрежно протянул Никита, поднимаясь.

– Правда?

– О, да. Спроси Алину.

– Соглашайся, – она подошла, улыбаясь, переводя довольный взгляд с отца на брата. – Я всегда любила, когда ты меня катал, – добавила смущённо.

– А меня ты не катал! – тут же насупился Лёва.

– Неправда, – мягко рассмеялся Никита, подхватывая его и одним движением усаживая на себя. – Катал, только ты этого не помнишь, – продолжил еле слышно.

Они шли домой не спеша, Лёва гордо смотрел на всех сверху вниз, крепко обхватив голову Никиты, но ни за что не желал признаваться, как ему это нравится. И то, как прохожие кивают и улыбаются, и то, как завистливо шепчутся одноклассники. Сейчас Лёва чувствовал себя почти счастливым, но, чем ближе они подходили к дому, тем больше он мрачнел, и на землю спустился вновь хмурый и насупленный. Света стояла у ворот и, быстро поцеловав детей, отправила их в дом.

– Давно освободился?

– Пару часов назад. – Никита проводил убегающих детей взглядом и посмотрел на неё. – Мы должны прийти вместе на праздник в честь передачи полномочий, не забыла?

– Забудешь тут, – усмехнулась Света. – Решил поиграть в заботливого отца?

– Ты о чём?

– Думаю, ты понимаешь, о чём. Появилось свободное время, и ты вспомнил, что у тебя есть дети? А потом что, опять пропадёшь?

– Свет, давай не будем сейчас выяснять отношения, – протянул Никита. – Или ты против того, чтобы я виделся с детьми?

– Нет, – быстро ответила она, – не против. Только… не давай им ложную надежду. У тебя это отлично получается.

Резко развернувшись, она быстро ушла. С тихим щелчком закрылась дверь. По пустой улице медленно брела собака, ветер гнал красный фантик от конфеты. Если кто-то и видел их, то явно поспешил скрыться до того, как заметят. Никита посмотрел на свой дом, попытался представить, что было бы, зайди он внутрь. Вздохнул, разворачиваясь и уходя в пустую квартиру.

Глава 13

Лёша расхаживал по кабинету, горделиво осматриваясь, словно видит впервые. Наконец он остановился у окна, заложив руки за голову и счастливо рассмеялся.

– Неужели это правда?

– Подожди радоваться, – хмыкнул Сергей. – Ещё будешь ныть, что зря согласился.

– Меня не надо было уговаривать, – фыркнул Лёша. – Быть архитектором у меня в крови!

– Это точно, – кивнул Никита, поднимаясь с дивана, на котором до этого читал. – Пойдём, нам уже пора.

Зал был забит до отказа, все сотрудники администрации собрались здесь, чтобы поздравить нового главного архитектора. Вдохновляющая речь Лёши, несколько слов о том, как он рад принять должность, и зал потонул в аплодисментах. Никита стоял в стороне, рядом с пожилой Еленой Львовной, которая была в администрации, кажется, с самого её начала, и с нескрываемой гордостью смотрел на Лёшу. Кто бы мог подумать, что из того упорного, упрямого паренька вырастет такой толковый мужчина? Он уж точно не мог. Взгляд скользнул к Свете, стоявшей с детьми неподалёку. Она тоже была упрямой и упорной. Была, есть и всегда будет.

На церемонию Света пришла вовремя. Обняла Лёшу, поздравляя, тепло кивнула Сергею и едва заметно – ему. Дети помахали руками, но подходить не стали – пришла пора выходить. А сейчас они и вовсе раздувались от гордости, что стоят прямо рядом с городским советом. Никита приглушил улыбку, наблюдая за серьёзным сыном, и соскользнул взглядом на Свету. Красивая. Она такая красивая сегодня, яркая, живая. Платье в цвет глаз, волосы блестят, мягкие даже на вид, удержаться, чтобы не коснуться ненароком. Открытые плечи и руки и, о чудо!, кольцо на пальце. Надела. Почему?..

Он больше не мог на неё не смотреть, взгляд прикипел жадно, по плотному атласу, расшитому бледно-розовой цветущей вишней. По каждой выпуклости, каждой впадине, по гладкой коже плеч и предплечий к хрупким на вид, но таким сильным запястьям. И снова по ободку кольца, которое она будто выставляла напоказ, сложив руки одна на другую. Что она хотела этим сказать и, главное, кому?

– У вас второй медовый месяц? – прошептала Елена Львовна, склонившись к уху.