Новые стихи

попадалися уже.
(Выручай, самоирония,
для слабого броня!)
Но ведь вы не посторонние,
понимаете меня.
А кому ещё пожалиться,
в ком сочувствия на грош?

…Осень. Лист с деревьев валится,
сеет скуку мелкий дождь.

Грач

Уже и вяз полураздет —
прозрачен золочёный нимб.
Задумчивее, чем поэт,
расхаживает грач под ним.
И на меня косит он глазом,
какие, мол, твои дела,
зачем и ты стоишь под вязом,
нужда какая привела?

Перед зимой тревожны птицы,
ни лавок им и ни аптек.
И пусть поможет прокормиться
им сердобольный человек.

Я знаю

Я знаю, выцветут чернила,
теперь зовущиеся пастой,
немилым станет то, что мило,
отмашку время даст – и баста.
Какому зову отвечая,
я извела бумаги гору?
Печаль сменяется печалью.
Смиряется мой неслух норов.
В глазах растёт туман, однако
бреду вперёд дорогой ясной.
Прощайте, вещая бумага
и мир насмешливо-прекрасный.

Разведчик зимы

Зимы, её разведки
отряд передовой
соседствует на ветке
с испуганной листвой.
Остаться не грозит он,
его ничтожен вес,
он прибыл к нам транзитом
с заплаканных небес.
Такой почти случайный,
как чей-то там просчёт.
И листопад печальный
не завершён ещё.
Гонец не настоящий,
не обжигает щёк.
Ещё придёт хрустящий,
всамделишный снежок.

Ноготки

Цветы мне говорят: прощай…

    С. А. Есенин

I

На обомлевших стебельках
головками повисли,
и о букетиках-цветах
не возникало мысли.
Меж тем шёл снег и капал дождь.
Под снеговым покровом
я в полусумраке, но всё ж
нащупала живого.
И вот нечаянно далёк
от стужи заоконной
цветёт спасённый «огонёк»
в стаканчике гранёном.

II

Они морозной ночью никнули,
но, лишь оттаяло слегка,
отчаявшимся молча крикнули:
стой и цвети, живёшь пока!

Смотри, они такие сильные,
бессильному глядеть невмочь.
Но подползают тени синие,
опять холодной будет ночь.

Она пройдёт. И я с надеждою
взгляну на них сквозь снег и дождь,
невольно их призыву следуя:
стой и цвети, пока живёшь!

«Давно забыла я про булки…»