Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

– Где он? – прокричал Ярославский прямо в нос глупому шантажисту. – Где мой сын?

– Почем я знаю? – прохрипел бедолага, пытаясь достать носками до пола. – Меня просто остановили на улице и велели передать пленку… Я же все объяснил. Я ни при чем! Я честный человек!

– Такие честные работают на лесоповале, – процедил Карпенко.

– Вызывай милицию! – повелел Ярославский, обращаясь к своему помощнику. – Срочно.

– Зачем милицию? – Пончику так поплохело, что он даже слегка сдулся. – Я просто прохожий! Вы обязаны меня отпустить! У вас нет лицензии на отлов граждан, гуляющих по обочинам! Я буду жаловаться прокурору! Я напишу Путину! Я буду жаловаться в ООН!

На его вопли никто не обращал внимания. Тогда Пончик попытался дать деру. Он укусил Карпенко за руку и в два счета доскакал до двери, словно и впрямь был резиновым.

– Запри его где-нибудь, – велел Ярославский, когда Карпенко, сделав рывок, догнал беглеца. – Пусть милиция с ним разбирается.

Приехавший следователь был возбужден событием и потому румян и оживлен сверх меры.

– Давайте сначала посмотрим кассету! – предложил он и, взяв ее бумажной салфеткой, потряс в воздухе. – Где у вас тут видеомагнитофон?

– Где у нас видеомагнитофон? – переспросил Ярославский у Кости Карпенко.

Тот виновато пожал плечами.

– Мне как-то не довелось обратить на это внимание.

Он никогда не замечал в доме ничего похожего. Тотчас же на импровизированное собрание была вызвана Ирма Гавриловна. Она вошла, чеканя шаг и задрав подбородок выше, чем обычно. Вероятно, она ожидала каких угодно вопросов, но только не того, который услышала.

– Где у нас видеомагнитофон? – едва сдерживая эмоции, спросил хозяин дома.

– Его нет, – трусливо ответила Ирма Гавриловна и пошла красными пятнами.

– Надеюсь, это шутка? – Ярославский выпучил глаза. Его кадык забегал по горлу вверх-вниз, как потерявший управление лифт по шахте. – Я получаю весточку о сыне и… и… – Он задохнулся от переживаний.

– У меня есть видеомагнитофон, – почти беззвучно проговорила Ирма Гавриловна, трясясь всем телом, словно только что избежала смерти. – В моей комнате.

К Ярославскому тотчас же вернулись его воля и энергия.

– Идемте в вашу комнату! – приказал он.

Все разом поднялись и потянулись за хозяином дома. Ирма Гавриловна, издав тихое повизгивание, обогнала резво идущую на второй этаж процессию. Однако ей удалось лишь сдернуть с кресла полотенце, все остальное осталось в первозданном виде, когда следователь, Ярославский и Карпенко вошли внутрь и расположились на кровати. К слову сказать, никто не обращал внимания на обстановку. А вот мечущаяся между предметами мебели экономка явно всем мешала.

– Ирма Гавриловна, вы можете пока приготовить нам чай, – велел Ярославский, недвусмысленно давая понять, что ее присутствие здесь ни к чему.

Ирма Гавриловна выскочила в коридор словно ошпаренная и побежала на кухню, моля бога, чтобы Георгий Николаевич не обратил внимания на кое-что лежащее прямо на трельяже. Как она могла так опростоволоситься! Как могла не спрятать эту вещь!

Между тем в ее спальне начался видеопросмотр. Первые же кадры заставили Ярославского дрогнуть. Лицо его вытянулось, а глаза выпучились. Карпенко, всегда отличавшийся потрясающей выдержкой, кинул на него быстрый взгляд, в остальном же оставался совершенно невозмутимым.

– Кто это? – с любопытством спросил следователь, не сдержав усмешки.

Женя на кассете прыгала и пела, с невероятным задором расставаясь поочередно с предметами своего нехитрого туалета.

– Выключи! – велел Ярославский, шаря рукой по кровати в поисках пульта. – Немедленно! Ну? Чего ты тянешь? Я же ясно сказал: выключи!

Карпенко послушно остановил запись.

– Фу, я даже вспотел, – признался следователь. – Если я не ошибаюсь, это ваша племянница, – наконец-то догадался он.

– Моя, – с трудом выговорил Ярославский и, повернувшись к Карпенко, сердито сказал: – Я тебя уволю! Я ведь просил узнать, все ли с ней в порядке. Как ты мог пропустить такое?

– Да я…

– Давайте сюда того человека, которого вы поймали в саду, – велел следователь.

– Я что-то ничего не понял, – потер лоб рукой Ярославский. – Кассета не имеет никакого отношения к похитителям. Значит, о моем сыне опять ничего. Но как исчезновение Жени связано с этой записью?

– Ну, нет еще уверенности в том, что она действительно исчезла, а не ушла по доброй воле. Возможно, она предвидела, что кассету принесут утром, и спряталась.

– От кого?

– От вас, Георгий Николаевич! Ведь для нее это стыдная запись.

– Представления не имею, как могло с ней такое произойти. Женя – скромная девушка! – принялся оправдываться Ярославский.

– Скромных подловить легче всего, – вздохнул следователь.

Тем временем в комнату привели Пончика, который от страха сильно напрягся и мелко дрожал. Надо было добыть денег каким-нибудь другим способом. И как теперь выпутываться?

– Кто сделал видеозапись? – без предисловий спросил его Ярославский.

– Не знаю, – быстро ответил Пончик. – Я только принес. За деньги. Я передатчик. Ну, то есть не в смысле приемник, а в смысле – курьер.

– Рассказывай все сначала, – велел следователь. – И учти: мы расследуем похищение человека. Это тянет… знаешь на сколько?

Пончик раскололся через полчаса после активного вмешательства Карпенко, который взял его в кладовку для приватной беседы.

– Да не похищал я ее! Это она ко мне лезла! Пьяная она была в дым! Осталась у памятника Пушкину!

– Я точно вам говорю: она у Лаптева, – шепотом произнес Карпенко, наклоняясь к самому уху Ярославского. – Зря вы волнуетесь.

– Ты туда звонил?

– К телефону никто не подходит. Но я знаю, что говорю!

– Ты мне уже много чего наговорил, – недовольно ответил Георгий Николаевич и снова воззрился на Пончика, держащегося за ребра. – Зачем запись сделал?

– Хотел денег слупить! – Пончик до сих пор не выдал, что работает на пару с партнером.

– Сколько?

– Две штуки баксов.