Бизнес по-женски. Как опираться на других и на себя
Но самое драгоценное приобретение – новые друзья. Надо сказать, что общежитие заочникам не представлялось, вопрос с проживанием надо было решать самостоятельно. В те годы жители Москвы и Ленинграда несли негласно установленную «общественную нагрузку»: считалось вполне нормальным, что кто-то из их дальних родственников, едва знакомых людей мог отправить к столичным жителям своих приятелей. Кто-то снабдил и меня чьим-то адресом, сказав, что там меня примут. Прилетела в аэропорт, назвала таксисту улицу и номер дома. Открыли дверь какие-то люди, увидели девочку незнакомую. Долго длилась минута молчания. Потом они все же решились пригласить меня в квартиру и позволили переночевать одну ночь.
Утром я поехала в институт. Нашла в фойе стенд с расписанием занятий. Обрадовалась хоть какому-то ориентиру, начала чуть ли не пальцем водить по строчкам, искать, где занимается наша группа. Рядом стояли две девочки, увидели мои большие растерянные глаза, перестали щебетать, и спрашивают:
– Вы будете учиться в этой группе?
– Да, – отвечаю.
– Мы тоже. Давайте знакомиться.
– Давайте, – радуюсь я, —меня зовут Галей.
Тут девчонки переглянулись и давай хохотать. Оказалось, что мы все трое – тезки, одна Галина из Челябинской, вторая из Орловской области, третья, я – из Киргизии. Больше мы не расставались до конца учебы, нас так и звали «Галя в кубе». Мои новые подруги снимали угол у какой-то старушки, потеснились, взяли меня в комнатку третьей, и все следующие сессии мы жили в этой коммунальной квартире на Таганке.
К сожалению, с Галинками мы потерялись: развал Союза, все мы многократно меняли место жительства, а современных способов связи тогда не было. Но вдруг одна из них прочтет эту книгу!
Я отлично сдавала сессии, обошла все главные музеи, кинотеатры, побывала в Кремлевском дворце съездов, слушала Пугачеву, Лещенко, Кобзона. Не по телевизору, а живьем! Мне казалось это каким-то чудом! Но вот на спектакль Большого театра я так и не смогла попасть, купила билет на балетные гастроли балетной труппы из Казахстана. Восхищение от встречи с театром помню до сих пор.
После защиты диплома мне предложили писать диссертацию, но я уже вышла замуж, и аспирантура показалось мне уже непосильной нагрузкой.
Семья
Мне было двадцать лет, когда я познакомились с Петром, моим первым мужем. Он окончил тот же техникум, что и я, жил в Каинде с родителями, уже отслужил в армии. Петр казался мне самым лучшим мужчиной в мире, мы стали встречаться, а через два года поженились.
Мои родители переживали, что замужество помешает мне окончить вуз, но я справилась во многом благодаря поддержке Петра и моей свекрови, Любови Степановны.
С родителями Петра мы жили совсем не долго, вскоре мне, как молодому специалисту, дали однокомнатную квартиру. Это было великое счастье: иметь собственное жилье, строить самостоятельно семью, принимать гостей, обустраивать быт по своему вкусу, быть независимой! Квартирка с маленьким коридорчиком, совмещенным санузлом и небольшой кухней располагалась в старом двухэтажном доме. На деньги, подаренные на свадьбу, мы купили мебельный гарнитур: диван, два кресла, обеденный стол с шестью стульями, журнальный столик и шифоньер. Мои родители подарили небольшой холодильник и ковер. Свекровь хорошо шила и смастерила отличные портьеры. Сразу стало уютно. А когда в кредит купили телевизор и радиолу, устраивали настоящие праздники с музыкой и танцами под пластинки.
Комната была большая, у нас всегда собиралось много друзей. У одной молодой семьи был сынишка, когда он валился с ног, мы ставили кресло за шкаф и укладывали его спать, а сами продолжали веселиться.
В 1979 году нас родилась дочь, но, к несчастью, прожила совсем недолго. За утратой пришла радость – через два года появился на свет мой сын и второе высшее я получала уже став мамой.
В те годы у меня появилась близкая подруга Вера Усикова, которая приехала к нам по институтскому распределению из Краснодара. Мы были одной семьей, особенно когда у нас обеих появились дети, у меня сын Игорь, а у Веры дочь Надюша. Сейчас это взрослые люди, которые с теплом вспоминают уютную атмосферу нашего дома: пельмени на маленькой кухне, домашние торты и душевные посиделки за полночь, когда никому не хотелось расходиться. С Верой мы сохранили дружбу на годы и до сих пор дорожим друг другом.
В браке с Петром мы прожили четверть века. Муж поддерживал мое стремление строить карьеру, учиться, получить два высших образования. Мои родители жили в другом поселке, и я очень благодарна свекрови, Любови Степановне, которая частенько забирала внука из яслей-сада, кормила, присматривала, пока я не возвращалась с работы. Крепкий семейный тыл дал мне возможность продолжать развиваться, учиться дальше.
Для страны и для людей
Я всегда остро сознавала, что самый ценный ресурс на любом предприятии – не технологии, не сырье, не финансирование, а сотрудники, их заинтересованность, настрой, потребность в самореализации и признании. И умела увидеть в работниках, коллегах живых людей со своими чувствами, болями, мечтами, принципами. Поэтому меня еще со школьной поры привлекала общественная работа. Долгое время я была секретарем партийной организации завода. На заседаниях бюро райкома, конференциях не отмалчивалась, выступала порой остро, меня заметили и зачислили в кадровый резерв, а потом предложили предложили перейти работать в райком.
Я согласилась, но новая стезя потребовала новых знаний. В тридцать семь лет получила второе высшее образование, окончив Алма-Атинский институт политологии и управления.
А еще раньше я стала председателем профсоюзного комитета завода. Это была достаточно серьезная общественная работа, потому что коллектив был большой и в ведомстве предприятия находилось множество цехов, подразделений, своя тепловая электростанция, небольшая железная дорога, строительные мастерские, и даже теплицы и подсобное хозяйство.
Избрание на этот пост совпало с моим декретным отпуском, за время которого на заводе сложились две группировки. Одни хотели, чтобы я продолжила свою профсоюзную деятельность на предприятии, а другие предлагали альтернативную кандидатуру. Борьба была не на жизнь, а на смерть. На руках у меня грудной полугодовалый ребенок, но домой приходили делегации от трудового коллектива и просили, чтобы я все-таки согласилась занять эту должность. Договоренности учитывать мои семейные обстоятельства были забыты на следующий день после вступления в должность: мне приходилось ездить в столицу республики на совещания, участвовать в собраниях коллективов, цехов, не говоря уже о заседаниях бюро райкома партии. Все это происходило поздними вечерами, и пожалуй, только мой муж и свекровь могли все это выдерживать, не упрекая.
Профсоюзная организация в советские времена была мощной силой, призванной заботиться о людях. В круг задач профсоюза входили оптимизация работы столовой, детских садов и яслей, организация культурного досуга, отдыха, распределение путевок в санатории, дома отдыха, пансионаты. Работы хватало, в первую очередь, потому что это были времена тотального дефицита. Нельзя было просто пойти и купить квартиру, автомобиль, даже если удалось скопить денег, очередь на предметы роскоши и бытового потребления распределялась тоже силами профсоюзов. Именно поэтому так важно было, чтобы здесь работали люди неподкупно честные, справедливые, с безупречной репутацией, те, кому доверяют другие.
Мне казалось, что поток обязанностей и дел был нескончаемым. Я болезненно переносила критику в свой адрес. Помню, как пришлось распределять очередной дефицит – ковровые покрытия, паласы – по спискам из цехов. Все желания не удавалось удовлетворить, люди срывались в обвинения. Я рыдала, когда сотрудницы одного из цехов заявили, что я забираю все товары в личное пользование. Потом эти женщины извинились, но стресс я перенесла немалый.
Сейчас роль профсоюзов должна быть другой. Например, в сфере оценочной деятельности, стоило бы защищать членов профессионального объединения от произвола чиновников, нарушения прав, но фактически у профсоюзной организации сегодня нет административного ресурса, возможностей реального влияния, и это очень жаль.
***
Я благодарна судьбе, своим наставникам и близким за то, как много я успела, как многому научилась в первые годы своей трудовой деятельности: получила два высших образования, выросла как специалист промышленного производства и даже была рекомендована на должность директора завода, но выбрала путь общественного лидера.
Казалось, мечты сбываются и самые смелые ожидания от жизни воплощаются в реальность. Но страна стояла на пороге глобальных перемен и мы, ее граждане, даже не предполагали, какие испытания пройдем вместе с нею в следующие десять лет.
Глава 3
глава 1.3
Вместе со страной: начало 90-х
На сломе эпох
К моменту, когда политическое устройство страны перевернулось с ног на голову, я уже несколько лет полностью посвятила себя партийной работе. Деятельность, которая еще вчера вызывала уважение и признание стала считаться чуть ли не зазорной. Такое скоропостижное обесценивание ключевых государственных ориентиров оказалось критическим для многих людей и в первую очередь для тех, кто был на острие этой работы, кто избрал служение общественным идеалам коммунизма не просто призванием, потребностью духа, но и своей профессией.
Для меня годы перестройки стали поворотным и морально сложным периодом в жизни, поэтому я хочу рассказать о нем подробнее, возможно для того, чтобы расставить все точки над i и для самой себя. Большое видится на расстоянии, и сейчас уже можно по-настоящему оценить события тех лет.
Десять лет назад в России была предпринята попытка возродить общественно-государственное детско-юношеское движение, которое, кажется, никогда не достигнет уровня и масштаба Всесоюзной пионерской и комсомольской организации. Во времена моего детства школьную форму нельзя было представить без алого пионерского галстука, и я уверена, что многие мои ровесники, да и представители младших поколений помнят, как их принимали в пионеры. Торжественное принесение клятвы и повязывание галстуков было впечатляющим ритуалом особенно для тех ребят, которых как меня можно было назвать маленькими идеалистами, кому хотелось быть похожими на пионеров-героев, кто стремился достичь в жизни большего, чем было дано на старте.
В комсомол я тоже вступала в школе, в восьмом классе. Нас принимали в члены ВЛКСМ 22 апреля, в день рождения Ленина, но мне не повезло, мой день рождения случился на пять дней позже, чем у вождя мирового пролетариата. Я со слезами просила, чтобы меня приняли в нарушение правил, досрочно, и мне пошли навстречу, приняли в комсомол именно 22 апреля. Я не знаю, почему это было так важно для меня, но помню, как торжествовала от сознания, что могу преодолеть все преграды на пути к цели.
Звание комсомолки я никогда не воспринимала как пустую формальность. И в школе, и в техникуме, и на заводе была в гуще событий, не просто активно участвовала во всех мероприятиях, но и сама их затевала, заводила, вдохновляла других, долгое время возглавляла комсомольскую организацию завода, но в райком комсомола не пошла, в тот момент мне казалось важнее окончить институт и расти в профессии на производстве.
Партия
В партию вступила в двадцать три года, а когда секретаря партбюро завода рекомендовали на должность заведующего промышленным отделом райкома партии, я заменила его на оставленном посту.
Сейчас трудно представить, какую мощную силу, управляющую не только общественной жизнью, но и экономикой большой страны представляла собой коммунистическая партия. Каждое движение огромной государственной машины вдохновлялось, одобрялось, организовывалось посредством партийной организации. В роли секретаря партбюро завода мне приходилось руководить работой первичных партийных ячеек в каждом цехе, подразделении, участвовать в многочисленных собраниях, которые по уставу проводились ежемесячно. На собраниях обсуждались решения пленумов, съездов, в соответствии с высшими постановлениями намечались местные планы, и, конечно, нужно было потом следить за выполнением этих планов. Кроме того каждая партийная организация отвечала перед вышестоящей за так называемый моральный облик своих членов: партийный человек не мог себе позволить пьянство, внебрачные связи, неуважительное отношение к коллегам и самое главное – подвергать сомнению правильность решений, принятых на высшем партийном уровне.
Мне приходилось быть во всех цехах, самой смотреть и слушать, о чем говорят наши члены КПСС, то есть постоянно держать руку на пульсе общественных настроений большого предприятия. Райком партии в свою очередь жестко за это спрашивал: вся машина не должна была давать сбоев особенно в вопросах идеологического воспитания коллектива.
Я серьезно относилась к своим обязанностям на этом поприще, поэтому неудивительно, что в 1986 году меня пригласили работать инструктором в районный комитет Коммунистической партии Советского Союза. Это была для меня новая ступень, новая должность, новые отношения, новая ответственность. И конечно – большая честь, как и последующее направление в Высшуй партийную школу.
Начинала я свою учебу в в 1989 году, когда страна полным ходом шла по пути перестройки, гласности и демократизации, а окончила в 1991 году, разом оказавшись вместе со всем народом словно бы на другой планете.
Институт находился в Алма-Ате и первые два года я училась очно, было очень трудно, потому что Игорь оставался с отцом и бабушкой. На третий год я перевелась на заочное отделение и стала продолжать работу в должности заведующего организационным отделом райкома партии, меня избрали членом бюро и в этой должности я трудилась до самой до ликвидации Коммунистической партии Киргизии и Советского союза.
Получается, что я окончила учебу одновременно с тем, как была распущена коммунистическая партия, а еще через полгода случилось и вовсе немыслимое – была принята декларация о прекращении существования Союза Советских Социалистических Республик.
Сказать, что это был переломный момент в моей жизни, значит ничего не сказать. Все, на что были нацелены стремления, намерения, усилия мои и множества людей в единый миг оказалось не только ненужным, но даже запрещенным. Особенно глобальные перемены произошли в жизни тех, кто как и я связал свою профессию с общественно-идеологической работой.
Утром секретарь райкома собрал всех членов бюро, инструкторов, секретарей партийных организаций и объявил о роспуске комитета. Когда он первый положил на стол партийный билет, мне показалось, что весь мир раскололся надвое, а жизнь – на ДО, когда я свято верила в идеи коммунизма и в руководителей партии, и ПОСЛЕ, в которой, казалось, не на что было опереться.
Все сотрудники райкома находились в шоковом состоянии. Я вернулась в кабинет и стала собирать вещи, табличку со своей фамилией срывала со стены с кровью. Это не образное выражение: снимала ее голыми руками и сильно поранилась.
Тем же вечером мы, вчерашние работники партийного аппарата и партийные активисты района, те, на кого равнялись жители города, от чьих решений зависела работа заводов, учреждений, а также карьеры, и иногда судьбы сотрудников этих предприятий – собрались вместе в полной растерянности, чтобы принять какое-то общее решение. Долго обсуждали произошедшее, не расходились до глубокой ночи, но, конечно, понимали, что сделать уже ничего невозможно, что страна совершила какой то огромный и необратимый шаг в неизвестное будущее.
С приходом к власти Михаила Горбачева началось потепление в внешней и внутренней политике. Люди как будто расправили плечи, поверили в возможность развиваться, вести открытый диалог с властью, потому что управление страной инструментами коммунистической идеологии было, как я уже говорила, довольно жестким. Но надежда на перемены к лучшему быстро пошатнулась, когда повсюду заговорили о референдуме, который должен был решить судьбу нашей Родины. Стало понятно, что итогом голосования может стать распад могучей державы, Союз Советских Социалистических республик может прекратить свое существование. И для многих граждан страны этот шаг был непоправимой ошибкой. Тогда мы, вчерашние партийцы, объехали, наверное, каждый уголок нашего района, побывали в каждом ауле, в каждой деревне, переговорили не только с коммунистами, но и с обычными тружениками села, города, убеждая людей в необходимости сохранения СССР. Это был мощный порыв, нами двигало сознание личной ответственности за судьбу страны и ее народа. Я думаю, так же поступили многие бывшие райкомовцы по всей стране, и итоги референдума принесли облегчение: большинство населения проголосовало за сохранение Союза.
Но в августе произошла попытка захвата власти вчерашними партийными функционерами, и после этого события многие союзные республики, в том числе Казахстан и Киргизия объявили о независимости от СССР. К концу года с крупнейшей державой, которая противостояла западному миру и его ценностям было покончено. Признаться, я до сих пор ощущаю боль и разочарование тех дней, которые, я думаю, разделяют со мной многие представители нашего поколения.
Я и сегодня храню свой партийный билет как память о действительно важном этапе моей жизни. Может быть это говорит о какой-то склонности идеализировать прошлое, но я думаю, что хранить верность тому, что когда-то было свято – это признак нравственной устойчивости человека. Я и сама с трудом могла бы довериться тому, кто готов “переобуться на ходу”.
Через несколько лет я переехала в Россию и снова начала работать в сфере управления, в администрации города Десногорска, где большинство сотрудников во главе с мэром были активными приверженцами политики Бориса Ельцина и экономических реформ Егора Гайдара. Мне пришлось хранить в большом секрете свои убеждения и историю партийной карьеры, которой стало не принято гордиться, хотя вся моя деятельность была направлена на процветание Родины и благополучие людей.
С тех пор прошло тридцать лет, и за эти годы я не вступила ни в одно политическое объединение, эта часть меня умерла безвозвратно, не возвращаться в политику – мое осознанное и бесповоротное решение.
Конец старой жизни
Развал Союза стал тяжелым испытанием для многих семей, обострились межнациональные конфликты, кому-то пришлось менять место жительства, русскоязычные жители бывших союзных республик срочно переезжали в Россию, а кто-то за границу. Множество этнических немцев оформили вид на жительство в Германии, но конечно, не все сразу смогли хорошо устроиться. Каждый переезд, особенно в зрелом возрасте – это слом устоявшегося, финансовые потери и моральное потрясение.
Жизнь круто перевернулась в связи с изменением национальной политики. На все руководящие должности в Киргизии стали назначать представителей коренного народа. Первая ласточка прилетела еще перед распадом СССР: пройдя все собеседования, я должна была быть переведена в ЦК Компартии Киргизии в отдел пищевой промышленности, но вместо меня приняли директора мясокомбината киргизской национальности, а вскоре меня заставили снять кандидатуру с выборов третьего секретаря райкома партии.
Я с трудом верила в происходящее. Настала необходимость подумать о завтрашнем дне. Каждому из уволенных партийцев предоставили возможность не работать в течение трех месяцев с сохранением средней заработной платы, но для меня было немыслимо сложив руки ждать у моря погоды.
На следующее утро я встала пораньше и отправилась в один из совхозов, куда не так давно меня приглашал работать председатель профкома. Наверное, по-настоящему все в моей душе перевернулось, когда я получила категорический отказ там, где меня еще вчера ждали и ценили. В одни сутки из уважаемого специалиста я стала никем, словно никогда не существовала. Там, куда меня приглашали, когда я работала в райкоме, мягко отказывали, говоря, что должности уже заняты. Было больно, когда получила от ворот поворот в назначении на должность председателя Объединенного профсоюза работников сахарной промышленности республики по причине незнания киргизского языка и из-за моей русской национальности.
После нескольких безуспешных попыток устроиться на работу, я пришла в районный отдел образования, поскольку что у меня был диплом преподавателя. Меня взяли служить экономистом, а еще на полставки я стала работать учителем истории обществоведения в средней школе. Но продержалась недолго. Чтобы учить старшеклассников, мне не хватило опыта и особых навыков, а работа экономистом показалась совсем неинтересной, лишенной развития, движения, творческой энергии.
Через некоторое время я вернулась на завод. Должность, с которой я уходила в райком партии, была занята, и единственное, что смог мне предложить директор, это место бухгалтера сырьевого отдела. Я с готовностью согласилась, а уже через полтора месяца стала заместителем главного бухгалтера. Быстро освоить бухгалтерский учет помогло экономическое образование и знание производства. И снова меня выручало то, что я не стеснялась задавать вопросы специалистам, если я чего-то не знала и не понимала.
Этот период жизни показал мне, как важно уметь справляться с ситуацией неопределенности, выдерживать непредсказуемость этого мира. Я узнала, что могу, оставаясь верной себе и своим идеалам, быть гибкой, умею отпускать устоявшееся и привычное, не сгорать в огне противоречий, а видеть возможности и следовать за ними. Я знала, что не имею права опускать руки, обязана удержаться на ногах, не давать обстоятельствам загнать меня в угол, ведь за мной стояла моя семья, родители. Я с тревогой вглядывалась в будущее, но теперь еще больше была уверена, что выстою.
Глава 4
глава 1.4
Десногорск. С нуля
Испытания 90-х
Шел 1992 год. Отношение к русскоязычному населению на территории бывших союзных республик становилось все хуже, в обществе стали проявляться националистические настроения. Многие из моих русских знакомых в Каинде стали всерьез задумываться о переезде и подыскивать места в России, куда мы можно было бы перебраться с семьей.
Я не видела возможностей для такого серьезного шага, хотя и понимала, что вырасти профессионально заново в Киргизии для меня будет почти невозможно: во-первых, в связи с моей многолетней партийной карьерой, а во-вторых из-за того, что я совсем не говорила по-киргизски.
Поэтому я продолжала работать в бухгалтерии сахарного завода, доверившись судьбе, в ожидании случая, когда жизнь сама приведет к новому повороту. Так и получилось.
На заводе сложилась критическая ситуация, причем классическая для эпохи «лихие девяностые», когда любые договоренности между поставщиками, посредниками и подрядчиками нарушались так же легко, как вошедшее в поговорку обещание жениться. Если за одним из партнеров не стояла вооруженная преступная группировка, второй считал себя вправе грубо нарушать обязательства. Так получилось и у нас: завод оплатил поставку мазута, но топливо мы так и не получили. Вернуть деньги тоже оказалось проблемой, решать которую директор завода отправил не «добрых молодцев с пистолетами», а молодую женщину, бухгалтера, то есть меня.
Неслучайная командировка
Я отправилась в сомнительную командировку в Москву. Руководитель фирмы, которая получила деньги за мазут попросту игнорировал мои попытки связаться с ним. Тогда я направилась в офис. Он располагался в жилом доме, вход в который преграждал кодовый замок. Но я не сдавалась. Проникнув в подъезд вместе с жильцами одной из квартир, я позвонила в дверь офиса компании-поставщика, которую правильнее было бы именовать подставщиком.
Меня приняли, показали документы, выписки с расчетного счета. Сразу стало ясно, что с горе-партнеров взятки гладки: ни мазута, ни выплаченной суммы нашему предприятию не удастся получить. Денег на счете у московской фирмы не оказалось, имущества тоже. Подавать иск было бессмысленно, учитывая общую правовую и экономическую ситуацию в стране. Доложив об этом директору завода, я выдохнула и решила на выходные съездить к родственникам в Смоленскую область: когда еще предоставится возможность повидаться.
Сестра мужа, Валентина, жила с семьей в городе Десногорске, в трехстах пятидесяти километрах от столицы, но по сравнению с расстоянием до Киргизии это были сущие пустяки. Мы всегда дорожили любой возможностью встретиться, обнять друг друга, пообщаться, особенно в трудные моменты, как этот. За чаем я рассказала золовке о том, как неважно идут дела и как я радуюсь за всех своих знакомых, кому удается перебраться в Россию.
– Погоди-ка, – вдруг сказала Валя, – а знаешь, ведь у нас в городской администрации требуется начальник отдела экономики, нужен человек коммуникабельный, опытный. Мне кажется, ты идеально подходишь.
– Но какой же у меня опыт? Законы я не знаю, управлять бюджетом не приходилось, да и диплом свой экономический совсем недавно сняла с полки.