Катастрофа в подарок

– Что начинать?

Наталья снова вздохнула и пропищала чуть слышно:

– Смеяться…

Глава 5

Если бы в это время кто-то пристально следил за Львом, то заметил бы, как в первые секунды после слов Натальи лицо новоиспечённого директора школы вытянулось. Он даже слегка побледнел от необычности ситуации, свалившейся на голову приглашённой им девушке, а значит, и его собственную. Затем покраснел от приступа неудержимого веселья, который честно пытался сдержать несколько секунд, но, понимая, что клокочущие внутри эмоции выходят из-под контроля, нажал кнопку отбоя на телефоне и разразился смехом.

Он хохотал вовсе не над учительницей биологии, а над собой и своей удачей. Надо же было умудриться выбрать из сотни девушек именно ту, что так идеально подходила для его, младшего Иванова, плана, которого старший Иванов спал и видел политиком.

Наташа не просто вписывалась в концепцию стратегии по сопротивлению намерениям отца, а предвосхищала самые смелые ожидания! Она не только скромница, с печатью во лбу «неудачница», а девушка-катастрофа, кладезь эмоций, нелепых ситуаций, исключительно положительных для него.

Разговоры окружающих, создающие вкупе со звуками лёгкой фортепьянной музыки ауру презентабельности, мгновенно стихли. Все взоры обратились в угол зала к зарезервированному на полгода вперёд столику Ивановых. Глаза почтенных представителей высшего общества славного города М..ска выражали укоризну, у молодых женщин читались интерес и любопытство, а у их спутников – раздражение и даже некая зависть.

Льву всегда было наплевать на высокие морали и устои того самого круга элиты. Он и его младшая сестра выбивались из общей массы представителей сильных мира сего, живя по собственным правилам, не скрывая настроения и вдыхая полной грудью воздух личной свободы. Он не только привёл на тусовку избранных никому не знакомую девушку – попытки узнать друг у друга, кем была молодая особа в синем платье, не увенчались успехом, – но и позволил себе неприлично громко выражать эмоции.

Если бы взгляды могли испепелять, то от обладателя великолепного тела и аристократического лица осталась бы кучка пепла да пара тлеющих головешек.

Иванов обвёл глазами притихший зал, представляя выражения лиц присутствующих снобов при виде Натальи в разорванном платье, и снова рассмеялся. Он заметил спешащего к столику официанта и попытался успокоиться, чему несколько способствовал холодный взгляд Жанны, к тому времени вернувшейся на своё место.

От внимания шикарной блондинки не ускользнуло, что Лев сидит в одиночестве несколько больше положенного, и слабая надежда возникла в корыстной душе. Мысль, что та нелепая простушка решила удрать, грела сердце. Любое решительное «нет» всегда может перерасти в страстное «да». Им двоим было неплохо когда-то, если бы не её глупость…

Жанна смерила взглядом породистую фигуру Трофима: красив, но чопорен и зануден. И не идёт ни в какое сравнение с импульсивным, излишне ревнивым, но таким изобретательным в постели Ивановым. Если бы она смогла вернуть рыжего красавца…

Блондинка послала Льву одну из самых обворожительных фирменных улыбок. В ответ он скривился, как от зубной боли, кивнул на пустующий стул напротив себя и пожал плечами, как бы говоря: «Извини, дорогая, но поезд ушёл. Твоё место теперь занимает другая». Жанна снова встала из-за стола, шепнула что-то новому любовнику на ухо и вышла из зала.

Иванову это было на руку. Он, сделав официанту заказ, также поднялся из-за стола и направился к выходу из ресторана, на ходу набирая номер сестры. Никто не должен слышать их разговор. Оставить Наталью в беде он не мог – это в первую очередь скажется на его репутации. Броситься в ближайший бутик или сделать заказ одежды с доставкой – тоже отпадало: за ним слишком пристально следили. Нельзя подавать и малейшего повода для скандала и дополнительных сплетен. Отец должен узнать, что у сына появилась новая невеста – девушка странная, но не более.

Илона ответила не сразу, промурыжив отказавшегося ужинать вместе родственника несколько минут.

– Братик, ты вспомнил о сестре в такой вечер?

– Мне нужна твоя помощь и срочно!

– А с чего я обязана куда-то спешить?

– Ты должна мне за отмазку от свидания с Олегом!

– Ты никогда ничего не забываешь?

– Нет! Ты же знаешь: в нашем роду у всех идеальная память!

– Даже у пришибленной Ольги?

Лев услышал шипение старшей сестры и какую-то возню. Он усмехнулся, в который раз удивляясь, как сёстры до сих пор не поубивали друг друга.

– Ты там жива?

– Ты же знаешь – я всегда выхожу победительницей!

– Вот поэтому-то тебе и звоню! Постарайся, чтобы наш разговор никто не услышал, – Иванов обернулся, заметил на себе пристальный взгляд швейцара и решил, что лучше говорить шёпотом.

Илона коротко хохотнула. Послышался звук отодвигаемого стула и стук каблучков по мраморному полу гостиной.

– Не так уж часто услышишь похвалу из уст брата, видно, сильно тебя там прижучило.

Лев повернулся спиной к любопытному стражу дверей и негромко ответил вопросом на вопрос:

– Ты уже не за столом?

– Да! Говори спокойно, что случилось, а то начинаю чувствовать себе доктором Ватсоном.

Директор школы знал, что несколько последних фильмов, снятых по роману Артура Конан Дойла, заняли прочное место в копилке, любившей детективы сестры. Он несколько секунд соображал, как лучше сформулировать необычную просьбу.

Илона нетерпеливо повторила:

– Так что там случилось, Шерлок?

– Непредвиденные обстоятельства. Мне нужна ты и твои вещи.

– А конкретней?

– Девушка, которую я пригласил в ресторан, попала в беду.

Илона присвистнула и с ехидцей в голосе произнесла:

– Ты попытался её оприходовать прямо на барной стойке и разорвал платье?

Лев усмехнулся. Пожалуй, из сестры, с её проницательностью, и правда мог бы получиться отличный детектив, не втрави отец бедняжку в семейный бизнес.

– Насчёт платья ты попала в точку, а вот оприходовать пока не успел.

– Представляю, как ты переживаешь по этому поводу.

– По поводу платья?

– Нет! Что не успел воспользоваться очередной невинностью!

– Я никогда никого не принуждал!

– А как иначе назвать давление обаятельностью и искусством обольстителя? Ты насилуешь их морально!

– Ещё никто никогда не жаловался.

– Знают, что бесполезно!

– Я нуждаюсь в твоей помощи, а не в лекции о падении нравственности единственного и любимого брата.