Убийство в третьей степени

–Я не могу пока точно ответить на Ваш вопрос, никто Вам на него не ответит, пока не закончится следствие, но подозрения есть. Много не увязок. Единственное, что я могу Вам обещать – следствие будет очень скрупулезно проведено, ничего не будет упущено. И скоро Вы сможете получить ответ на свой вопрос. Пока не забыл. Мы посетили Вашего сына, Вячеслава, он очень беспокоиться о месте захоронения. Он понимает, что Вы больны и похоронами придется заниматься только ему. Я обещал помочь ему в этом, то есть, похоронить Ивана Андреевича там, где он просил. Рядом с Вашей мамой. Так что Вы не беспокойтесь, Вам надо подняться на ноги, чтобы проводить отца.

– Спасибо Вам, молодой человек, спасибо.

– Андрей Иванович, ответьте на мои вопросы. Напрягаться не надо, они очень простые. Мне известно, что несколько лет тому назад, Ваш отец переоформил свою квартиру на имя Вашего сына Вячеслава. У Вас есть еще дочь и сестра, которая живет в Санкт-Петербурге. Есть племянница, дочь сестры Полины. Вот эти Ваши родные знали о том, что квартира переоформлена на Славу. И не были ли они против этих действий Вашего отца.

– Да, все названные Вами родные знали о подарке папы. И ни кто не был против. Ни прямо, ни косвенно ни кто ни разу не выразил недовольства. В нашей семье всегда уважали старших. Тем более папа всей своей жизнью заслужил уважение своих детей и внуков. Его слово всегда было законом в нашем доме. Нет, он не был тираном. Он был очень мудрым, очень порядочным, уважающим и уважительным. Его решения были всегда правильными, и с ними никто никогда не спорил. И не то чтобы не осмеливались, просто не о чем было спорить – настолько все было справедливо. Мне тяжело говорить о своем папе в прошлом времени…был…Я не могу себе представить, что его больше нет. Я понимаю, что все когда-то уходят. И папа когда-то должен был уйти. И лет ему было не мало, хотя на здоровье он не жаловался и мог бы еще лет десяток пожить. Но умереть так…Да и мне казалось, что он не должен умереть никогда. Такие люди должны жить вечно. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что нет мамы. Такие люди, как мои родители, несли добро и свет в жизнь, почему они ушли? – По щеке профессора скатилась скупая слеза. Он не стал вытирать щеку. То ли потому, что не мог поднять руку, то ли этот убеленный сединами человек просто не стыдился своих слез. И это была не игра. Игорь видел, что горе этого человека безгранично. Ему тяжело было расспрашивать профессора, но надо, надо… И Игорь задал следующий вопрос.

– Андрей Иванович, скажите, не было ли у Вашего отца недоброжелателей? Может быть, он кому-то мешал? Все-таки жизнь сложная штука и в ней все бывает.

– Что Вы, Игорь Дмитриевич? При всей своей жесткости характера, он никогда никого не обидел. Если с кем-то в чем-то был не согласен, он всегда старался доказать свою правоту тихо, спокойно, логически и аргументировано. И всегда добивался положительного результата. Никогда ни с кем не конфликтовал. Часто помогал людям. Но только тем, кто действительно нуждался в помощи. Лентяи были у него не в почете. Сам он никогда не сидел без дела. Вот видите, в нашем доме вся мебель сделана его руками.

Игорь окинул взглядом комнату. Небольшая меблированная стенка, маленький круглый столик между диванами, сейчас заложенный лекарствами, в углу тумбочка с телевизором, в другом углу что-то типа этажерки. Вся противоположная окну стена была занята очень красивыми стеллажами, заставленными книгами.

– Да, видна рука Ивана Андреевича. – Игорь взглянул на Галю.

– А где вы еще видели его изделия? Свою квартиру, где сейчас живет Славик, он не успел обставить мебелью своего производства.

– Мы были в его домике в дачном поселке. Видели его рукоделье. Действительно, очень хорошо. Были в комнате, где хранится память о Вашей маме.

– Я был там один раз…, – тихонечко проговорил Андрей Иванович, – осенью прошлого года. Папа открыл комнату и впустил нас всех – Светланочку, Славика и Лилю.

В день памяти мамы. Да, как нам теперь быть с этим домиком. Мы со Светланочкой не можем ухаживать за садом и огородом. У нас просто нет времени. А вот Слава…

– Андрей Иванович, а вот на даче не было ли у Ивана Андреевича с кем-нибудь конфликтов, не знаете? Он не рассказывал Вам ничего?

– Нет, ничего не говорил. Мы редко там бывали, но и в эти редкие посещения видели, что его там уважали, всякий раз кто-то обращался к нему за помощью. Он умел все – починить калитку, привить дерево, поиграть с ребенком. За помощью к врагам не обращаются. Нет, у папы не было врагов, это однозначно. Но о его жизни на даче Галя может рассказать куда больше, чем я. Она там бывает часто и подолгу, и они дружили. Ведь так, Галя?

– Да, Андрей Иванович, именно так.

– Я очень занят в институте, беру дополнительную работу, чтобы содержать семью. Светланочка у меня не работает. Я человек творческий и попросил ее быть моим помощником дома. У меня есть труды и мне нужен хороший помощник, каковым она и является. Правда папа первое время был недоволен, что Светланочка, имея диплом о высшем образовании, нигде не работает. Но я поговорил с папой, объяснил ему все и он смирился, понял. Он очень любил Светланочку. Он даже не позволял ей работать на даче в те редкие дни, когда мы туда приезжали. Он говорил, что нам надо когда-то отдыхать. И с ним бесполезно было спорить – сказал, как отрезал. – И снова по щеке Андрея Ивановича скатилась слеза.

В комнату неслышно вошла Светлана Александровна. Она несла поднос с угощением, который поставила на столик, сдвинув слегка на один край лекарства. Здесь стоял электрический чайник, из носика которого тянулась струйка пара, большой заварной чайник с той же струйкой пара из носика. Тут был и кофейник, небольшой, причудливой формы, из которого очень вкусно пахло. На подносе стояли чайные и кофейные чашки, сахарница, сливочник и тарелочка с блинчиками. Блинчики были закручены в валики, видимо они были чем-то начинены.

– Угощайтесь, блинчики с вареньем и икрой. А чай с травами и кофе.

Молодые люди не были настроены на угощение, но такое гостеприимство сквозило в этом доме, что отказаться было невозможно.

– Спасибо, Светлана Александровна. – Игорь повернулся к Гале, – Галя, тебе что налить?

– Кофе очень вкусно пахнет, но я все-таки попробую чай с травами. У Ивана Андреевича всегда был чай с травами. Очень вкусный.

– Да, эти травы собирал папа, он знал, какие когда нужно собирать. Сам сушил и нам приносил. Он все знал, мой отец. Когда он только все успевал. Я удивляюсь, откуда он все знал. Хотя удивляться нечему. Мне кажется, что он ни одной минуты своей жизни не прожил впустую. Я ни разу не видел его празднующим. Он много читал, много общался с людьми. Никогда не пил спиртного, не курил, никогда не спал до обеда. Вставал он рано, говорил, что спать долго – это кощунство. Во всем у него был порядок. При этом ханжой он не был.

Себе Игорь налил кофе. Они съели по одному разному блинчику, вытерли руки салфетками, предусмотрительно лежащими тут же на подносе. Поблагодарив и похвалив угощение, Игорь и Галя попрощались с профессором и его супругой

– Да, хорошие люди. Очень жаль Андрея Ивановича. Родителей хоронить очень тяжело, тем более, умерших не своей смертью. Я прошла через это. – Галя смахнула слезу, предательски появившуюся на щеке.

– Галь, пожалуйста, успокойся. Я тебя очень хорошо понимаю. Но, усвой одно – надо жить. У тебя вся жизнь впереди. И, надеюсь, долгая. Старайся не думать о плохом. Вспоминай своих родителей живыми, не думай о них в прошедшем времени. Приучи себя думать, как будто они просто уехали далеко-далеко. Хорошо? – Игорь заглянул ей в глаза.

– Прости, я больше не буду. Тем более, что расслабляться нельзя – у нас очень важная работа. Так куда теперь?

– Да, куда теперь? А сколько сейчас времени? О! Да время же обеденное. Так, у меня предложение. Мы сейчас едем ко мне домой, познакомишься с моей мамой – она как раз сегодня отдыхает. Ну и заодно пообедаем. Ты знаешь, какой вкусный борщ варит моя мама! Пальчики оближешь!

– А это удобно?

– Еще бы! Тем более, что ты моя жена. Нехорошо это, сын женился, а мама не в курсе. Поехали!

Через полчаса они входили в квартиру Игоря. В прихожую вышла совершенно седая полноватая женщина невысокого роста.

– Ты где пропадаешь, сын? Говорил, что выходные не работаешь, а…

– Мам, познакомься, это Галя. Галя Руденко. – Игорь легонечко подтолкнул Галю вперед. Галя протянула руку, взяла ладошку мамы в свою и тихонечко пожала.

– Юлия Васильевна, – очень тихо проговорила мама. – Что-то фамилия знакомая. Игорь, откуда мне знакома эта фамилия? Да и лицо девушки, по-моему, мне знакомо.

– Мам, мы вместе с Галей учились в институте, на одном курсе. Возможно, вы даже как то где-то встречались. Ведь мы пять лет учились вместе.

– Нет, нет, Игорь, мы встречались гораздо позже. Ну, ладно, проходите, Галя, будьте как дома. Не стесняйтесь, мы люди простые и всегда рады гостям.

– Мама, Галя не гость. Галя моя жена. – Юлия Васильевна резко остановилась, и Игорь, шедший за ней следом, налетел на мать.

– Жена? – Юлия Васильевна медленно повернулась к молодым людям. – Жена?

– Да, мама, прости, что все так неожиданно, но я сам не ожидал, что все так получиться. И не думай, что это шутка. Ты знаешь, я с такими вещами в шутки не играю.

– Да уж, такими вещами не шутят. Поэтому, прошу тебя, объясни, что все это значит.

– Мама, я тебе официально заявляю, что Галя моя жена. С пятницы. Только вот объяснить я тебе пока ничего не смогу – некогда. Мы зашли познакомиться и пообедать. Накорми нас, пожалуйста. – И обернувшись к Гале, сказал, – проходи.

Галя ни жива ни мертва прошла в комнату и остановилась у входа. Обернувшись, она увидела, что Юлия Васильевна обняв сына, плачет. Молча плачет. Слезы ручьями скатывались по ее щекам. Игорь достал платок из кармана и нежно вытер мамино лицо. Наклонился и поцеловал в лоб.

Мам, поверь, что это очень серьезно и навсегда. А теперь давайте обедать.

– Игорь, доставай скатерть из шкафа, застилай стол в комнате. – Юлия Васильевна заторопилась, быстро побежала на кухню.

– Мам. Не надо в комнате. Давайте пообедаем на кухне. Во-первых – нам очень некогда, во-вторых – на кухне теплее, по-домашнему.

– Игорек, а что на улице холодно, ты что, замерз?

– Мам, не в этом дело. Я имею в виду теплую домашнюю обстановку. В комнате принимают гостей, а тут все свои, ну скажи ты хоть слово. Что ты молчишь? Скажи маме, что у нас все серьезно. Галь?

– Да, Юлия Васильевна, у нас все серьезно, очень. – Пролепетала Галя. Она чувствовала себя юной девчонкой. Ведь в такой ситуации она оказалась впервые в жизни. Замуж выходить ей еще не приходилось.

– Я надеюсь, что серьезно, хотя два дня срок не очень большой.

– Мам, какие два дня, о чем ты?

– Ну, ты сам сказал, что вы познакомились в пятницу.