Соседи и родня Оттавии Малевольти

Адвокат Норман Сэндлер стал часто бывать в доме Филдингов. И причина была не только в дружелюбии босса. Молодой человек, успешно делающий карьеру, присматривался к дочерям судьи.

Тайные надежды девушек заставляли их неискушенные сердца мечтать о красавчике-блондине. Его пытливые чёрные глаза, когда останавливались на их лицах, заставляли девиц краснеть и смущаться. Но если смущение Наяды невозможно было прочесть на лице, то Граветин замирала от взгляда юноши, а после опускала глаза и боялась их вновь поднять.

По реакции девушек Сэндлер решил, что младшую влечёт к нему, тогда как надменная красотка старшая – холодна и безразлична ко всему живому.

В очередной раз Норман приехал на званный обед к Филдингам. Миновав сад, он проходил мимо окон. Вдруг адвокат невольно отшатнулся с дорожки, так как рядом упал цветочный горшок. Юноша едва не упал, потеряв равновесие. Сверху донёсся радостный смех. «Сорванец»,– Сэндлер узнал по голосу младшего Филдинга.

Обтряхнув землю с замшевых панталон, скрипя от досады зубами, адвокат продолжил путь к дверям.

–Чем Вы занимаетесь, сэр?– поинтересовался у Орина слуга Руперт Буркс, симпатичный мужчина тридцати лет.

–Я пошутил…Я не хотел в него попасть…– замямлил баронет,– Вы крадётесь, как хищник на охоте, Буркс!

–Сэр, я даже представить не мог, что в Вашем сердце живёт маленькое чудовище. С каждой ложью и с каждым плохим поступком чудовище растёт и набирает сил, и, если Вы не исправитесь, завладеет всем Вашим существом.

–Вы здорово рассказываете сказки, Брукс.

–И всё же, сэр, джентльмены так не поступают.

–Ладно, я извинюсь перед мистером Сэндлером.

Орин хлюпнул носом, и вытерся ладонью, не замечая, что на ней осталась грязь от земли с цветка. Мальчик зашагал к двери.

С трудом прогоняя с лица добрую улыбку, ведь Руперт любил этого шкодника, слуга окликнул господина:

–Сэр, постойте.

–Я же торжественно обещал исправиться,– иронично напомнил ему мальчуган.

–Сэр, взгляните на себя в зеркало. Вы рыли носом тоннель? Вы хотите, чтоб все за столом упали в обморок от вида ребёнка – доблестного шахтёра?

Баронет пошёл умываться и опоздал на обед.

Подходя к столовой, он замешкался, встал неподалёку от раскрытых дверей, и слушал о чём без него говорят взрослые.

–Освальд Боу женится в это воскресенье на итальянской эмигрантке, дочери скульптора,– говорил Филдинг-старший.

–Дворяне никогда не женятся на любовницах,– хмыкнула Наяда.

–Но здесь особый случай,– возразил Норман,– Совсем молоденькая девушка была изнасилована. И вся чернь взбунтовалась, требуя возмездия потому, что Оттавия Малевольти – любимица людей бедных кварталов, ею любовались и её боготворили за доброту, она помогала одиноким старушкам…

–Бедная девочка,– вырвалось у Джобет.

–Но женитьбой на безродной Боу закрыл для себя все двери Высшего общества, никто не потерпит в своём доме простолюдинку, обряженную в шелка. Его никто не пригласит в гости…– вздохнула Наяда.

–Но презрение себе равных господ лучше, чем сидеть и гнить в Ньюгейте вместе с бродягами и убийцами,– ухмыльнулся голос доктора Драммонда.

–Мы должны принять приглашение на свадьбу,– заявил глава семьи Филдингов,– Свадьба – это святое. К тому же Боу – мой дальний родственник, сводный брат кузена.

–А ещё: свадьба – очень радостное событие,– вырвался восторженный возглас у Граветин.

–Но не для Оттавии,– грустно возразила Джобет.

–Я извиняюсь за опоздание. И я извиняюсь перед мистером Сэндлером за неудачную шутку,– покаянно «заблеял» баронет, артистично изображая раскаяние, хотя его глазки шаловливо блестели.

–Это из-за твоей шутки у мистера Сэндлера грязь на туфлях?– ехидненько поинтересовалась Наяда.

–Да,– признался Орин.

Граветин улыбнулась.

Норман смутился.

–Я не рассержен на Вашего проказника,– играл роль добренького дяди Сэндлер,– Подумаешь, какой-то керамический цветочный горшок едва не приземлился мне на голову, я же был в шляпе, что бы мне было?

–Завтра же, Вы, молодой преступник, отправитесь учиться в Итон,– властно изрёк отец.

–Но Девоншир так далеко от Уэльса,– опечалилась мать.

–Орин – мужчина, и к тому же собирается стать капитаном, так что пусть привыкает к расставанию.

–Конечно, чтоб стать умным человеком, мне необходим не один учитель, как дома, а масса учителей,– согласился мальчик.

–А сейчас присаживайтесь с нами за стол, баронет,– пригласил сына судья.

–Я слышал, что до женитьбы на Августе Вы где-то путешествовали, сэр Драммонд?– перевёл разговор в другое русло Сэндлер.

–Да, я много времени провёл в Австралии, изучая новый континент, общался с аборигенами,– согласился Бернхард.

–Зачем?– не поняла Граветин стремление доктора общаться с дикарями.

–А Вам не интересен быт чуждой цивилизации?

–«Цивилизация»?– хмыкнула эхом Наяда.

–Почувствовали в себе призвание этнографа?– устало переспросила Джобет.

–Продолжайте, продолжайте рассказ,– нетерпеливо просил Орин.

–Я стал частым гостем у племени аранда. Выучил их язык. И поверьте: не напрасно. Шаман племени поведал, что его соплеменники верят, что вокруг них летают «мана» – это бесплотная сила, которую все очень боятся, но которой беспредельно доверяют. Чем вам не ангелы? Аранда уверены, что после смерти душа летит в то место, где обитают предки, и живёт там до тех пор, пока вновь не захочет родиться в теле новорождённого.

–Из нашего рая не возвращаются,– заметила Джобет.

–Кто знает, Миссис Филдинг, кто знает,– задумчиво проговорил Драммонд, и продолжил воспоминания,– Колдун поведал мне, что неисчислимое количество времени назад Земля была почти вся покрыта солёной водой. И на берегах этого океана жили инапертва, которые выглядели, как множество существ в одном животном. Живущие на небе боги пожалели этих тварей и сделали из инапертв людей, больших ящериц, крыс и попугаев, отделив их друг от друга. И так как именно эти животные – часть общего целого, то люди сделали их тотемами своих племён.

–Колдунами рождаются?– спросил Орин.

–Нет, мальчик. Старый шаман выбирает себе на смену юношу из племени, отводит того в священную пещеру, где избранник должен просидеть три дня наедине с «мана»