Колонисты. Часть 2

– Что проку от пустых разговоров?

– А мне нравится болтать с противоположным полом. Если проститутки своей доступностью вгоняют в краску, то от близости благородных девиц совсем иной пыл. Фантазия дорисовывает то, что они тщательно прячут за корсетами.

– Какой ты, право, испорченный, Нолан.

– Не умничай, Лэнс. Разве тебя не привлекают прелести лучшей половины человечества?

– Я ещё не было у девиц лёгкого поведения…Хотя…я не ханжа, наверное, в общении с женщинами есть своя прелесть. Жалко, Хьюго с нами не поехал…

– Уехал на учения…Хотя я подозреваю, что он получил важное задание, уж очень лицо у него было величавое.

Зала для танцев была наполнена нарядно одетыми людьми с гордой осанкой, от которых исходил гул высокопарных разговоров.

Стояли вазоны вдоль стен. В нишах стен нарисованы восточные узоры.

Элизабет Кьюб сразу обратила внимание на юного фатоватого джентльмена – Лайнуса Стронгхольда, который напустил на себя чрезмерную важность.

Она шепнула Ингрид:

– У того джентльмена не лицо, а подобострастная маска. Отдавить бы ему ногу острым каблуком, чтоб эта надменная мина сменилась на перекошенную от боли и злости гримасу.

Та хмыкнула в ответ:

– Либби, даже если ты будешь прыгать по нему обеими ногами, он на тебя даже не взглянет: такие развитые формы, как у тебя в 15 лет, больше присущи пастушкам, чем леди. Это мой папенька, а твой дед, излишне тебя баловал, кормил сладким…

Элизабет обиделась на тётку и ушла в дальний угол, назло всем не стала танцевать, а принялась делать наброски на мольберте.

Эллери, как старший брат, благосклонно принял ухаживания Нолана Стронгхольда за своей сестрой.

Нолан зачарованно любовался во время вальса Ингрид. Её прекрасное лицо, как обычно, было грустно, а огромные карие глаза не смотрели на жениха даже искоса. Но молодой человек тешил себя надеждой, что, будучи его женой, Ингрид изменит свои приоритеты и полюбит его.

Эллери холёный, с томным взглядом, как довольный, раскормленный кот, вместе с женщинами часами обсуждал моду на текущий сезон.

Рут Виллалонга вздохнула и жаловалась матери:

– Мама, смогу ли я соответствовать такому напыщенному высокому идеалу, как распрекрасный Эллери? Папа нас приучал к скромности, видимо, так оправдывая свою жадность.

– Сразу задавай другой ритм: главный человек в семье – жена,– поучала мать.

Либби Кьюб рисовала на холсте, не участвуя в танцах.

Миссис Вайолет Кьюб и миссис Багси Найт заунывно перечисляли все достоинства Элизабет, вызывая скуку у потенциального жениха. Стоявший неподалёку Лайнус невольно слушал.

Потенциальный жених заявил:

– Эта девушка не кажется невинной, наоборот, её внешность кричит об искушённости и бойком нраве.

Его мамаша поддакивала сынуле:

– Да и выглядит она слишком зрелой для своих юных лет.

– Талия далека от совершенства. У этой особы пагубные склонности к обжорству,– продолжал чернить кандидатуру невесты джентльмен.

Его мамаша и тут поддержала младшую ветвь рода:

– И это также говорит о невоздержанности.

Миссис Вайолет Кьюб пыталась защитить подопечную:

– У девушки просто здоровый аппетит. Для будущей матери – это прекрасно.

– И очень разительно для бюджета семьи,– огрызнулся потенциальный жених,– Вон и на краски придётся раскошелиться…

Его мамаша укоряла матрон:

– Почему вы не ограничиваете Элизабет в еде?

– Как же обижать сироту?– растерялась миссис Кьюб.

Лайнусу захотелось предупредить Элизабет о недостойном женихе. Он подошёл к ней, якобы, чтобы рассмотреть картину. Девушка рисовала на холсте небо мрачными тонами кистью левой рукой, в правой руке у неё находился карандаш. Угроза вторжения на её территорию красивого юноши вызвала густую краску на её лице, она старалась не смотреть на зрителя. А у парня дух отчего- то перехватывал, когда художница слегка нагибалась и пышная грудь маячила у Лэнса перед глазами.

– Не уделите ли Вы мне немного внимания?– вопрошал Лайнус.

– Простите, я не танцую,– буркнула Либби.

– Я пришёл сообщить, что тот тип, который беседует с Вашей роднёй, Вас не достоин, он считает Вас толстой…и старой.

– Это я-то толстая? Этому семейству нужна девушка с пропорциями средневековых, замученных чумой и тифом, полуоблысевших особ без наличия грудей, бровей и ресниц. А младше меня только дети.

Она вскинула свои огромные карие глаза на собеседника и по спине парня побежали мурашки.

Он сочувствовал ей:

– Не по себе, да? Когда на тебя глазеют, оценивая?

– Но мне кажется: я с достоинством, благополучно преодолела это испытание. И пока эти мымры обсуждают мои достоинства и недостатки, я своеобразно им отомщу – нарисую на них шаржи.

Либби принялась рисовать карандашом комичные рожицы.

– Так вот как Вы расслабляетесь и отводите душу!– порадовался за неё юноша.

– Весело, да?

– Меня зовут Лайнус Стронгхольд. А Вы – мисс Элизабет Кьюб, верно?

– Да. Рада познакомиться. Но обычно для знакомства: надо быть представленным кем-нибудь другим.

К ним подошла миссис Багси Найт.