Соседи и родня Оттавии Малевольти

Взрослый убрал руки. Голова мальчика исчезла с поверхности волн. «Утонул! Наяда убьёт меня»,– была первая мысль у мужчины.

Прыгая в воду, он причитал:

–Бедный мой мальчик…

В мутной жиже прибрежной воды он разглядел тонущего. Схватил ребёнка и вынырнул. Малыш кашлял и отплёвывался.

Орин положил его в лодку. Залез сам. Сгрёб ребёнка в объятия.

–Дорогой мой, бесценный,– шептал отец, и слёзы градом лились из его глаз.

–Папа, прости, я не научился плавать, я плохой капитан,– испуганно лепетал мальчик.

–Ерунда. Энджел,– подбодрял он сына,– Ты научишься плавать не хуже меня. Ведь ты – Филдинг! А все Филдинги отчаянные вояки.

Вечером в кабинет Орина заглянул сын.

–Папа,– позвал детский голосок.

–Энджел? Что случилось?– взволновался капитан.

Ласковый ребёнок без слов прильнул к отцу. Мужчина осторожно обнял его. Зарылся лицом в волосах ребёнка. Глаза вновь заволокли слёзы. Как мог он избегать несчастное дитя? Как мог отворачиваться от собственного сына? Нет, любовь к Энджелу всегда жила в его сердце, просто он тщательно прятал её от всех, даже от сына и от себя.

–Я пришёл пожелать Вам спокойной ночи,– прошептал ребёнок и убежал.

Маленькие Фиона и Тэрэми заявили отцу, что тоже хотят новые шляпки. Он отвёз их к магазину и отправил за покупками вместе с гувернанткой, сам же остался в карете. Мужчина хотел увидеть Оттавию, но в то же время сдерживал себя. Так сидел и терзался сомнениями.

Малевольти сразу узнала дочек Филдинга. Наблюдала за маленькими леди. Серьёзная Тэрэми задумчиво изучала шляпку в своих ручонках. Отт захотелось прижать и поцеловать малютку в эти серые глаза, что так похожи на глаза Орина.

Фиона взяла нарядную шляпку, Тэрэми скосила на неё глазки, в коих сквозила зависть. Оттавия улыбнулась – какие они милые, эти крошечные дамочки. Она вынесла для Тэрэми такую же шляпку, как ту, что примеряла Фи-Фи, только с другими цветочками. Она надела обновку на голову Тэрэми и приобняла её.

–Девочки, вы определились с покупками?– с этим вопросом Орин вошёл в магазин.

Голос его дрогнул, когда он увидел Отт, обхаживающую его малышек. Слёзы умиления выступили из глаз. У Оттавии не было ревности к его детям, она их полюбила. «Неужели гувернантка называла детей «мисс Филдинг»? Как Отти догадалась, что это мои крошки?»– подумал он. Но как больно видеть Оттавию так близко и не иметь возможности затронуть. Он надеялся, что она подурнела и постарела, и вызовет отвращение, но в свои тридцать три года эта женщина походила на двадцати пяти летнюю девицу.

–Папа! Тётя нам дарит эти шляпки!– скакали возле него дочки.

Не сводя глаз с хозяйки магазина, Орин подошёл к ней, и поцеловал руку. Не сдержался и прижал её ладонь к своей щеке. Из глаз Отты, обгоняя друг друга, выскочили две слезинки. Она выдернула свою руку и скрылась за дверью, которая вела в подсобное помещение.

Дома Фиона хвастала:

–Мама, нам подарила шляпки красивая дама!

–Вы были в магазине Оттавии Малевольти?– переспросила Наяда, глядя на брата.

–Да,– отворачиваясь, подтвердил Орин.

Роза почувствовала, как холод побежал по её спине. Красавица-продавщица имела какое-то отношение к прошлому её мужа. И тут она вспомнила. Как во время бреда в их первую ночь, Орин звал женщину по имени Оттавия.

–Папа поцеловал руку этой даме,– вторила Тэрэми.

Типичная самодовольная гримаса Наяды при этих словах преобразилась в недоумённую, растерянную физиономию.

Шляпки полетели в камин, что уже топили в конце лета.

–Мама! Ты злая!– вскричала Тэрэми и убежала из комнаты.

Наяда бросилась вслед за племянницей.

Фиона безудержно рыдала. Орин взял малышку на руки и вышел из комнаты. Отдав девочку на руки гувернантки, он вышел из дома.

Побрёл по аллее, бурча:

–Я уничтожил самое дорогое, что у меня было – любовь. Нет! Мне нужно Отти! Ещё день без неё, без её глаз я не выдержу!

И он почти бегом бросился к наёмному экипажу.

-Бесстыжий, отвратительный подонок!– закричала Оттавия на вошедшего Орина.

–Да, это я,– спокойно согласился он,– И я вновь хочу обнимать тебя.

–Мечтай дальше!

Мужчина молча сменил вывеску на дверях, теперь там красовалось «закрыто».

–Убирайся, Филдинг, к своей индианке!– не унималась итальянка, истерично вопя.

Орин приближался. Она запаниковала. Пятилась к окну. «Зачем я отпустила Джесс пораньше домой?»– думала она.

–Разобью стекло и позову полицейских!– угрожала женщина.

Она сняла с себя туфлю, размахнулась в сторону окна, и вскрикнула от прикосновений мужчины: он упал на колени и нежно гладил её ноги. Ещё минута, и вот он уже целует пальцы на её ноге. Она, словно статуя Галатеи, замерев, отвечала безмолвием. Рука с туфлёй опустилась, обувь со стуком упала на пол.

Филдинг плакал и молил о снисхождении:

–Прости меня. Люблю только тебя.

Оттавия молчала. Её огромные глаза наполнены туманом сомнения.

Орин продолжал, всё ещё стоя на коленях:

–Этот твой облик, такой долгожданный и призываемый сотнями ночами…

Эти слова затронули душу женщины.

Но со слезами она протестовала:

–Ты лжёшь. Я не верю тебе.